Русский флот на чужбине - Кузнецов Никита Анатольевич - Страница 51

Глава 4

Андреевский флаг не спущен

Численность русской морской эмиграции

Как мы уже писали, к 1 января 1918 г. офицерский состав флота насчитывал 8371 человека. В эмиграции из них оказалось около 20–25 %. Примерные статистические данные по судьбам оставшейся части морских офицеров и гражданских чинов флота приведены в первой главе. Сейчас же мы попробуем более тщательно рассмотреть численный состав именно «эмигрантской ветви» русских моряков.

По приблизительным подсчетам, проведенным русским морским агентом в Париже капитаном 1-го ранга В.И. Дмитриевым, на 10 мая 1921 г. за границей находилось 1517 чинов Морского ведомства (1033 офицера флота, из которых 196 мичманов; 165 инженер-механиков; 35 офицеров различных корпусов; 264 офицера по Адмиралтейству; 20 офицеров военного времени) [69]. Эти цифры не отражают общего состава морской эмиграции по многим причинам. Во-первых, часть офицеров покинула Россию в последующий период (после Кронштадтского мятежа, эвакуации Сибирской флотилии и других событий). Во-вторых, однозначно более высоким был процент офицеров военного времени (подобного рода производство получило широкое распространение в период Гражданской войны). В-третьих, некоторое (пусть и весьма небольшое) количество флотских офицеров служило в сухопутных частях белых армий и покинуло Родину вместе с ними. Кроме того, В.И. Дмитриевым не приведены данные по гражданским чинам Морского ведомства, корабельным гардемаринам, гардемаринам, кондукторам, унтер-офицерам и матросам.

В самом авторитетном биографическом справочнике по русскому морскому зарубежью — «Мартирологе русской военно-морской эмиграции», изданном в 2001 г. под редакцией В.В. Лобыцына, упоминается 1890 фамилий, большая часть которых принадлежит именно офицерам флота. Необходимо учитывать, что данный мартиролог составлен по материалам изданий, вышедших в период 1920–2000 гг., следовательно, в него также вошли не все скончавшиеся на чужбине моряки, ведь некоторые из представителей флота растворились в эмиграции, не оставив о себе каких-либо документальных следов. Более того, архивные поиски периодически продолжают приносить новые сведения о моряках-эмигрантах. Однако на данном этапе исследований наиболее реалистичными представляются цифры, приведенные нами в начале этого раздела, т. е. около 2000–2500 человек.

Военно-морские эмигрантские организации и их деятельность

С самых первых дней пребывания на чужбине большинство русских людей стремилось объединиться в различного рода группы, организуемые чаще всего по профессиональной принадлежности или национальным признакам. Первоначально целью подобных союзов являлось облегчение выживания в нелегких условиях эмиграции. Моряки, как представители немногочисленной и достаточно «кастовой» части эмигрантов, начали объединяться в первую очередь.

Взяв за основу классификацию военных организаций русского зарубежья, разработанную отечественным ученым В.Ф. Ершовым[70], можно выделить следующие типы морских организаций:

Объединения различных обществ и союзов, координирующие их деятельность.

Региональные морские объединения.

Организации, объединяющие своих членов по территориальному признаку.

Организации, имевшие целью объединение кадров отдельных морских частей или кораблей.

Общества воспитанников морских учебных заведений.

Военно-научные (прежде всего военно-исторические) организации.

Объединения моряков гражданского флота.

Необходимо сказать несколько слов об отличиях морских организаций от их сухопутных «собратьев». Если первичной целью создания большинства армейских объединений, вошедших в образованный в 1924 г. Русский общевоинский Союз (РОВС), было сохранение частей для продолжения борьбы с большевиками (во что безоговорочно верило руководство белых армий), морские организации первоначально создавались прежде всего с целью облегчения выживания в эмиграции и взаимопомощи моряков. Разумеется, данное мнение не означает, что чины флота сразу признали поражение антибольшевистской борьбы и не верили в возможность освобождения России. Многие из них приняли участие в антисоветской деятельности 1920–1940-х гг., а также в боевых действиях антисоветских формирований в годы Второй мировой войны. Более того, вначале на скорейшее возрождение Русского флота надеялся и личный состав Русской эскадры, находившийся в Бизерте. Например, после образования РОВСа одним из заместителей его председателя стал вице-адмирал Кедров.

Думается, отсутствие целенаправленно выраженных идей продолжения Гражданской войны в деятельности морских организаций объясняется тем, что главное оружие флота — корабли — полностью находилось в руках большевиков либо союзников, и поэтому непосредственное участие в планируемых боевых действиях для офицеров и матросов представлялось весьма затруднительным. В дальнейшем, когда руководство антибольшевистских сил убедилось в том, что после признания легитимности советского правительства мировыми державами в ближайшее время продолжение борьбы становится невозможным, оно стало активно заниматься политической деятельностью антикоммунистической направленности. Для морских объединений как в этот период, так и в дальнейшем, основной задачей стало сохранение кадров для будущего русского флота, а также сохранение памяти о его прошлом. Вышесказанное вовсе не означает, что между морскими и армейскими организациями существовал какой-либо антагонизм. Напротив, они весьма тесно сотрудничали друг с другом (в частности — на страницах общеэмигрантских военных изданий).

Стоит отметить еще ряд особенностей морских организаций: многие моряки являлись членами одновременно нескольких объединений (к примеру — местной кают-компании и какого-либо военно-исторического кружка). Более того, после создания двух наиболее крупных организаций — Всезарубежного объединения русских морских организаций и Военно-морского союза (см. ниже) — не возбранялось членство в обоих объединениях (хотя ими руководили разные лица, их цели и задачи оказались абсолютно одинаковыми). С течением времени во многих организациях появились наследственные и почетные члены (ими могли быть потомки моряков и лица, оказывавшие содействие и разделявшие идеи объединений, но к флоту непосредственного отношения не имевшие). Сами морские организации не примыкали к каким-либо политическим или церковным течениям русского зарубежья, однако их члены могли вступать в любые другие партии и союзы (кроме коммунистических) — это, кстати, можно считать еще одним отличием флотских организаций от РОВСа. В целом главными задачами всех русских военных и военно-морских объединений и союзов, возникших за границей, являлись сохранение кадров своих частей и пал!яти об исторической России и борьба разными способами (от идеологической войны до подрывной работы с оружием в руках) с коммунизмом в различных его проявлениях.

Наиболее распространенными формами морских объединений оказались кают-компании, кружки и кассы взаимопомощи. Согласно «Морскому уставу», кают-компания «…есть место соединения офицеров в свободное от служебных занятий время»[71]. Практически в каждом городе, где оказывалось хоть несколько морских офицеров, стали создаваться кают-компании, возглавляемые старшим по чину. Собираясь там, офицеры обсуждали различные вопросы, общались между собой, вместе встречали праздники (самым важным из которых считался день Святого Павла Исповедника — 6 ноября по старому стилю, праздник Морского корпуса). Часто при кают-компаниях создавались кассы взаимопомощи, формируемые из взносов офицеров. Из этих касс оказывалась материальная помощь особенно нуждающимся коллегам (в случае внезапной болезни, безработицы и т. д.), однако они организовывались не только с целью облегчения материальных проблем, но и фактически являлись теми же кают-компаниями. В кружки объединялись чаще всего офицеры одного года выпуска из морских учебных заведений. Как правило, в организации объединялись не менее пяти офицеров флота.