Смерть Королей (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 23

Я не напоминал им об их клятве, потому что в этом не было необходимости, и я был уверен, что никто из них не предаст меня.

В отряде было четыре датчанина и три фриза, но они были моими воинами, и дружба связывала нас не меньше, чем клятва.

- О том, что мы сделаем, - сказал я им, - будут говорить люди по всей Британии. Богачами это нас не сделает, но прославит, обещаю.

Я сказал им, что меня зовут Кьяртан. Я назывался этим именем, нелюбимым именем из моего прошлого, именем свирепого отца Ситрика, когда ходил к Эльфадель, но оно сгодилось бы на пару дней. И я выживу, только если никто из моих людей не раскроет правду и никто не узнает меня в Снотенгахаме.

Я виделся с Сигурдом дважды, и то недолго, но некоторые из воинов, сопровождавших его в этих встречах, могли быть в Снотенгахаме, и мне пришлось пойти на этот риск.

Я отпустил бороду и носил старую кольчугу, которой специально дал заржаветь, поэтому я выглядел, как того и желал, будто человек, находящийся на грани разорения.

Возле города я нашел безымянную таверну. Это было жалкое место, с прокисшим элем, заплесневелым хлебом и кишащим червями сыром, но там было достаточно места, чтобы мои люди выспались на грязной соломе, а хозяин таверны, грубый сакс, был доволен тем малым количеством серебра, что я дал ему.

- Зачем вы здесь? - захотел он узнать.

- Купить корабль, - ответил я, рассказав ему, что мы из армии Хэстена, и нам надоело умирать с голоду в Честере и всё, чего мы хотим - это попасть домой. - Мы возвращаемся во Фризию, - сказал я, - такова была моя история, никого в Снотенгахаме не удивившая .

Датчане идут за теми вожаками, которые приносят им богатство, если предводителя постигает неудача, его отряд тает, как снег на солнце. Точно так же никто не удивился, что саксами командует фриз.

На кораблях викингов есть датчане, норвежцы, фризы и саксы. Любой свободный мужчина может стать викингом, и хозяину корабля все равно, на каком языке говорит человек, если он умеет обращаться с мечом, метать копье и грести.

Итак, моя история не вызвала вопросов и, через день после прибытия в Снотенгахам меня посетил пузатый датчанин по имени Фритхоф.

У него не было левой руки ниже локтя.

- Один саксонский ублюдок отрубил, - добродушно пояснил он, - но я отрезал ему голову, так что вышел честный обмен.

Фритхоф был тем, кого саксы назвали бы Управляющим Снотенгахама - человеком, который отвечал за поддержание мира и представлял интересы своего лорда в городе.

- Я присматриваю за ярлом Сигурдом, - сказал мне Фритхоф, - а он присматривает за мной.

- Хороший лорд?

- Самый лучший, - сказал Фритхоф с энтузиазмом, - щедрый и лояльный. Почему бы тебе не присягнуть ему?

- Я хочу домой, - сказал я.

- Во Фризию? - спросил он, - ты вроде датчанин, а не фриз.

- Я служил Скирниру Торсону, - объяснил я. Скирнир пиратствовал вдоль берега Фризии, и я отправил его на тот свет.

- Он был ублюдком, - сказал Фритхоф, - но у него была очаровательная женушка, как я слышал. Как назывался его островок?

Это не был вопрос с подвохом. Фритхоф был открытым и гостеприимным человеком.

- Зегге, - сказал я.

- Точно! Ничего кроме песка и рыбьего дерьма. То есть ты перешел от Скирнира к Хэстену? - он засмеялся, его вопрос намекал на то, что мне не фартит с выбором лордов.

- Служить ярлу Сигурду - лучшее, что может с тобой произойти, - убеждал меня Фритхоф. - Он присматривает за своими людьми, и скоро у них будут земли и серебро.

- Скоро?

- Когда Альфред умрет, - сказал Фритхов, - Уэссекс развалится на части. Всё, что нам нужно будет сделать - пойти и подобрать.

- У меня есть земля во Фризии, - сказал я, - и жена.

Фритхоф усмехнулся.

- Здесь куча женщин, - сказал он, - так уж сильно ты хочешь домой?

- Я хочу уехать домой.

- Тогда тебе нужен корабль, - сказал он, - если ты, конечно, планируешь плыть. Пошли пройдемся.

