Рудольф Нуреев. Неистовый гений - Дольфюс Ариан - Страница 13

У P. X. Нуреева в Советском Союзе остались: в г. Уфе – отец, начальник отдела безопасности завода; мать, пенсионерка. Две сестры Нуреева также проживают в г. Уфе, третья – в Ленинграде.

P. X. Нуреев характеризуется недисциплинированностью, нетерпимостью к замечаниям и грубым поведением. Относительно его политических намерений никаких компрометирующих материалов не обнаружено, так же как и на членов его семьи. Ранее Нуреев неоднократно выезжал за рубеж.

То, что Нуреева взяли на гастроли в Париж, походило на чудо. Парадокс, но и его удавшийся переход на Запад также был обеспечен невероятным стечением обстоятельств. Если вы внимательно читали рапорт, то наверняка отметили: Рудольфа планировали отправить в СССР раньше (и более незаметно). Думаю, что решение отложить его возвращение в Союз принималось по просьбе Сергеева, который отлично понимал, что парижское турне Кировского театра стало событием именно благодаря молодому танцовщику.

Мало кто знает, но в Бурже Нурееву фантастически повезло: по каким-то причинам рейс в Москву откладывался на два часа. Если бы не это, Клара не успела бы приехать. Рудольф также воспользовался невероятной беспечностью сотрудников КГБ, которым было поручено не спускать с него глаз. Жанин Ринге говорила, что видела, «как они в баре опрокидывали одну рюмку коньяка за другой. Когда Нуреев начал отбиваться, парни стояли совершенно отупевшие! Мы всегда думали, что КГБ – свирепая организация. Но, как выяснилось, люди, работавшие в ней, зачастую не способны выполнить возложенные на них задачи. Неумно поступила и администрация Кировского. Если она действительно хотела добиться результата, ей не надо было предупреждать Нуреева об изменении маршрута именно в зале аэропорта. Надо было дождаться, когда он пройдет таможню, – подальше от глаз западных свидетелей! Рудольфа удалось спасти, потому что при этой жуткой сцене присутствовали его французские друзья, среди которых были журналисты»30.

Добавим еще один несомненно удачный штрих: благосклонное отношение к Нурееву французских полицейских, один из которых, дивизионный комиссар, был большим любителем балета, а другой, Григорий Алексинский, – сын белого офицера, покинувшего Россию в 1917 году. И наконец, что тоже немаловажно, в крайнем случае Нуреев мог бы рассчитывать на вмешательство Андре Мальро, очевидное, но ни в коем случае не официальное.

Официальная историография склонна рассматривать переход Нуреева как внезапный и неожиданный. Да, он бредил Западом, но идея остаться во Франции никогда бы не пришла ему в голову, если бы не провальные действия КГБ, подтолкнувшие его к ней. Эта версия в то время устраивала всех. Для Рудольфа спонтанность его поступка позволила ему избежать роли отпетого диссидента и таким образом уберечь своих близких, оставшихся в СССР. Для французского государства импульсивная просьба о политическом убежище также была удобоварима, ведь генерал де Голль в шестидесятые годы развивал политику добрососедства с Москвой. Ну и, наконец, для КГБ речь шла о минимальных потерях, поскольку Нуреев был «всего лишь артистом балета».

Однако насколько спонтанной была его «спонтанность»? В Ленинграде, за несколько дней до отъезда во Францию, он говорил своим друзьям, что понимает «невозвращенцев». Он встречался с Валерием Пановым, знаменитым танцовщиком из Ленинградского Малого театра оперы и балета, которого насильственно отправили в СССР из Сан-Франциско, потому что во время американских гастролей тот проявлял (как и Нуреев во Франции) «слишком большой интерес к западной жизни»31. Валерий Панов рассказывал в своей автобиографии, что Нуреев приходил к нему за месяц до своего отъезда в Париж. «Он дождался меня после репетиции и спросил, что же на самом деле произошло со мной в Америке и что было потом…»32.

По приезде в Париж желание остаться поселилось в Нурееве довольно быстро, и об этом известно. С каждым днем им все больше овладевал страх возвращения. Может быть, поэтому он, мусульманин (и я бы добавила – атеист), отправился в церковь, расположенную рядом с Оперой? Там он стал просить Божественные силы: «Подайте мне знак, чтобы я остался, иначе у меня никогда не хватит смелости принять такое решение!»33.

