Печальный кипарис - Кристи Агата - Страница 19

– И вспомнила только после смерти Мэри Джерард?

– По правде говоря, она упомянула об этой пропаже сразу же – в разговоре с другой сестрой, дежурившей у постели больной, – с явной неохотой ответил Питер Лорд.

Эркюль Пуаро пытливо посмотрел на Питера Лорда.

– Мне кажется, mon cher, – мягко сказал он, – есть кое-что еще… то, о чем вы пока умолчали.

– Ну ладно, – согласился Питер Лорд, – лучше вам знать все. Испрошено разрешение на эксгумацию[22]. Старую миссис Уэлман собираются откапывать.

– Ну и что?

– Вероятно, обнаружат то, что хотят найти, – морфин.

– Вы об этом знали?

Лицо Питера Лорда побелело под веснушками.

– Я это подозревал, – пробормотал он.

Эркюль Пуаро хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.

– Mon Dieu![23] – воскликнул он. – Я не понимаю вас. Так вы знали, что она убита?

– Всемогущий Господь! – крикнул Питер Лорд. – Да нет же! Мне и в голову не приходило такое. Я думал, что она приняла его сама.

Пуаро откинулся на спинку кресла.

– Ага! Значит, вы подозревали, что…

– Разумеется! Она заговаривала со мной об этом. Не раз просила меня «прикончить» ее. Ей было невыносимо чувствовать себя беспомощной. Еще бы! Эта унизительная зависимость… когда она прикована к постели и за ней ухаживают, как за младенцем. К тому же она была очень решительная женщина.

Меня удивила ее смерть, – помолчав, продолжал он. – Я думал, она еще поживет. Я удалил сестру из спальни и провел самое тщательное обследование. Конечно, без вскрытия невозможно говорить о чем-либо с уверенностью. Да и вообще, какой в этом был смысл? Если она решила свести счеты с жизнью, то стоило ли поднимать вокруг этого шумиху? Лучше подписать свидетельство о смерти, чтобы человек мог покоиться с миром в своей могиле. К тому же я мог и ошибиться. Возможно, я напрасно умолчал о своих подозрениях. Но мне в тот момент и в голову не приходило, что старую леди могли убить. Я думал, что она сама приняла такое решение.

– Как, по-вашему, она раздобыла морфин? – спросил Пуаро.

– Не имею никакого представления. Но я же говорю: она была женщиной умной и мужественной. Ей было не занимать изобретательности.

– Не могла ли она получить морфин от сестры?

– Ни в коем случае! Вы не знаете медсестер!

– А от кого-нибудь из родных?

– Не исключено. Она могла сыграть на их чувствах.

– Вы сказали, что миссис Уэлман умерла, не оставив завещания. А если бы она прожила дольше, она бы его написала?

Питер Лорд вдруг усмехнулся.

– Вы с дьявольской точностью нащупываете самую суть! Да, она собиралась сделать завещание и очень волновалась по этому поводу. Она не могла разборчиво говорить, но сумела ясно выразить свое желание. Элинор Карлайл должна была в то утро первым делом позвонить по телефону поверенному своей тети.

– Значит, Элинор Карлайл знала, что ее тетя хочет сделать завещание? А если бы она умерла без завещания, то все наследство переходило к Элинор Карлайл?

– Она этого не знала, – поспешно заверил его Питер Лорд. – Она понятия не имела, что ее тетя так и не составила завещания.

– Это, друг мой, она так говорит. Она могла знать.

– Послушайте, Пуаро, вы что – свидетель обвинения?

– Сейчас – да. Мне нужно знать все слабые стороны защиты. Могла ли Элинор Карлайл взять морфин из чемоданчика?

– Да. Но с таким же успехом это мог сделать и кто-нибудь другой. Например, Родерик Уэлман. Сестра О'Брайен. Слуги, наконец.

– Или доктор Лорд?

Питер Лорд широко раскрыл глаза.

– Вполне… Но чего ради?

– Ну, скажем, из милосердия.

– Тут уж ничего не поделаешь! – покачал головой Питер Лорд. – Вам придется мне верить!

Эркюль Пуаро снова откинулся на спинку кресла.

– Давайте рассмотрим такой вариант: допустим, Элинор Карлайл взяла морфин из этого саквояжа и дала своей тетушке. В доме кто-нибудь знал о пропаже морфина?

