Пять разбитых сердец - Никольская Ева - Страница 42

Встав на все четыре лапы, дракон откинул хвостом большую часть обломков и, потянувшись, принялся обследовать комнату. Замаскированную под иллюзией дверь он нашел довольно быстро. А на ней обнаружил и едва уловимый запах магии Тритэры, смешанный с ароматом цветочной феи. Выглянув наружу, ящер увидел просторный коридор и лестницу, ведущую наверх. Никакого намека на Адель или ее спутника. Арэт снова закрыл дверь, затем опять открыл… подумал немного, покачал головой и, вздохнув, начал выползать из ловушки. То, что Адель отсюда забрал жених, было понятно. А вот то, почему этот жених пахнет игрой, наводило на новые размышления. Да и почерк, показавшийся ящеру знакомым, он видел лишь однажды – в послании, подписанном Тритэрой. Заключенная сделка принесла ему тогда редкий артефакт. Теперь же игра… вернее, тот, кто с ней тесно связан, пытался увести у дракона объект его охоты.

Выбравшись на поверхность, Арэт Эльт-Ма-Ри окинул задумчивым взглядом двор мрачного замка с покосившимся от его стараний крыльцом, посмотрел на небо, полное звезд, и, решив поумерить охотничий азарт, взмыл в небо. На данный момент дракон не мог определиться, что нужно ему больше: девушка, которую придется полюбить, чтобы заполучить, или еще один артефакт, который можно выманить у ее загадочного жениха в качестве платы за то, что он оставит его невесту в покое. И первое, и второе казалось Арэту достойным трофеем в неожиданно завязавшейся игре. Только от артефактов, как показывал его личный опыт, было куда меньше проблем.

Глава 26

Адель на мгновение зажмурилась, ослепленная яркой вспышкой, а когда открыла глаза, обнаружила, что стоит в огромном зале, тускло освещенном факелами. Вокруг были бесконечные ряды книжных шкафов, начищенный до блеска пол с ковровой дорожкой и теряющиеся в полумраке колонны. Где-то далеко впереди маячил островок желтого света, теплого и не совсем естественного. Именно оттуда с равными промежутками времени доносились звуки ударов.

«Бом, – словно молоток судьи, выносящего приговор. – Бом…»

– Стой, кто идет?! – Громоподобный голос, раздавшийся сверху, заставил фею вздрогнуть и инстинктивно сжаться.

– Кто идет?! Кто идет?! Где идет?! Куда идет?! – послышалось со всех сторон. – Зачем идет? – шептали книги на стеллажах, шурша страницами, скрипели полки и посвистывали стойки, словно незримые призраки затеяли игру слов, аккомпанируя себе подручными средствами.

Нир, взглянув на спутницу, чуть сжал ее пальцы и потянул за собой. Она вынужденно сделала шаг вперед и невольно вскрикнула, когда все вокруг пришло в движение: колонны слились друг с другом и пилястрами легли на стены, шкафы «впитались» в обои, дорожка под ногами расползлась в стороны пушистым ковром, с потолка спустилась, звякнув подвесками, хрустальная люстра. Далекое пятно света, стремительно приблизившись, оказалось лампой на массивном столе. Там же лежало несколько стопок бумаг и на прямоугольных подставках стояли каменные маски, застывшие в гротескных гримасах. Бесконечный зал в мгновение ока «съежился» до размеров небольшой комнаты, центром которой было рабочее место Двуликого. Он восседал за столом в своем сине-красном камзоле и колпаке. В правой руке Дух Тритэры держал тяжелую печать, которую с силой вжимал в чернильную подушечку, потом с грохотом опускал на стол. Вернее, на очередную бумагу – одну из тех, что сами по себе перемещались из стопки в стопку, на миг задерживаясь посередине для получения оттиска.

– Кто здесь? – грозно спросил шут, свободной рукой поворачивая настольную лампу так, чтобы она светила в лицо визитерам. – Посторонним вход воспрещен!

– Твегги, прекрати этот балаган! – отозвался Нир.

– Нирушка, это ты? – делано изумился шут.

Фея переводила удивленный взгляд с одного собеседника на другого, имя Двуликого, как и подобную интерпретацию имени своего жениха, она раньше не слышала.

– Неужели ты еще кого-то ждал? – иронично осведомился темный.