И этот спасительный знак был подан… КГБ! Дьявол всемогущий фактически протянул ему шест, столь необходимый для совершения «большого прыжка».

Глава 4

Политик поневоле

Артист балета Рудольф Хамитович Нуреев выразил желание остаться на Западе. Что ж, для этого надо попросить убежища у французских властей. Казалось бы, ничего особенного (все мы вольны выбирать, где нам жить), но за один день советский «Нижинский» потеряет всё. Он больше не звезда знаменитого Кировского театра – теперь он политический символ. Поневоле. Имя Нуреева навсегда срастется с понятием «беглец от советской действительности». Он сделает все, чтобы снять с себя лохмотья этого ложного и смутного образа. Но у него ничего не получится. Свобода имеет цену: Рудольф расплатился тем, что в течение всей своей жизни будет окружен угрозами, шантажом и подозрением.

1961 год – самый разгар «холодной войны». В этом контексте побег Нуреева приобретает огромное значение, о котором он сам изначально не догадывался.

В 1961 году отношения Востока и Запада столь натянуты, что никто не исключал риска нового мирового конфликта. И не просто конфликта – а с возможным использованием ядерного оружия.

Во-первых, Берлинский кризис. Огромное количество восточных немцев, недовольных идеологией и уровнем жизни, ежегодно покидало свою страну1. Чтобы покончить с этим, хозяин Кремля решил изменить статус бывшей немецкой столицы. Он предложил превратить Западный Берлин в демилитаризированный свободный город под управлением Организации Объединенных Наций. В противном случае Советский Союз грозился передать контроль над городом властям ГДР. Такой расклад (фактическое присоединение Западного Берлина к новому, искусственно созданному социалистическому государству) для западных политиков был неприемлем, и они намеревались сохранить город любой ценой. В конце концов Хрущев отказался от своего ультиматума, но в целях усиления контроля за границей между Восточным и Западным Берлином была воздвигнута знаменитая Берлинская стена.

Во вторых, события, предшествовавшие Карибскому кризису, который разразился на следующий год. Молодой президент-демократ Джон Фицджеральд Кеннеди, пришедший в Белый дом в январе 1961 года, решил вплотную заняться «кубинской угрозой». После недолгих раздумий он благословил план высадки на Кубу враждебных революции сил. 17–19 апреля 1961 года в бухте Кочинос на южном берегу острова произошло сражение, которое окончилось неудачей наемников, подготовленных и вооруженных США. Это больно ударило по престижу Соединенных Штатов, тем более что накануне русские произвели успешный запуск на орбиту первого космического корабля с человеком на борту.

Как видите, международная обстановка к 16 июня 1961 года была далеко не спокойной. С одной стороны – Советский Союз, готовый, если потребуется, броситься в рукопашную, отстаивая свои интересы. С другой стороны – Запад (включая Америку), не желавший уступать давлению Москвы. И тут вдруг какой-то танцоришка предает свою коммунистическую родину и просит убежища на Западе!

Для Запада спонтанная авантюра Нуреева была необыкновенна хороша. Газеты всего мира смаковали эту потрясающую историю: молодой советский артист вырывается из лап КГБ и совершает «большой прыжок к свободе»! Ах, вас не интересует политика? Тогда знайте – он сделал это ради прекрасных глаз одной парижанки в трауре; все популярные газеты обсуждали историю его любви с Кларой Сен. Британская «Дейли Экспресс» так и озаглавила свою передовицу от 17 июня: «ПРЫЖОК К СВОБОДЕ». Ниже шел подзаголовок: «Девушка подтверждает, что русские преследовали ее друга». (Большая фотография Клары Сен, а рядом – фото Нуреева в полный рост.) «Дейли Мейл» (Лондон) также дает снимок Клары, а под ним – маленькое фото танцовщика. Заголовок гласит: «Советская звезда уходит». Подзаголовок еще ярче: «Новый Нижинский кричит: „Я хочу быть свободным!“ Русские в Париже пытаются его удержать»2. Американская ежедневная газета «Интернешнл Геральд Трибюн» (парижский выпуск) помещает на первой странице статью «Звезда советского балета рвется к свободе», снабдив ее фотографией молодого артиста в театральном костюме.