1356 (ЛП) (др.перевод) - Корнуэлл Бернард - Страница 18

Зеленоглазый священник явно был заинтересован старым поблекшим изображением двух монахов и Святого Петра, но центром картины был не коленопреклонненый монах и даже не фигура Святого Петра, а меч.

А Томас, хотя и не был полностью уверен, внезапно осознал, что у меча есть имя: Злоба.

И в тот же день, задолго до девятичасовой молитвы и прежде чем кто-либо мог найти его и подвергнуть церковным пыткам, Томас и его компания покинули Авиньон.

Наступила теплая погода. Погода как раз для военных кампаний, и по всей Франции мужчины точили оружие, объезжали лошадей и ждали, что король призовет их на службу.

Англичане посылали подкрепление в Бретань и Гасконь, и все думали, что король Иоанн, несомненно, соберет огромную армию, чтобы сокрушить их, но вместо этого он повел небольшую армию к границам Наварры, к замку Бретёй, и там перед обветшалыми стенами цитадели его люди возвели осадную башню.

Огромнейшее трехэтажное сооружение, выше церковного шпиля, воздвигнутое на двух железных осях с четырьмя массивными колесами из твердого вяза.

Фронтальная и боковые поверхности башни были оббиты дубовыми досками, чтобы защитить от обстрела из арбалетов, и теперь, на холодной заре, к этой деревянной броне гвоздями прибивали жесткие шкуры.

Люди работали в четырехстах шагах от замка, и время от времени защитники стреляли из арбалетов, но расстояние было слишком велико, и болты никогда не долетали. Четыре флага развевалось над вершиной башни: два с французскими лилиями, еще два изображали топор - символ покровителя Франции, мученика Сен-Дени .

Флаги трепетали и перекручивались на ветру. Ночью штормило, и все еще дул сильный ветер с запада.

- Один дождичек, - сказал лорд Дуглас, - и эта проклятая штуковина будет бесполезна. Они никогда ее не сдвинут. Она утонет в грязи.

- Бог на нашей стороне, - спокойно сказал его молодой спутник.

- Бог, - с отвращением повторил лорд Дуглас.

- Наблюдает за нами, - сказал молодой человек. Он был высоким и стройным, едва ли больше двадцати или двадцати одного года, с поразительно красивым лицом.

У него были светлые волосы, зачесанные назад с высокого лба, спокойные голубые глаза, а в уголках рта, казалось, постоянно таилась улыбка.

Он был родом из Гаскони, где ранее владел феодом, теперь конфискованным англичанами, что оставило его без доходов от земель и довело до нищеты, но сир Роланд де Веррек был известен как величайший турнирный боец Франции.

Некоторые утверждали, что Жослин из Берата лучше, но в Осере Роланд трижды победил Жослина, а затем измучил жестокого чемпиона, Вальтера из Сигентейлера, блестящим фехтованием.

В Лиможе он остался единственным, кто выстоял до конца в ожесточенном меле [12], а в Париже женщины вздыхали, когда он сокрушил двух закаленных рыцарей в два раза его старше и намного опытнее. Роланд де Веррек стяжал чемпионские лавры, потому что был смертоносен

И девственником.

На его черном щите была изображена белая роза, роза без шипов. Цветок Девы Марии и горделивое отображение собственной чистоты.

Те, кого он постоянно побеждал в турнирах, думали, что он безумен, женщины, любовавшиеся им, считали, что он растрачивает себя понапрасну, но Роланд де Веррек посвятил свою жизнь рыцарству, святости и добрым делам.

Он был известен своей девственностью, над этим также потешались, но никогда в лицо и только вне досягаемости его молниеносного меча.

Его чистотой также восхищались, даже завидовали, потому что поговаривали, что ему предназначено жить в святости явившейся ему Девой Марией.

Она явилась ему, тогда еще четырнадцатилетнему, прикоснулась к нему и сказала, что он будет благословлен превыше всех людей, если станет держать себя в целомудрии, как и она сама.

- Ты женишься, но до того ты - мой, - сказала она и исчезла.

Мужчины могли насмехаться, но женщины вздыхали по Роланду. Одна женщина дошла до того, что сказала Роланду де Верреку, что он красив.

Она протянула руку и коснулась его щеки.