– Кроме двух медсестер – никто.

– Как, по вашему мнению, будет действовать прокурор? – спросил Пуаро.

– Вы имеете в виду, в случае, если в теле миссис Уэлман обнаружат морфин?

– Да.

Питер Лорд мрачно проговорил:

– Даже если с нее снимут обвинение в убийстве Мэри Джерард, она будет вновь арестована – теперь уже по подозрению в убийстве тети.

– Но мотивы разные: в случае с миссис Уэлман мотивом была бы выгода, а в случае с Мэри Джерард – ревность, – задумчиво сказал Пуаро.

– Верно.

– Какую линию предполагает избрать защита? – продолжал Пуаро.

– Балмер собирается сделать упор на отсутствие мотива. Он будет развивать версию, что помолвка Элинор с Родериком была чисто семейным делом, затеянным исключительно для того, чтобы угодить миссис Уэлман, и как только тетя умерла, Элинор ее расторгла по собственному желанию. Родерик Уэлман даст показания в пользу этой версии. И, по-моему, он почти верит в нее!

– Верит в то, что Элинор не испытывала к нему большой любви?

– Да.

– В таком случае, – заметил Пуаро, – у нее не было причины убивать Мэри Джерард.

– Совершенно точно.

– Но тогда кто же убил Мэри Джерард?

– Вот именно.

– C'est difficile, – покачал головой Пуаро.

– В том-то вся и штука! – с яростью воскликнул Питер Лорд. – Если не она, то кто? Взять хотя бы чай, но его пили и Мэри, и сестра Хопкинс. Защита постарается представить дело так, что Мэри Джерард приняла морфин сама, когда две другие женщины вышли из комнаты, то есть, по сути дела, совершила самоубийство.

– Но какая у нее могла быть для этого причина?

– Абсолютно никакой.

– Может, у нее была склонность к самоубийству?

– Нет.

– Что же она собой представляла, эта Мэри Джерард?

Питер Лорд задумался.

– Она была… милый ребенок. Да, это самое подходящее определение – милое дитя.

Вздохнув, Пуаро пробормотал:

– Выходит, этот Родерик Уэлман влюбился в нее, потому что она была милым ребенком?

– Понимаю, что вы имеете в виду, – улыбнулся Питер Лорд. – Да, она действительно была очень хороша собой.

– А что испытывали вы? У вас не было к ней никакого чувства?

Питер Лорд удивленно уставился на него.

– Господи, да нет же!

После некоторого размышления Пуаро спросил:

– Родерик Уэлман утверждает, что между ним и Элинор Карлайл существует некоторая симпатия, но ничего серьезного. Это соответствует, по-вашему, действительности?

– Откуда мне это знать, черт побери!

Пуаро покачал головой.

– В начале нашего разговора, войдя в эту комнату, вы заявили, что у Элинор Карлайл плохой вкус, ибо она влюбилась в длинноносого надутого осла. Я полагаю, что этими словами вы описали Родерика Уэлмана. Так что, согласно вашему собственному утверждению, она его любит.

В отчаянии Питер Лорд воскликнул:

– Да, черт возьми, она любит его! Любит до безумия!

– Значит, мотив был… – проговорил Пуаро.

Питер Лорд резко повернулся к нему, лицо его полыхало гневом.

– Ну и что? Да, она могла совершить преступление! Меня это не волнует, пусть это даже правда!

– Вот оно что! – бросил Пуаро.

– Но я не хочу, чтобы ее повесили! Вам ясно? Она могла быть доведена до отчаяния. Любовь может довести до крайней точки, она может сломать человека. Она может превратить ничтожество в отличного парня и, наоборот, достойного, сильного человека сделать подонком. Допустим, она совершила преступление. Но неужели у вас нет ни капли жалости?

– Я не одобряю убийства, – произнес Пуаро.

Питер Лорд пристально посмотрел на него, отвел взгляд, снова посмотрел и вдруг расхохотался.

– И это все, что вы смогли сказать, – да еще с таким апломбом! Да кто вас просит одобрять убийство? Я вовсе не требую, чтобы вы лгали! Истина есть истина, не так ли? И если вы обнаружите какие-либо факты, говорящие в пользу обвиняемого, вы же не станете их утаивать только потому, что он виновен, а?