Охотники за луной - Азарова Екатерина - Страница 14

– Спасибо. – Дождавшись, пока я бухнусь в кресло, Ренард сел и положил руки на стол, расположив перед собой извечную папку с бумагами и механическое перо, готовый в любой момент записать все мои пожелания. – Какие будут приказы?

– Никаких приказов, – поморщилась я и, как Ален, забарабанила пальцами по поверхности стола, – только уточнения. Вы знаете, что сегодня мы ждем нового целителя?

– Да, госпожа.

– Расскажите мне о нем, – попросила я и улыбнулась. – Уверена, что вы постарались узнать все, что только можно. Несмотря на то что я сама писала для него приглашение, признаться, справки не наводила. Знаю одно – он лучший и не знает неудач. Но что он за человек?

– Госпожа хорошо изучила меня. – Последовал легкий наклон головы со спрятанной улыбкой в уголках губ.

– Так что?

– Он действительно один из лучших целителей Ройгара, можно сказать, самый лучший. Второй маг Академии Ройгара, а, насколько вы знаете, титул первого носит маг императора Алеара. Господин Халид аль Карризи согласился работать с милордом, заинтересовавшись тем, что никто из его коллег не справился с проблемой. Знатного происхождения, к деньгам равнодушен, высокомерен. Славится нетрадиционным подходом к пациентам и не известно ни об одном случае, когда бы он не добился успеха.

– Обнадеживает.

– Мне тоже так кажется. Господин Ален в последнее время несколько упал духом, – вздохнул Ренард, – ему необходима встряска, а что может быть лучше новой надежды.

– Все верно, но боюсь, он не вынесет нового разочарования. За последние дни он даже не упоминал о его визите, старательно делая вид, что его и не будет. – Я на миг прикрыла глаза. – Лекарь приедет в четыре?

– В пять, госпожа Элера.

– Хм, Ален прав, – задумчиво протянула я, сетуя, что могла ошибиться, – с памятью в последнее время у меня не особо.

– Госпоже нужно отдохнуть, и все придет в норму.

– Наверное, – согласилась я и сообщила: – Вернусь в четыре, может, раньше.

– А как же завтрак?

– В городе перекушу, – на мгновение задумавшись, решила я.

– Тогда госпоже стоит взять с собой кошелек. – Ренард улыбнулся и протянул мне кисет, в котором звякнули монетки.

– Точно. – Еле удержавшись, чтобы не хлопнуть себя по лбу, удивляясь своей странной забывчивости, я спрятала кошелек в карман платья. – Все-то вы предусмотрели.

– Работа такая.

– Знаю. Так я ушла…

– Легкой дороги, госпожа.

Глава 4

Я люблю Антарию, люблю ее столицу Тарион. Так, словно она часть меня. Наверное, так мать может любить дитя. И пускай мне не довелось познать радость материнства, но город, наравне с Аленом, Брайсом и еще некоторыми близкими людьми, был для меня всем.

Я любила его зимой, когда со стороны никогда не замерзающего моря дули пронизывающие ветра, настолько ледяные и суровые, что кожа моментально становилась красной, а холод пробирал до костей, несмотря на многослойные одежды и меха. Колючие снежинки, словно пчелы, впивались в незащищенные участки тела, а беспечность в выборе одежды вполне могла стоить жизни.

Не менее чудесным наш город бывал и весной, когда ласковое солнышко начинало мягко согревать землю, нежно прикасаясь к ней. Оно прогоняло свинцовые снежные тучи и наполняло все вокруг жизнью и робким обещанием тепла. Мне всегда хотелось играть вместе со светилом, бегать наперегонки с ветром, открывая душу и сердце для новых чувств и впечатлений.

Лето у нас, несомненно, слишком жаркое и как будто испытывает любого на прочность. Город обычно нагревается настолько, что, если случайно выплеснуть на каменную мостовую воду из стакана, она с шипением исчезает, оставляя лишь легкий дымок. Зной всегда изнурял, заставляя порой проклинать погоду, но стоило вспомнить, насколько чудесными бывают летние вечера, когда яростное солнце скрывается за линией горизонта, а с моря прилетает ветерок, принося долгожданную освежающую прохладу, как злость уходила, оставляя только предвкушение ночи. В летние месяцы столица оживала только к вечеру, наполняясь весельем и гамом. В тавернах каждый вечер рекой лились прохладительные напитки, трактирщики открывали окна кухонь, зазывая и искушая ароматами, а улицы заполняли гуляющие горожане, которые частенько танцевали под веселые или страстные мелодии уличных музыкантов и певцов.

