Ради тебя (СИ) - Андреева Нара - Страница 5

В груди Джейн поселился тугой узел тоски и горечи, но боль потери, которая первые месяцы их скитаний позволяла даже дышать с трудом, не то, что двигаться или думать, постепенно ослабила свои ледяные тиски...

Это уже не была прежняя Джейн — милая наивная девочка, с лучистыми васильковыми глазами и очаровательной улыбкой. Она словно бы застыла, укрывшись от окружавшей её кошмарной действительности за высокой стеной ослепительного света.

Если бы она до сих пор оставалась обычной смертной девушкой, неизвестно чем бы вообще закончилось это убийственное путешествие по Преисподней. В особенности, когда они зашли во владения Аластара. Картины, предстающие перед глазами день за днем, месяц за месяцем, находились за пределами того, что способен вынести человеческий разум. Они разрушали мозг, замораживали кровь в жилах и останавливали сердце.

Здесь никто не собирался щадить грешные души. Зачем? Ведь в геенну огненную души, не затронутые тленом порока, низвергались крайне редко, да и то по чистой случайности. Бледными искрами в бескрайней мгле и смраде преисподней сияли такие души, но быстро меркли, ибо подобные казусы происходили настолько редко, что для всех адских тварей было делом чести, втоптать в грязь всё светлое, смутить, заставить отречься, толкнуть к предательству.

***

Наместник Самаэля — Аластар, оказался высоким платиновым блондином, с ангельским лицом и леденящей душу улыбкой, от одного взгляда на которого хотелось немедленно сбежать и спрятаться понадёжней.

Светлые волосы Аластара резко контрастировали с чёрной, обтягивающей его торс футболкой с изображением фигуры в белом балахоне, сжимавшей в одной когтистой руке огромную косу, а второй обнимая за плечи свеженькую душу. Надпись под картинкой гласила: «Смерть — мой друг».

Великий инквизитор встретил Хаммона весьма радушно и даже несколько подобострастно, что весьма удивило Джейн и нисколько не смутило самого даэву. Это было настолько странно, что она взяла себе на заметку — обязательно спросить у Хаммона, с какой стати местная элита так лебезит перед скромным даэвой. То, что и Аластар, и Адромеллех явно не рядовые демоны, было видно невооруженным взглядом.

Подозрительно поводив носом и принюхавшись, Аластар так же, как и Страж Врат, задал Хаммону вопрос относительно весьма странного запаха исходящего от него, после которого у невидимой Джейн от страха забилось сердце, но получил такой же ответ, что и Адромеллех.

Успокоенный демон любезно проводил Хаммона в свои апартаменты, усадил в мягкое кресло, обтянутое, как подозревала Джейн, человеческой кожей, предложил вина и отдохнуть с дороги. Хаммон вино принял, но от отдыха отказался.

— Ал, — он отпил глоток вина и поднял на хозяина вопрошающий взгляд, — я знаю, новости здесь быстро расходятся, и ты уже, вероятно, в курсе, кого я ищу?

— Вообще-то да, — согласно кивнул Аластар, кошмарно улыбнувшись, — но должен тебя разочаровать, твоего мальчика у меня нет. Ты мне не веришь?

Хаммон пожал плечами.

— Ну, если хочешь, можешь сам посмотреть, — оскорбился наместник Самаэля, — могу лично устроить тебе обзорную экскурсию по моим владениям.

— Не утруждайся. Достаточно будет кого-нибудь из твоих шестёрок. Кстати, ты не мог бы позвать сюда своего дружка Мерири?

— Зачем?

— У меня нет никакого желания тащиться к нему в Чистилище. Хочу спросить, может, Тайгер случайно провалился к нему.

— Нет проблем.

Через полчаса вызванный Кетехель Мерири — миловидный розовощекий толстячок, умудрившийся смотреть на сидевшего в кресле Хаммона снизу вверх взглядом преданной собаки, клятвенно заверил, что его Наследника в Чистилище нет и не было. Иначе, он сам бы, лично, привел того за ручку и передал многоуважаемому Изуэлю. Ведь Мерири смеет надеяться, что он, в смысле Изуэль, не сомневается в его безграничной преданности.

