Смерть Королей (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 21

Эльфадель попыталась убрать меч в сторону, но она была старой и медлительной, и я, наполняя пещеру резонирующим ревом, схватил рукоять и махнул клинком, отгоняя ее. Герберт успел как раз вовремя, когда я поднялся на ноги.

Я пошатнулся, путы все еще удерживали мои лодыжки, Герберт же поспешил воспользоваться своим преимуществом и ринулся на меня, низко держа короткий клинок, намереваясь вспороть мой незащищенный живот. Я отбил лезвие в сторону, и повалился на монаха.

Он отступил, я снова выпрямился, и он рубанул меня по голым ногам, но я парировал удар и нанес колющий удар Вздохом Змея, моим мечом, любимцем, клинком, военным товарищем, и он вспорол монаха как разделочный нож рыбу, кровь хлынула на его черную рясу, сделав ее еще чернее, а я продолжал кромсать ее, забыв о том, что мой голос все еще заполняет пещеру яростью.

Герберт визжал и трясся, умирая, пока два других монаха убегали. Я разрезал путы на ногах и погнался вслед за ними. Рукоять Вздоха Змея была мокрой от моей крови, и меч был голоден.

Я догнал их в лесу, не дальше 50 шагов от выхода, срубил молодого монаха ударом по затылку, а старшего поймал за рясу.

Я развернул его к себе и почувствовал запах страха, исходящий из-под его рясы.

- Я - Утред Беббанбургский, - сказал я, - а кто ты?

- Аббат Деорлаф, господин, - отвечал он, упав на колени и сложив в мольбе ладони. Я схватил его за горло и погрузил Вздох Змея ему в живот, разрезая его пополам. Он скулил как животное и рыдал как ребенок, пока звал Иисуса Спасителя и умирал в собственном дерьме.

Я перерезал молодому монаху горло, а затем вернулся в пещеру и вымыл Вздох Змея в потоке.

- Эрция не предсказывала твоей смерти, - сказала Эльфадель. Она кричала, когда я разорвал путы на руках и выхватил меч у нее из рук, теперь же она была странно спокойной. Она просто смотрела на меня и, несомненно, не испытывала никакого страха.

- Поэтому ты меня не убила?

- Она не предсказала и моей смерти, - сказала она.

- Тогда возможно, она ошиблась, - сказал я и взял Осиное Жало из руки мертвого Герберта.

Тогда я ее и увидел.

Из глубины пещеры, из прохода, который уходил в потусторонний мир, вышла Эрция. Это была девушка настолько красивая, что у меня перехватило дыхание.

Темноволосая девушка, которая ночью сидела на мне верхом, длинноволосая, стройная и бледная, невероятно красивая и спокойная, обнаженная, как клинок в моей руке. Все, на что я был способен - это глазеть на нее.

Я не мог пошевельнуться, пока она смотрела на меня серьезными, огромными глазами, ничего не говоря. Я тоже молчал, пока дыхание не вернулось ко мне.

- Кто ты? - спросил я.

- Оденься, - сказала Эльфадель, и я не понял, обращалась она ко мне или к девушке.

- Кто ты? - спросил я девушку, но она не двигалась и молчала.

- Оденься, лорд Утред! - приказала Эльфадель, и я подчинился: надел куртку, сапоги, кольчугу и опоясался мечами, а девушка продолжала смотреть на меня спокойными темными глазами. Она была красива, как летний рассвет, и безмолвна, как зимняя ночь.

Она не улыбалась, никакие эмоции не отражались на ее лице. Я пошел по направлению к ней и почувствовал нечто странное.

Христиане утверждают, что у нас есть душа, что бы это ни было, и я ощутил, что у этой девушки ее нет. В ее темных глазах была пустота. Это пугало, заставляя приближаться к ней медленно.

- Нет! - крикнула Эльфадель. - Тебе нельзя ее трогать! Ты увидел Эрцию при дневном свете. Ни один человек не видел.

- Эрцию?

- Уходи, - сказала она, - уходи. Она рискнула встать на моем пути. - Прошлой ночью ты видел сон, - говорила она, - и во сне нашел истину. Удовольствуйся этим и уходи.

- Ответь мне, - сказал я девушке, но она не двигалась, безмолвная и пустая, а я не мог оторвать от нее глаз. Я мог бы смотреть на нее всю оставшуюся жизнь.