Сорок семь кораблей были вытащены из реки и теперь стояли на лугу, привязанные к дубовым столбам, рядом с небольшой бухточкой, что давало возможность легко сделать быстрый ремонт и вернуть корабль обратно. Другие шесть кораблей были на плаву.

Четыре из них были торговыми судами, а вот два других были длинными, хищными военными кораблями с высоким носом и кормой.

- Яркая птица, - указал Фритхоф на один из боевых кораблей, находившихся на реке, - ярл Сигурд построил своими руками.

- Яркая Птица - красавец с вытянутым длинным корпусом, высокими носом и кормой. На причале на корточках сидел человек и наносил вдоль верхней части обшивки белую полосу, подчеркивающую устрашающе изгибающийся силуэт. Фритхоф повел меня дальше к деревянной пристани и перешагнул через низкий борт корабля.

Я последовал за ним, почувствовав еле заметную дрожь палубы Яркой Птицы, которой корабль отреагировал на наши шаги. Я обратил внимание, что мачты на борту не было, как не было ни одного весла или уключин, я увидел также две небольшие пилы, тесло и ящик с резцами, указывающие на то, что над кораблем продолжают работать. Он был на плаву, но не был готов ни к каким путешествиям.

- Я привел корабль сюда из Дании, - произнес Фритхоф с ностальгией.

- Ты капитан? - спросил я.

- Был капитаном, может быть, буду снова. Скучаю по морю. - Он провел рукой по гладкому дереву борта. - Он красавец, правда же?

- Он великолепен, - согласился я.

- Ярл Сигурд построил его, - сказал он, - и это лучший его корабль! - он постучал по корпусу. - Фризский зеленый дуб. Но для тебя вообще-то великоват.

- Он продается?

- Ни за что! Ярл Сигурд скорей продаст собственного единственного сына в рабство! К тому же, сколько тебе нужно гребцов? Двадцать?

- Не больше, - ответил я.

- На этот корабль нужно пятьдесят гребцов, - сказал Фритхоф, опять простукивая обшивку Яркой Птицы. Он вздохнул, вспоминая, как вел его по морю.

Взглянув на плотницкие инструменты я спросил:

- Готовите к выходу в море?

- Ярл не приказывал, но тяжело видеть, когда корабли слишком долго на суше. Древесина рассыхается и коробится. Потом хочу спустить вон тот, - он указал на склон бухты, где на толстых дубовых подпорках стоял еще один красавец. - Морской Убийца, - сказал Фритхоф, - корабль ярла Сигурда.

- Он держит свои корабли здесь?

- Только эти два, - отвечал он, - Морского Убийцу и Облачного Охотника. Морского убийцу сейчас конопатили, заполняя стыки в обшивке смесью шерсти и дегтя. Рядом крутились мальчишки, помогая мужчинам или просто играя на берегу реки.

Дымились дегтярные жаровни, и ветер доносил их резкий запах через медленную реку. Фритхоф переступил обратно на причал и похлопал по голове работника, который рисовал белую линию на корпусе корабля. Очевидно, Фритхофа уважали.

Люди улыбались и выкрикивали уважительные приветствия, а Фритхоф отвечал с великодушным удовольствием. На поясе у него был мешочек с кусочками копченой говядины, которой он угощал детишек, каждого называя по имени.

- Это Кьяртан, - представил он меня людям, шпаклюющим Морского Убийцу, - он хочет забрать наш корабль. Он возвращается во Фризию, потому что его жена там.

- Привози свою женщину сюда! - воскликнул один из них.

- У него хватит мозгов не дать тебе возможности похотливо пялиться на нее, - парировал Фритхоф и повел меня дальше по берегу мимо огромной кучи щебеночного балласта. Сигурд дал Фритхофу власть покупать и продавать корабли, но только пол-дюжины кораблей продавались, и среди них было только два подходящих для меня.

Один из них был торговым судном, широким в поперечине и добротно построенным, но он был коротким, длина превышала ширину только раза в четыре, что делало его медленным.

Другой корабль был старее и изрядно потрепан, но в длину корпус по меньшей мере в семь раз превышал ширину, а линии его силуэта были очень изящны.

- Принадлежал норманну, - сказал Фритхоф, - его убили в Уэссексе.