– А вдруг? – надул щеки шут, но тут же сменил выражение лица на доброжелательное. – Что же ты не предупредил меня, что снова в гости заглянешь?! – укоризненно покачал головой он, а в следующую секунду расплылся в жутком, буквально до ушей, оскале. Нир поморщился, а Адель крепче сжала его руку: слишком свежи были воспоминания о прошедшей игре и ее странном ведущем, новая встреча с которым ее не сильно обрадовала. – Я бы встретил, ужин для дорогого гостя организовал, вина принес, в картишки бы сыграли! А ты… ты… – обиженно хмыкнул Двуликий и, прищурившись, пристально посмотрел на фею. – Что за существо ты прихватил? Подарок для дядюшки Твегги? – Шут плотоядно облизнулся, демонстрируя и без того перепуганной девушке свои удлинившиеся клыки. Заметив ее реакцию, он громко расхохотался, а потом, резко оборвав внезапный смех, увещевающим тоном произнес: – Да не бойся ты так откровенно, Кошка, я пошутил! Да вы садитесь, садитесь! – засуетился Двуликий, сметая со стола кипы бумаг, прямо на глазах превращающиеся в салфетки. – Сейчас чайку организуем, вино, конфеты…

– Хватит, Твегги. Мы…

– Не перечь старшим! – нахмурился Дух Тритэры. – Садитесь! – с улыбкой крокодила предложил этот радушный хозяин своим гостям.

Из ковра, как грибы, выросли два глубоких кресла, люстра вспыхнула ярче, а на столе вместо лампы и других предметов появились чайник, три чашки и вазочка с печеньем. Причудливые маски выстроились справа и слева от них, дополняя композицию. Фея с опаской покосилась на кресло и еще сильнее стиснула пальцы, не замечая, что царапает ногтями ладонь Нира. Впрочем, тот тоже не обратил на это особого внимания. Темный молча шагнул к ближайшему креслу, сел сам и усадил Адель к себе на колени. Девушка не сопротивлялась, разумно рассудив, что самое безопасное место в этой иллюзорной реальности – рядом с темным.

– Ай-я-яй! – возмутился Двуликий. – Не доверяешь, Ниррр?! Мне не доверяешь?! – По выбеленному лицу-маске медленно поползла черная слеза.

– Твегги, давай опустим демонстрацию твоих актерских способностей и сразу перейдем к делу, а? – Мужчина обнял фею и, прижав ее к себе, опустил подбородок на девичье плечо. – Меня твоя клоунада давно не развлекает, – скучающим тоном добавил он.

– Так, может, я для дамы стараюсь! – возмутился шут. – Киса, ты почему не поцеловала дядюшку Твегги? Разве так встречают старых знакомых? А мне казалось, мы неплохо поладили.

– Э-э-э… – протянула Ада и, вцепившись в Нира, как в спасательный круг, растерянно посмотрела на него.

– У нее жених ревнивый, – пояснил тот и, поймав благодарный взгляд феи, чуть улыбнулся.

Двуликий тем временем выудил откуда-то огромное увеличительное стекло на длинной ручке и принялся с деловым видом то придвигать, то отстранять лупу, изучая устроившихся в кресле гостей.

– Хм, действительно жених! – резюмировал он наконец, затем швырнул стекло за спину, где его тут же поглотила стена, и, побарабанив пальцами по столу, спросил: – Нир, ну зачем тебе жена? Ты еще такой молодой. Давай ты девчонку мне оставишь? А? У тебя ведь дела, а я за ней присмотрю! Почти безвозмездно! И тебе хорошо, и мне веселее будет! Подари мне Ки-и-ису…

Адель даже рот приоткрыла от возмущения, но ничего не сказала, предоставив жениху самому разбираться с Духом Игры. Вмешиваться в их странную беседу ей не хотелось. Сболтнуть лишнего или выставить себя дурой она желала еще меньше. Единственное, о чем мечтала девушка, так это как можно скорее покинуть комнату и ее хозяина. Но Нир продолжал сидеть, и она тоже не дергалась, боясь лишиться его защиты. Адель прекрасно понимала, что очутилась в мире Тритэры: хоть подобное и казалось невероятным, но присутствие Двуликого исключало всякие сомнения – вот только уютнее от этого понимания ей не становилось.

– Я не отдам тебе девушку, – отрезал темный. – Бери свою плату, и мы пойдем!

– Давай с нее возьму, – неожиданно заботливо предложил шут, а нарисованная маска словно впиталась в его кожу, открывая унылое, далеко не юное лицо мужчины, которое совершенно не сочеталось с нелепым колпаком и костюмом. – Тебе сегодня и так досталось!