Осень. С чем у меня ассоциируется она? Дожди, туманы и усталость. Когда хочется завернуться в шерстяную шаль, сесть на широкий подоконник, обхватив руками чашку с горячим чаем, и прижаться лбом к стеклу, за которым бушует очередное ненастье. Осенью сырость обычно проникала сквозь массивные и крепкие стены дома, заставляя практически круглосуточно топить камины. А когда приходили туманы, из-за молочной дымки, разлитой повсюду, каждая прогулка по городу превращалась в авантюру, ибо даже я, прожившая в Тарионе уже более двадцати лет и знающая город достаточно хорошо, умудрялась порой заблудиться в пяти минутах ходьбы от собственного дома.

Если так подумать, то зима мне представлялась неизбежным испытанием на прочность. Выдержал, значит, заслужил робкое дуновение весны, получил право на влюбленность и нежность. Достойно встретил весну – впустил в жизнь лето, с его зноем, страстью и искушением. А осенью приходит пора отдохнуть и набраться сил перед новым испытанием яростной зимой, сделать выводы из собственных ошибок, придумать кучу планов на следующий год. Круговорот принципов, чувств, желаний и обязанностей.

Вот сейчас наступило время надежд, и я искренне радовалась долгожданному солнышку, что успело разогнать пелену утреннего тумана и освободить небо от облаков, вернув ему кристально-чистый голубой цвет.

Покинув дом через черный ход, которым обычно пользовались служанки, я быстро пробежалась по небольшому саду, пробуждавшемуся от зимы, и вышла на улицу.

Оказавшись за пределами своего особняка, на секунду остановилась, ошеломленная шумом и гамом пробудившегося города. По мостовым ловко сновали слуги, отправленные хозяевами по важным делам, мимо проезжали фиакры, в большинстве еще крытые, хотя встречались уже и летние варианты. В них важно восседали особо ранние пташки, в большинстве своем знатные дамы, либо возвращающиеся с утренней службы в храме, либо направляющиеся с назначенными визитами. Их можно понять. В то время как мужья бывают заняты делами или находятся на службе, дамы от скуки всегда усиленно пытаются заполнить свободное время.

Поморщилась, вспоминая, когда я сама последний раз была в храме. Если память не подводит, то прошла уже почти неделя, и это не очень хорошо и в глазах соседей, да и в собственных. Не стоит забывать о богах, их милость слишком непостоянна, а лишиться ее – значит ступить на рискованный путь. Все мы зависим от благосклонности высших сил, а если учесть то, чем мы зарабатываем на жизнь… Так, ясно, я сегодня же отправлюсь в храм и принесу нужные дары. Но чтобы боги простили мне такую наглость, как желание обратиться к ним напрямую, стоит эти самые дары приобрести.

Плотнее запахнув шаль, быстрым шагом я направилась на рыночную площадь, что располагалась неподалеку от храма.

Рынок, хотя более правильно было бы назвать его торговым кварталом, нашел себе пристанище неподалеку от одной из главных площадей города, в центре которой возвышалась статуя нашего с Аленом предка. Дастир де Руе, последний свободный правитель Антарии, снисходительно взирающий на снующих у его ног торговцев, должен был быть доволен, ведь то, ради чего он поступился независимостью княжества, принесло свои плоды. Город процветал, жители были счастливы, а то, что в кресле из слоновой кости сидел наместник, назначенный Алеарским правителем, а не его потомок, так это уже упрек нам с Аленом, как последним представителям рода.

Порой мне казалось, что я вижу разочарование на лице предка. Каждый раз, как я проходила или проезжала мимо, кожей ощущала, что его бронзовое изваяние следит за мной, разве что не качает осуждающе головой. Но что мы могли сделать? Ален болен, а я… Я всего лишь женщина, априори зависимое существо. Мне безумно повезло с братом, будь другой на его месте, постарался бы выдать, точнее, продать меня замуж, стремясь получить как можно большую выгоду, и забыл бы о моем существовании.