Мировые войны и мировые элиты - Перетолчин Дмитрий - Страница 34

10 января 1923 года президент США Гардинг вывел американские оккупационные войска из Рейнской области, что послужило началом так называемой «войны за Рур» — основную промышленную территорию Германии [61]. После Рождества 1922 года были дважды просрочены поставки красителей, азотных удобрений, телеграфных столбов и угля во Францию и Бельгию. В январе французские и бельгийские войска в количестве 17 000 пересекли границу в районе Рура. Формально для того, чтобы забрать недополученные по репарациям товары, на самом же деле для установления полного контроля над немецкой промышленной зоной с целью не дать немецкой стороне умышленно обесценивать платежи по репарациям с помощью задержек или иным способом. Отрезав регион от остальной Германии при слабом сопротивлении немецких жителей, французская сторона захватила и депортировала около четырех тысяч гражданских служащих, железнодорожных рабочих и полицейских в качестве заложников. Французские войска отгружали найденные готовые химикаты, повторялась ситуация декабря 1918 года [23]. Политическая элита Германии разделилась: одни, представляющие «экспортные» отрасли промышленности — химическую, электротехническую, машиностроительную — и связанные с ними банки считали возможным начать выполнение условий договора, постепенно добиваясь его ревизии, растаскивая по частям «грозные» статьи и сталкивая между собой победителей. Эта позиция получила название политики «выполнения». «Я прошу вас, — уговаривал Ратенау своих слушателей на секретном совещании в Берлине, — не говорить о Версальском договоре, от которого отпадает кусочек за кусочком. Если мы будем иметь такой вид, что достигли успехов, то самые яростные из наших противников станут цепляться за букву договора… Тогда когда в договоре будут пробиты большие бреши… мы сможем сказать: «Теперь это постыдное деяние также превращено в клочок бумаги»». С октября 1921 г. Вальтер Ратенау вел переговоры с французским министром восстановления, крупным промышленником Л. Лушером, и «выторговал» Висбаденское соглашение. Ратенау добился, чтобы большую часть репараций Германия выплачивала натурой (уголь, сахар, спирт, суда, красители и т. д.) на миллиард золотых марок ежегодно [7][24], что не было лишено своей логики:

Однако потеря колоний уменьшала источник получения средств для выплаты репараций, по сути превращая в колонию саму Германию, поэтому был также предложен план «вторжения в основные ценности немецкой экономики». Предполагалось конфисковать в пользу репарационного фонда равномерно по всем категориям — земельные собственники, домовладельцы, владельцы промышленных и торговых заведений, включая банки — 20 % стоимости их имущества. В правительственной программе предлагалось обложить корпорации особым налогом на оборот. Именно тогда на улицах Берлина послышались крики: «Убейте Ратенау, проклятого еврея».

Реакцией на ситуацию с репарациями стала «тактика катастроф», лидер которой «угольный король» Гуго Стиннес стал за время войны и первые послевоенные годы самым богатым германским капиталистом. Он был одним из руководителей «Сырьевого бюро» Вальтера Ратенау и советником Людендорфа. Средством борьбы его приверженцами был избран отказ платить репарации, которые шли большей частью углем. Франция непреклонно требовала строгого выполнения Версальского договора и ежегодной выплаты репараций. Французский премьер А. Бриан говорил, что намерен взять Германию твердой рукой за шиворот и обуздать германский реваншизм [7][24][60].

Примкнувшая к «тактике катастроф» фирма BASF к середине мая 1923 года уже простаивала в течение четырех месяцев. 22 мая Карл Бош получил срочное донесение, смысл которого сводился к тому, что предупреждение французского премьера не было пустой угрозой, и французские войска скоро будут на территории заводов в Людвигсхафене и Опау. Бош срочно успел демонтировать и переправить в безопасное место ценное оборудование. Члены правления бежали в Гейдельберг, где скрывались под вымышленными именами, что было крайне предусмотрительно, так как решением Французского военного трибунала все отказавшиеся сотрудничать должностные лица BASF были оштрафованы на 150 млн. марок и получили по десять лет заключения. Карл Бош и Герман Шмитс «отделались» восьмью годами [61].

Кульминацией напряженности стало убийство Вальтера Ратенау. 24 июня 1922 года без десяти одиннадцать утра навстречу его автомобилю выехала машина с тремя молодыми людьми из «немецкой праворадикальной реакции». Один из них выпустил точно в цель все девять пуль обоймы, а второй швырнул гранату. Было видно, как Ратенау взлетел на воздух. Оставшийся в живых шофер нажал на газ и доставил патрона домой, где вызванный врач констатировал смерть. После бешеной погони террористы, бывшие лейтенанты флота Герман Фишер и Эрвин Керн, забаррикадировались на верхнем этаже старого замка Заалек и оказали упорное сопротивление осаждавшим их полицейским. В завязавшейся перестрелке пуля попала в висок Керна, а Фишер, положив тело сообщника на носилки, высунулся в окно и, выкрикнув последнее «Hoch!», выстрелил себе в голову сам.

Водитель террористов, фон Саломон был кузеном Верховного фюрера СА в 1926–1930 гг. Франца Феликса. Писатель Эрнст Юнгер спросил девятнадцатилетнего юношу: «Почему у вас не хватило мужества признаться в том, что вы убили Ратенау только за то, что он еврей?». На что фон Саломон ответил: «Потому что его убили не за это». Но на суде сообщники Керна называли в качестве причины убийства то, что Ратенау был одним из «трехсот сионских мудрецов», готовивших заговор с целью захвата мирового господства [27].

Действительно, такое упоминание есть и у самого Ратенау. Незадолго до своей трагической гибели, выступая перед венской аудиторией, он сказал: «…тот, кто владеет акциями и облигациями, правит обществом и контролирует всю политику, — в этой сфере возникла олигархия, так же недоступная для человека со стороны или профана, как старинная Венеция. Триста человек, которые знают друг друга, вершат экономические судьбы Европы и выбирают преемников среди людей своего круга». Ратенау вполне мог входить в состав описанных им трехсот человек, но разделял ли он чьи-либо интересы? в марте 1922 года с Ратенау встречались лидер немецких сионистов Курт Блюменфельд и их горячий сторонник Альберт Эйнштейн. Гости прибыли в дом министра в восемь часов вечера и ушли в час ночи. Они уговаривали Ратенау подать в отставку и примкнуть к сионистскому движению. Отвечая сионисту Блюменфельду, Ратенау выразил мнение еврейского большинства в Германии: «Пусть другие отправляются основывать государство в Азии, ничто не влечет нас в Палестину» [63]. «Еврейство» Ратенау описывал как «темное, малодушное церебральное племя» своих предков, надеясь стать «мостом» к «светловолосым, бесстрашным арийцам». Помимо неприятия Англии и таких неаккуратных заявлений, Ратенау еще в 1916 году в книге «Von kommenden Dingen» («О грядущем») пророчествовал, что «воля, поднявшаяся из глубин народной души», неминуемо уничтожит капитализм…». В силу собственных воззрений Ратенау собирался «обложить налогами капитал и уничтожить страдания». Благодаря его усилиям 16 апреля 1922 г. будет подписан Рапалльский договор с Советской Россией. Обещанный «достойный оплот борьбы с коммунизмом» сорвал попытку стран Антанты создать единый капиталистический фронт против большевиков [27].