Не плачь, мухоморчик! - Мразкова Дейзи - Страница 6

— Разве мы недотроги? – спросила крайняя летучая мышь.

— Мы самые обычные, — сказала та, которая висела с другого края стропил.

— Просто некоторые летают быстро, а некоторые медленно, — проговорила третья.

— Так уж повелось на этом свете, — прошептала четвёртая.

— Мы любим только темноту! — воскликнула пятая.

— Да, мы любим больше всего тёмно-синее ночное небо и ещё звёзды! — вскричала шестая.

— Я никогда не буду вам мешать, — ответила всем шестерым Катерина. — Просто мне хотелось рассмотреть вас поближе. Ведь мы же соседи. Сколько раз я говорила, что хочу на ужин капусты, а почему? Чтобы сходить в чулан и познакомиться с вами. Если бы вы знали, сколько я из-за вас съела капусты! А вы всегда улетаете, даже если я прихожу к вам на цыпочках.

Тут все шестеро зашептали:

— Мы больше не будем!

— Мы же не знали!

— Нам очень жаль!

— Не сердись на нас!

— Не надо!

— Просто у нас это в крови!

В эту минуту в дверях чулана показался отец:

— Катерина, что ты замешкалась, неси скорей капусту!

И в мгновение ока летучие мыши через окошко упорхнули в свой тёмно-синий мир.

У Катерины нет свободной минуты

— Сегодня ты останешься дома одна, — сказала мама. — Папа едет в управление, а мне нужно в город. Так что целый день будешь самостоятельной девочкой.

Папа с мамой оделись и ушли. Хлопнула калитка. Катерина осталась одна. Сначала она открыла папин сундук и тихонько потрубила во все охотничьи рожки, которые там нашла. Потом примерила папины сапоги, а это ей тоже было строго запрещено.

Потом сделала новую причёску.

Потом съела обед и вымыла всю посуду.

Потом накормила собаку Найду и всех кур.

А когда ей уже нечего было делать, она села у окна и задумалась.

— Наконец-то у меня есть свободная минута, — сказала она самой себе и открыла окно. — Эй, воробьи,

что вы делаете, когда у вас бывает свободная минута?

— У нас не бывает ни одной свободной минуты! — зачирикали ей в ответ воробьи.

— Это потому, что вы слишком много болтаете!

Она вышла во двор. Там на берёзе сидел реполов.

— А ты что делаешь, когда у тебя выдаётся свободная минута? — спросила Катерина у птички.

— Пою, — ответила та.

— Это неплохо! — И Катерина запела во весь голос.

Потом она пошла дальше.

— Паук, а ты чем занят, когда у тебя бывает свободная минута?

— Не видишь мою паутину? — ответил паук. — Свободных минут у меня не бывает.

Катерина пошла в лес.

— Удод, а ты что делаешь, когда у тебя выпадает свободная минута?

— Я сижу на солнце и слежу, чтобы мой хохолок сверкал, как золотой, — ответил удод.

Теперь Катерина шла дальше лесной дорожкой.

— А ты, белочка? А ты что делаешь, когда у тебя выдаётся свободная минута?

— Щёлкаю орешки. На, попробуй!

Катерина улыбнулась, взяла горстку орешков, запела и пошла ещё дальше. Пришла она к лисьей норе.

— Эй, лиса, что ты делаешь, когда у тебя есть свободное время?

— Не скажу, — ответила лиса.

Катерина только махнула рукой.

— А ты, лань? Что ты делаешь, когда у тебя бывает свободная минута?

— Иду туда, откуда можно смотреть вдаль.

Катерина, то щёлкая орехи, то напевая песни, пошла туда, откуда можно было смотреть далеко-далеко.

И когда она пришла в такое место, то уселась на траву, стала глядеть вдаль, щёлкать орешки и петь песни.

А вдали по дорожке торопливо шагали двое. С каждой секундой они становились всё больше и больше.

И были эти двое мама и папа. Катерина вскочила и побежала им навстречу. Она только засмеялась, когда па-

па спросил у неё:

— Ну что, дочка, была у тебя в лесу хоть одна свободная минутка?

Про папу

В воскресенье после обеда делать нечего. Шить для куклы? Играть с посудкой? А может, залезть на дуб до самых тонких его ветвей, чтобы оттуда сквозь листья уже не было видно земли? Да, это самое лучшее. Она побежала к дубу. Его-то она знала так хорошо, что могла бы забраться на самую верхушку с закрытыми глазами.

Она залезла совсем высоко. Если бы кто-нибудь увидел её там, то сказал бы: хватит! Но Катерине было мало. Она полезла ещё выше. И ещё. А потом ещё...

А когда дальше лезть было некуда, она прилегла на густые ветви. И ветви дуба как бы обняли её своими прохладными листьями. Было похоже, будто она лежит в зелёном гнезде. И облака были почти рядом. Дуб немного качался.

— Расскажи, мне что-нибудь, — попросила Катерина.

Дуб зашевелился:

— О чём?

— Расскажи, как ты был маленьким, меньше, чем наш дом.

— В ту пору здесь никакого дома ещё не было.

У Катерины глаза стали круглыми.

— Дом построили, когда я был уже довольно взрослый. А перед этим тут стоял шалаш. А ещё раньше только сосновый бор. Но в те годы я был лишь маленьким прутиком, не мог глядеть далеко. За меня смотрел мой отец.

— Твой отец?

Дуб показал на огромный пень:

— Вот тут он стоял. А я рос в его тени. Однажды в него попала молния.

— Значит, ты боишься грозы? — спросила Катерина.

— Нет.

А тебе не мешает, что я на тебя залезла?

— Наоборот, мне это нравится.

— Мой папа, когда был маленьким, тоже на тебя забирался?

— Само собой.

— Он залезал так же высоко?

— Нет, так высоко он не мог. Тогда мои ветви были гораздо тоньше, а твой папа тяжелее тебя.

Катерина обрадовалась: значит, её папа никогда-никогда не поднимался так высоко.

— А какой он был?

— Ну, каким он мог быть? Как все маленькие мальчики! На лице — веснушки, и бегал босиком.

— Как я?

— Как ты. Сидел тут, вон на той ветке, срывал жёлуди и кидал их в ту сосну, от неё только пень остался.

— Он метко кидал?

— Очень. Мы с сосной говорили, что из этого мальчика будет толк.

— А когда я буду старая, ты станешь рассказывать про меня моим детям?

— Не беспокойся, — сказал дуб.

— Если только они на тебя залезут, правда?

— Не беспокойся, — повторил дуб.

И больше они не разговаривали. Только дуб слегка покачал девочку на своих сильных ветвях.

— Я люблю дубы больше всех деревьев, — сказала Катерина, слезая на землю.

— Я это знаю, — зашелестел листьями дуб.