- Столько боев и ни одного шрама! - произнесла она, а он отпрянул от этого прикосновения, словно палец обжег его, и ответил, что вся красота есть отражение Божьей благодати.

- Если я не верил бы в это, - сказал он ей, - я бы испытывал соблазн тщеславия, - возможно, он все-таки был подвластен греху тщеславия, так как всегда одевался с большой заботой о внешнем виде, и его доспехи всегда были начищены при помощи песка, уксуса и проволоки до зеркального блеска и сияли, отражая солнце.

Но не сегодня, потому что над Бретёем низко висели серые и темные облака.

- Дождь все-таки будет, - прорычал лорд Дуглас, - и эта проклятая башня не сдвинется с места.

- Она принесет нам победу, - спокойно и уверенно сказал Роланд де Веррек. - Епископ Шалонский благословил его прошлой ночью, мы не можем потерпеть неудачу.

- Её тут вообще быть не должно, - прорычал Дуглас. Король Иоанн призвал для участия в атаке на Бретёй шотландских рыцарей, но защитники крепости были не англичанами, а французами. - Я пришел сюда убивать не французов, - сказал Дуглас, - я пришел сюда убивать англичан.

- Это наваррцы, - сказал Роланд де Веррек, - враги Франции, и наш король желает победы над ними.

- Бретёй - это ничтожный прыщ! - запротестовал лорд Дуглас. - Ради всего святого, что в нем такого важного? И там нет проклятых англичан!

Роланд улыбнулся.

- Кто бы там ни был внутри, милорд, - тихо сказал он, - я выполняю приказ моего короля.

Король Франции, игнорируя присутствие англичан в Кале, Гаскони и Бретани, выступил против Наваррского королевства, часть земель которого располагалась в приграничных землях Нормандии.

Повод был пустяковым, кампания против Наварры - пустой тратой скудных ресурсов, но таков был выбор короля Иоанна.

Это, очевидно, была семейная ссора из тех, что лорд Дуглас не понимал. - Пусть гниют здесь, - сказал он, - а мы пойдем в поход на англичан. Мы должны преследовать мальчишку Эдуарда, а вместо этого ссым на угли в Нормандии.

- Король желает получить Бретёй! - сказал Роланд.

- Он не хочет сражаться с англичанами, - объявил лорд Дуглас, и знал, что прав. Даже с тех пор, как шотландские рыцари приехали во Францию, король колебался. Иоанн решал отправиться на юг в один день, на запад - на следующий, и оставался на месте на третий.

Теперь, наконец-то, он выступил против Наварры. Нарварры! А англичане устраивали набеги из своих крепостей в Гаскони и снова опустошали страну.

Еще одна армия собралась на южном побережье Англии, без всяких сомнений, с намерением высадиться в Нормандии и Бретани, а король Иоанн находился в Бретёе!

Лорду Дугласу хотелось зарыдать при мысли об этом. Отправляйся на юг, подстегивал он французского короля, иди на юг и сокруши щенка Эдуарда, захвати ублюдка, втопчи в грязь кишки его людей, а потом заключи его в темницу для обмена на плененного короля Шотландии. Вместо этого они осаждали Бретёй.

На самой высокой площадке башни стояли два человека. Роланд де Веррек вызвался повести атаку.

Осадная башня покатится вперед, подталкиваемая дюжинами людей, некоторые из которых падут под арбалетными болтами, но их заменят другие, и в конечном счете башня столкнется со стеной замка, и люди Роланда перережут веревки, держащие откидной мост, служащий защитой для верхней площадки.

Мост упадет, став широким проходом на стену Бретёя, и тогда атакующие пройдут по нему, выкрикивая свой боевой клич, и эти первые воины, вероятно, умрут, но удержат захваченную стену достаточно времени, чтобы сотни солдат короля Иоанна взобрались по лестницам башни.

Им придется взобраться по этим лестницам, несмотря на стесняющие движения кольчуги, доспехи и оружие. Это займет какое-то время, и первые воины, которые перейдут по откидному мосту, должны купить это время своими жизнями.

Быть среди этих первых атакующих - большая честь, честь, заработанная с риском для жизни, и Роланд де Веррек опустился на колени перед королем Франции и умолял даровать ему эту привилегию.