Война за трон - Новожилов Денис - Страница 60

– Надежда всегда есть, – выдохнула ему в лицо Василиса.

Попался! Для Василисы и самой забрезжил луч надежды. Генрих не был красавцем, но его скромность, внутренняя сила и такая трогательная слабость перед ее красотой притягивали ее к нему. Ей даже не пришлось притворяться, когда их губы встретились.

Глава 41

Легендарный царь

Несколько дней Соловушка не мог поверить в свое спасение. Он даже засыпать страшился, представляя, как проснется беспомощно висящим в чулане, невдалеке от страшного котла. Пережитый ужас оставил на нем свои следы, посеребрив голову раньше срока. Еще ему не хватало старого друга Скворца – как жить без него, Соловушка себе с трудом представлял, ведь с самого детства были вместе… Разве кто его заменит? Да и трюк со спасением, что хоть как-то кормил их, теперь не провернешь. Соловей бросил быстрый взгляд на своего спутника: здоровенный, конечно, но такой роль злодея отыгрывать не будет.

Соловей вспомнил, как тот одним ударом кулака развалил крепкую бревенчатую избу, устроив яггам и не дожившему до спасения каких-то двух дней второму бедолаге погребальный костер. Когда огонь пожирал обломки избы, Соловушка решился расспросить своего спасителя.

– Спасибо тебе, добрый человек, еще раз, – начал он. – Если бы не ты, я бы уже завтра был без руки или без ноги, а через несколько дней и вовсе был бы мертв. Даже и не знаю, как тебя благодарить. Скажи хоть имя свое – кого богам поминать добрым словом.

– Дабогом назвали родители, – ответил мужик, глядя в огонь.

– Хорошее имя, в честь легендарного царя, – кивнул Соловушка. – Не ошиблись твои славные родители, силой ты в него пошел.

– Ошиблись мои родители, – нехотя ответил спаситель, – вместо царя великого у них я получился.

– Ну, если все, кто на легендарного Дабога не похож, расстраиваться будут, на земле нашей жить станет нельзя, потому как потонет земля наша в слезах.

Соловей вспомнил все байки и истории о правлении легендарного царя Дабога, что объявил себя равным богам. Держава при нем была в рассвете, а сам он походами ходил и в Белое королевство, и в Шамаханское царство, и степняков громил так, что те в ужасе разбегались, лишь имя его заслышав. Даже Царьград как-то взял – город, который все почитали неприступным. В народе царя Дабога уважали и любили, хотя и помнили его уже только глубокие старики – особенно помнили еще и потому, что после него пришел царь Василий, который и довел державу до упадка, а в итоге – и до вторжения Тугариновой орды.

– Нечего мне подражать, – сердито ответил назвавшийся Дабогом, – дурной я был царь.

– Ну как скажешь… – Соловей подумал, что у его спасителя не все дома, однако не станешь же осуждать того, кто из котла ягг тебя вытащил. Царь так царь, дурной так дурной – хоть голубь сизокрылый или Перун собственной персоной…

На следующем привале Соловей снова решил попробовать расспросить своего спутника. Вспомнив, что от разговоров про сравнение его с легендарным царем спаситель расстраивался, Соловушка решил расспросить про ягг и про то, как так получилось, что он набрел на их избу.

– Охочусь я на них, – уже не сердито пояснил его спутник. – Силы у меня много, а вот ума – ума у меня мало. Вон как я державой правил – все развалил. А на чудищ охотиться – это несложно: выслеживаешь, играешь с ними, как кошка с мышкой, и – бац!

– Какую же державу ты развалил? – удивился Соловушка. – Царь Дабог, люди говорят, правил толково, и времена-то были сытные…

– Еще бы им не быть сытными, – хмыкнул спаситель, – отец мой, и его отец, и дед вон сколько всего накопили, земли собрали, торговлю наладили, войско выправили. А я вот родился с силушкой, да и не богатырской даже, а не пойми вообще какой.

– Сильнее богатырской? – изумился Соловей. – Разве так бывает?

– Ха, ты Святогора знаешь?

– Кто же про него не слышал, каждый в государстве знает Святогора.

– Я его как-то случайно толкнул – несильно, рассердился за что-то и толкнул.

