Безумное пари (СИ) - Туринская Татьяна - Страница 3

Ресторан 'Хуторок' располагался в нескольких километрах севернее Москвы. Собственно, назвать его рестораном, или даже кафе, не поворачивался язык: несколько маленьких обособленных хаток, крытых соломой и переплетенными прутьями, создавали впечатление утрированной деревеньки с нелепым двухэтажным 'Домом Культуры' в центре. Стены, то ли в самом деле глинобитные, то ли очень качественно под них стилизованные: неровные, будто вылепленные привычными к грубой работе руками деревенского мужика, несли на себе следы размытой дождями извести. Внутри домика за столом, накрытым холщевой невыбеленной, но отлично накрахмаленной скатертью, без труда могли разместиться человек шесть, не больше. Стулья, громоздкие и на вид несуразные, на самом деле оказались вполне удобными и даже мягкими благодаря небрежно брошенным на сиденья декоративным подушечкам с гламурными кисточками по углам, казавшимися здесь атрибутом далекой цивилизации. Подушки эти впадали в ярый диссонанс со скатертью, что, как ни странно, никоим образом не мешало общему впечатлению, а словно бы уравновешивало вычурную простоту дизайна: несмотря на нарочитую небрежность, изнутри хатка оказалась пусть и лишенной изыска, но вполне уютной и нисколько не убогой. Маленькие закругленные оконца украшали занавески из крупноячеистого хлопчатобумажного тюля определенно ручного плетения; на стенах под рушниками, расшитыми красными петухами и диковинными цветами, в деревянных рамочках висели старинные фотографии незнакомых людей. Электрические светильники умело маскировались под керосинки, разве что не чадили, а так создавали полное впечатление настоящих.

Официантка почему-то в украинском национальном костюме, с непременным веночком на голове, вся опутанная разноцветными атласными лентами, в красных сапожках на невысоком каблучке, проворно расставила на столе глиняные горшочки и маленькие керамические же мисочки с овощным салатом. Следом за нею вошла вторая, точная ее копия, даже косы такие же русые, толстые, словно скрученные жгуты пшеницы, что заставляло сомневаться в их натуральности. Эта выставила на стол запотевший штоф с водочкой, бутылку шампанского для дамы, так не вписывающуюся в обстановку, грибочки и маринованные огурчики, не успевшие как следует подрасти. А напоследок, словно гвоздь программы, в самом центре стола разместила тарелку с нарезанным крупными брусками нежно-розовым с темными мясными прожилками салом.

Общество Майорова по-прежнему не доставляло Лене ни малейшего удовольствия, однако его вкусу она вынуждена была отдать должное - ей явно начинало здесь нравиться. Обстановка не просто дружественная, а даже несколько интимная - если бы, опять же, не присутствие Влада.

Тот по-хозяйски принялся обхаживать компанию. Прежде всего с громким хлопком открыл шампанское, не пролив ни капли шипучей влаги. Когда Ленин бокал был полон, разлил по граненым стопкам водку. Оставалось только удивляться - где они в наше время умудрились найти такую посуду? А самым удивительным было то, как сверкали эти стопки: несмотря на абсолютную идентичность историческим, закрадывалось подозрение, что это лишь хорошая подделка под старину - те стопки и стаканы так блестеть не умели, как ни натирай.

- Ну что, за вас? - провозгласил Майоров. - Молодец, Серега, поздравляю. И выбор отличный, - последовал экивок в сторону дамы. Лена чуть было не фыркнула - надо же, он соизволил ее одобрить. - В общем, за вас. Чтоб ни рано, ни поздно не пожалели о своем решении. Чтоб судьбу не уставали благодарить за вашу встречу. Чтоб никогда не узнали, что такое разочарование. За вас!

Лена отхлебнула шампанского и едва сдержала себя, чтобы не улыбнуться Владу. Надо же, как заговорил. Раньше все больше молчал, да волком в ее сторону поглядывал. А тут такие теплые слова. Что ж, может, Сергей был прав, и она в самом деле несправедлива к его другу?