Христиане рассказывают о чудесах, о людях, шагающих по воде и воскрешающих мертвецов, и утверждают, что эти чудеса есть доказательства их религии, хотя ни один из них не может сам совершить чуда. Здесь же, в этой сырой пещере под холмом, я узрел чудо. Я увидел Эрцию.

- Уходи, - сказала Эльфадель, и хотя она обращалась ко мне, ее совету последовала богиня - развернувшись, она скрылась в другом мире.

Я не стал убивать старуху. Я ушел. Я оттащил мертвых монахов в кусты ежевики, где, возможно, дикие звери поживятся ими. А потом зашел в ручей и пил, как одержимый.

- Что сказала ведьма? - спросил Осферт, когда я подходил к ферме вдовы.

- Не знаю, - сказал я таким тоном, что отбил охоту задавать любые вопросы кроме одного.

- Куда дальше, господин? - спросил Осферт.

- На юг, - отвечал я, все еще не прийдя в себя.

И мы выдвинулись во владения Сигурда.

Глава четвёртая

Я сообщил Эльфадель свое имя. И что еще? Рассказал ли я о плане своей мести Сигурду? И почему я так много говорил?

Лудда дал мне ответ, пока мы ехали на юг.

- Есть травы и грибы, господин, и есть плесень, которую можно найти в колосьях ржи, многое может вызывать видения. Моя мать применяла это.

- Она была колдуньей?

Он пожал плечами.

- По крайней мере, знахаркой. Она предсказывала будущее и варила зелья.

- А зелье, которое дала мне Эльфадель, могло заставить меня назвать свое имя?

- Может, это плесень ржи? Тебе повезло, что ты жив. Если неправильно приготовить, выпивший его умрет, но если она знала, как сварить зелье, то ты бы болтал как старая бабка, господин.

Кто знает, что еще я поведал agl?cwif? Я чувствовал себя дураком.

- Она и правда говорит с богами? - я рассказал Лудде об Эльфадель, но не об Эрции. Я хотел сохранить это в секрете, в своей памяти.

- Некоторые уверяют, что говорят с богами, - с сомнением ответил Лудда.

- И видят будущее?

Он ерзал в седле. Лудда не привык ездить верхом, и платой за путешествие для него были боль в заду и ноющие бедра.

- Если бы она действительно видела будущее, жила бы она в пещере, господин? У нее был бы дворец. Короли бы ползали у ее ног.

- Возможно, боги говорят с ней только в пещере, - предположил я.

Лудда услышал беспокойство в моем голосе.

- Господин, - серьезно сказал он, - если часто бросать кости, всегда можно дождаться, чтобы выпали нужные числа.

Если я скажу, что завтра будет светить солнце и пойдет дождь, и повалит снег, и небо закроют тучи, и подует ветер, и установится тихая погода, и гром оглушит нас, и что-то одно из этого всего сбудется, ты забудешь все остальное, поскольку хочешь верить, что я действительно могу предсказывать будущее.

На его лице промелькнула улыбка.

- Народ покупает ржавое железо не из-за убедительности моих речей, а потому, что хочет верить, что оно превратится в серебро.

Я отчаянно хотел разделить его сомнения насчет Эльфадель. Она предсказала, что Уэссекс обречен, а семь королей умрут, но что это значит?

Какие короли? Альфред Уэссекский, Эдвард Кентский, Эорик в Восточной Англии? Кто еще? И кем был тот сакс?

- Она знала, кто я, - сказал я Лудде.

- Потому что ты выпил ее зелье, господин. Это выглядит так, будто ты пьян и говоришь все, что приходит на ум.

- И она связала меня, - ответил я ему, - но не убила.

- Слава Богу, - покорно произнес Лудда. Вряд ли он был христианином, по крайней мере хорошим, но он был достаточно умен для того, чтобы не ссориться со священниками. Он нахмурился в замешательстве. - Я удивляюсь, почему она не убила тебя.

- Она была напугана, - ответил я, - так же, как и аббат.

- Она связала тебя, господин, - произнес Лудда, - потому что кто-то сказал ей, что ты его враг, и она знала только это, но не знала, что он хотел бы с тобой сделать.

Потому и послала за монахами, чтобы узнать. А они тоже очень боялись тебя убить. Не так-то просто убить лорда, особенно, если его воины неподалеку.