– И что? Его толкай не толкай – ему все едино. Говорят, он как-то в проеме встал вместо выбитых тараном ворот, а враги по нему тараном били. А он так и уснул, не дождавшись, пока они его хотя бы поцарапают. А еще бают, один из гримтурсов – это великаны с морозного севера – на него наковальню кинул гигантскую, так Святогор даже не покачнулся.

– Да, вот этого самого Святогора, – кивнул головой спутник. – Он потом, после моего толчка, неделю лежал и встать не мог. А гримтурса того я щелбаном убил позже.

«Это же враль еще похлеще меня, – обрадовался Соловушка, – ну да я тоже так могу».

– Я вот тоже однажды Змеев Горынычей гонял, – принялся завирать Соловей, – троих ремешком посек, да они и померли, а четвертый все никак мне, давался, и тогда…

– А вот обманывать нехорошо, – оборвал его спутник опять сердито, – Змей Горыныч – он всегда один, его сама Черная гора родит. Убьешь одного, новый рождается. Я его тоже побеждал, – да только не больно-то его посечешь. Он просто взял и улетел. Я ему вслед камень кинул – ну не то чтобы камень, скалу небольшую – чудом попал.

«Стало быть, любишь врать в одиночку, – Соловей не сильно расстроился: своему спасителю он был готов простить гораздо больше. – Значит, будем подыгрывать».

– Настоящий герой ты, выходит.

– Да не выходит ничего, – грустно ответил Дабог, шевеля палкой поленья в костре. – Ну убил я змея – новый родился. Зашиб гримтурса, так их там много еще. Покорял я разные страны – а пользы из этого никакой не извлек. Вот ты говоришь, народ меня любит – а ведь несправедливо это. Мне государство в полном порядке досталось – а я его так расшатал, что бежать пришлось. Дядя же мой, царь Василий, от меня сплошной свинарник получил, десятилетие разгребал и даже практически отстроил все заново. А народ его не любит. Это же не он казну по ветру походами своими пустил, а я. А меня любят и поминают добрым словом. Дядю же ненавидят.

Назвавшийся Дабогом смотрел в костер. Казалось, он был полностью погружен в воспоминания.

– А знаешь, почему я сбежал? – неожиданно спросил он.

– Царь Дабог умер геройски, с морским царем сражаясь, – ответил Соловей, вспомнив историю.

– Ну это всем сказали так, – кивнул спаситель, – а сбежал я потому, что понял – еще немного, и меня свои же князья да бояре зарежут.

– А тебя можно так запросто зарезать?

– Да кто его знает… Непросто, конечно, но я проверять не стал. Эти нашли бы способ, ты уж мне поверь.

Соловей разлегся на еловом лапнике, готовясь ко сну.

– Враки все это, конечно. Красиво, только уж очень неправдоподобно.

Спутник хмыкнул и ничего не ответил.

На следующий день они все утро шагали молча, но уже к обеду Соловей не выдержал:

– А если же ты такой сильный и великий, – нарушил он тишину, – почему тогда не пытался сделать людей счастливыми? Посмотри, сколько вокруг бедных да нуждающихся.

– Да знать бы как, – грустно ответил Дабог. – Я по части построения чего бы то ни было – слаб. Вот если надо кого пришибить – тут я дока.

– Это же так просто! – удивился Соловушка и тут же принялся делиться своими соображениями. – Я давно тут все придумал: надо все взять и поделить!

– Все взять? – переспросил Дабог задумчиво. – А потом разделить? По справедливости?

– Конечно, по справедливости, – пояснил Соловей. – Вон у князей, бояр и купцов сколько всего! Разве им столько богатства нужно? А у простого люда вообще ничего нет. Так если все разделить – получится, что у всех будет достаточно.

– И поделить… – обкатывал в голове мысль Дабог.

– По справедливости, – поддакнул Соловушка.

– Так просто! – расцвел вдруг Дабог. – И как я сам не додумался?

– Так мы со Скворцом это давно придумали, – похвастался Соловей, и тут же сердце у него кольнуло от воспоминаний о старом друге.

– А ведь и правда просто! – загорелся Дабог новой идеей. – Я всегда уверял, что простые планы гораздо лучше сложных. Вначале все забираем, а потом все делим! И по справедливости! Проклятье, ведь носилось у меня в голове что-то подобное, а ухватить все никак не удавалось. Вот же толкового человека я спас, – радовался Дабог, – повезло. Решено! Так и сделаем. А то уже чудища эти бесконечные так надоели – спасу нет, а тут людям радость будет!