За столом время летит незаметно. За первой последовала вторая, за ней - третья. Лена и оглянуться не успела, как бутылка опустела наполовину. В голове приятно шумело, и почему-то разыгрался зверский аппетит: она еще никогда в жизни не пробовала такого вкусного жаркого. Из горшочка есть было не очень удобно - мешало довольно узкое горлышко. Зато необычность всего вокруг, в том числе неправильной, какой-то нецивилизованной посуды, лишь придавала настроению праздничности, даже иллюзии волшебства. И Майоров уже перестал казаться таким мерзким: кто сказал, что у него холодные глаза? Холодными могут быть голубые или серые, а у него то ли карие, то ли зеленоватые, но определенно не холодные. И совсем он не некрасивый. Конечно, с Сергеем ему не равняться - в любом случае проиграет, но вполне нормальная, самодостаточная внешность.

Майоров говорил мало. После первого тоста он словно бы утратил красноречие, вновь стал неразговорчивым. Сергея его молчание не настораживало: казалось, ему вполне достаточно для общения легких кивков друга. Он разливался соловьем, сев на любимого конька:

- Точно тебе говорю, Влад - дело бы определенно выгорело. Уж я-то эту кухню знаю, как свои пять пальцев. И это же так элементарно, еханый блин! Ну буквально на поверхности. Я поражаюсь - почему эта идея никому, кроме меня, в голову не пришла? Это же верняк! Такая газета не может не продаваться. Да я бы на ней в Книгу Рекордов Гиннеса въехал, сто пудов!

- Так в чем дело? - откликнулся, наконец, Майоров. - Раз карта верная - бей. Кто мешает?

Корниенко возмутился:

- Ну ты, Владик, спросил! Ты же знаешь: прежде чем получить доход, надо вложить деньги. И немалые. А их есть у меня? Фигвам, как говорил Матроскин, или кто-то из толпы.

По возбужденному голосу Сергея, по красным пятнам, проступившим на его лице, Лена знала, что пить ему хватит, он уже и так превысил свою норму. Знала она и его идею фикс, каждое словечко, которое он скажет в ближайшие полчаса. Все это она слышала не раз. Прекрасно понимала, что это его больное место, несбыточная мечта, и тем не менее эта тема стала ей надоедать. Эх, были б у нее деньги, она бы непременно помогла ему воплотить эту идею. Но в том-то и дело, что деньги нужны немереные, огромные. А из троих присутствующих имел необходимую сумму лишь один, Влад Майоров. И то, что Сергей так распинался перед ним, было ей неприятно. А главное, непонятно, зачем? Он что, в самом деле надеялся занять необходимую сумму у друга? Наивный.

Надеяться на помощь Майорова, по ее глубокому убеждению, было абсолютно глупо и даже безрассудно. Друзья хороши только тогда, когда они такие же неимущие, как и ты. Но если ты беден, а твой друг - без пяти минут олигарх, то такую дружбу лучше пресечь сразу, чтобы не было мучительно больно. Ведь нездоровый орган без сожалений ампутируют полностью, а не по кусочку. Так нужно поступать и с неравными друзьями.

- Пойми, Владик: просто политика, просто бульвар - они уже всех задолбали, - Сергей продолжал убеждать Майорова в своей правоте. - Таких изданий - валом! Так ведь само собой напрашивается, еханый блин - объединить их вместе. В одной газете политика и бульвар! Кому что надо, тот то и читает. Муж - политику шерстит, жена шуршит желтыми страницами. Это же беспроигрышный вариант! Владик, ты меня любишь?

Уже по одному тому, что Сергей перешел на уменьшительный вариант имени друга, было понятно, что свой лимит на спиртное он уже не просто исчерпал, а очень сильно превысил. И замечательное настроение покинуло Лену в одно мгновение.

- Сереженька, тебе уже хватит. Не надо больше, ладно?

Тот прервал ее резким движением руки, едва не заехав по носу:

- Я знаю свою норму! Не мешай, Ленка, у нас мужской разговор.

Лена к тому времени и сама была нетрезва, но, конечно, в намного меньшей степени, чем любимый. По крайней мере, от ее внимания не ускользнуло то, что уменьшительными именами Корниенко оперирует исключительно в адрес друга. Обида тем более не улучшила ее потухшего настроения. И это в такой день! Ужасно захотелось плакать, но она сумела сдержать слезы.