От писклявого голоса толстячка и его готовности растечься лужицей у ног Хаммона Джейн слегка затошнило, и она ещё раз напомнила себе, обязательно узнать у своего друга, почему его присутствие в Аду вызывает у здешних обитателей столь странную реакцию?

Когда Мерири отправился восвояси, Хаммон заявил, что ему пора в путь.

Хлопнув в ладоши, Аластар вызвал демона Карнивана, приказав сопровождать даэву до границы вверенного ему сектора. Через несколько минут шустрый демон из новообращенных вел Хаммона и невидимую Джейн по жутким владениям Аластара, с увлечением рассказывая: каким наказаниям подвергаются грешники, по сколько раз на дню, попутно описывая устройства некоторых пыточных механизмов.

— Что здесь делает эта женщина? — вдруг спросил Хаммон, указывая на старушку, сидевшую на узкой скамеечке. — Она не тянет на грешницу.

— О, она продала душу, — оживился Карниван. — Ради того, чтобы её сын, весьма посредственный музыкант, стал мировой знаменитостью. А он, в благодарность, просто забыл о ней. Старушка умерла в больнице для бедняков, всеми покинутая, когда ей стукнуло восемьдесят, а любимый сыночек не нашел времени даже на то, чтобы похоронить мать достойно. Её прах покоится в общей могиле для безродных. Вот такие нравы царят у смертных. Кстати, сынок тоже здесь.

Хаммон сочувственно посмотрел на женщину.

— Нет, — предвосхищая его вопрос, сразу ответил Карниван, — мы не можем ей ничем помочь. Она заключила контракт и по его условиям продала душу на две тысячи лет. Так что, все это время ее душа является собственностью Светоносного. Таков закон.

Потом Карниван хотел показать Хаммону весьма симпатичную, по его словам, дыбу, собственного изобретения, но даэва наотрез отказался, не терпящим возражений тоном приказав двигаться вперед, и они пошли. Обжигающий ветер, несущий разъедающее удушливое зловоние, опалял дыхание, а от стонов, которые исходили от миллиардов терзаемых душ, невозможно было скрыться. И от осознания того, что где-то здесь, возможно, находится Тайгер, сердце Джейн сжималось в тугой узел, а к горлу подкатывал горький ком невыплаканных слез. Время убегало, утекало неумолимым песком из чаши песочных часов — месяцы на земле, годы в преисподней, а Хаммону всё никак не удавалось почувствовать в кромешной тьме даже слабого эха или отблеска живой души молодого мага. Раз за разом он вглядывался в тёмные глаза новообращенных — и ни одна из тысяч душ не была душой того, кто был им нужен...

Глава 4

Почти четыре года бродили они тёмными лабиринтами пугающих руин, где полуразрушенные стены сочились кровью, а каждый камень был сложен из человеческих страданий... На исходе четвертого года, когда Хаммон вдоль и поперек излазил это прибежище скорби, заглянув, казалось, в каждую щель, Карниван вывел их к границе сектора.

Внезапно едкая густая дымка, стелющаяся по дороге, разошлась в разные стороны клочьями тающего тумана, и перед изумлённым взором Хаммона выросла гигантская каменная арка с апокалиптическим барельефом на вершине.

Скульптурное панно, и так навевающее ужас одним свои видом, казалось затаившейся под складками мантии даэвы Джейн ещё более жутким из-за того, что фигуры мучающихся в Преисподней грешников агонизировали буквально у неё на глазах. По её телу прокатилась ледяная волна, внутри всё снова зашлось от острой, нестерпимой боли. Было это просто обманом зрения или самовнушением, основанным на чувстве вины, но на несколько кошмарных, превратившихся в вечность мгновений ей показалось, что в одном из этих искажённых нечеловеческой мукой лиц она узнает Тайгера!

***

Гигантская арка являла собой вход во владения Самаэля — на горизонте виднелся великолепный дворец, сложенный из черного камня, откуда следовало, что визита к верховному правителю Падших было не избежать, как бы этого не хотелось.

По дороге Джейн так и не удалось вытянуть из Хаммона вразумительного ответа на вопрос о странном поведении демонов при встрече с ним. Он вообще старался избегать этой темы, всякий раз смущался и, удивительное дело, даже краснел, когда Джейн настойчиво мысленно пыталась выведать у него хоть что-нибудь.