Наследники лаборанта Синявина - Охотников Вадим Дмитриевич - Страница 2

Александр Пафнутьевич был близко знаком с этими знаменитыми людьми и помогал им в работе. Кроме того, он работал и самостоятельно над каким-то изобретением в области электричества.

Но вот на тридцать восьмом году жизни с ним приключилось несчастье. В физических классах университета произошел взрыв. Александр Пафнутьевич был ранен и попал в больницу. Причины взрыва так и остались невыясненными.

Александр Пафнутьевич обладал очень крепким здоровьем, и уже через неделю он настолько поправился, что потребовал выписки из больницы. Врачи отнеслись к требованию больного не слишком доброжелательно. Они посоветовали ему немного подождать. Но Александр Пафнутьевич настаивал на своем и пообещал, прежде чем пойти на службу, полежать некоторое время дома.

Неизвестно, оттого ли, что Александр Пафнутьевич не послушался совета врачей, или по другой причине, но скончался он так скоропостижно, что его жена, женщина очень религиозная, не успела даже пригласить священника для совершения обряда причастия. Он умер за письменным столом, сразу, как только уселся работать, еще не успев разложить перед собой нужные бумаги. Случилось это ровно через пягь дней после выхода из больницы.

Вот почти все, что было известно в семье Синявиных об Александре Пафнутьевиче.

Правда, еще и сейчас была жива младшая дочь Александра Пафнутьевича, Полина Александровна, по мужу Чиликина, но узнать у нее какие-либо новые подробности о работе ее отца было совершенно невозможпо. Ей перевалило за девяносто лет, она очень плохо слышала и разговаривала мало.

Валя очень любил бабушку полю и нередко навещал ее на даче, где она жила безвыездно много лет.

С некоторых пор Валю одолевала одна навязчивая мысль: ему казалось, что письменный стол с точеными, пузатыми ножками, тот самый, за которым Александр Пафнутьевич изображен на портрете, он как будто бы где-то видел… вероятно, очень давно, когда был совсем маленьким. Может быть, на даче у бабушки Полины? У нее много старинной мебели, среди которой есть и вещи, ранее принадлежавшие ее отцу. Но куда же девался этот стол теперь? Почему его не видно на даче? Непонятно…

И вот в одно из воскресений Валя направился в гости к бабушке, чтобы разрешить интересовавший его вопрос.

Пришлось приложить немало усилий для того, чтобы старушка наконец поняла, что от нее требуется.

- Он, милый мой, сломался! - сказала она - Ножка у него отвалилась. А у нас, как видишь, тесно… так вот и я говорю, что он давно уже в сарае лежит. Антиквары разные сколько раз за ним приходили, да я не продала. Жалко…

- А можно на него посмотреть? - прокричал Валя над самым ухом старушки.

- Конечно, возьми его, милый, к себе! Так и передай маме: пусть присылает за столиком хоть завтра…

Валя принялся объяснять, что письменный стол у него с братом есть, очень хороший, но ему просто интересно взглянуть на предмет, старинная фотография которого висела возле его кровати.

- Вот-вот! И я так думаю продолжала старушка. - Поставите рядом с кроватью… Исправить ножку .вы и сами с Сергеем сможете… А так столик очень хороший… старинная работа…

- Я говорю, бабушка, что столик нам не нужен! - повторил Валя.

- Вот и хорошо! - обрадовалась старушка. - Так я и знала, что вы рукодельные! В моего покойного отца пошли. Он очень любил сам мастерить… Каких только инструментов у него не было! И столярные и слесарные… А этот самый письменный стол он как купил, так сразу давай что-то в нем переделывать по-своему. Какие-то ящички мастерил, перегородки… А если вам некогда его чинить, то я и сама приглашу столяра…

Последние слова, произнесенные бабушкой, имели большое значение в событии, последовавшем в этот же день. Но во время разговора Валя не обратил на них никакого внимания. Он побежал в сарай, чтобы осмотреть стол. Василиса Егоровна, домработница, много лет живущая у бабушки, проводила Валю. Открывая скрипучие двери сарая, Василиса Егоровна сказала:

- Если этот стол да отремонтировать как следует, то его тебе на всю жизнь хватит… Смотри только не испачкайся.

Среди зимних оконных рам, разных ящиков и прочих предметов, какие очень часто можно встретить в сарае, Валя наконец увидел стол и не сразу его узнал. На нем лежал совершенно изодранный овчинный полушубок, подол которого свисал вниз, к самому полу. Рядом с овчиной на столе Валялись всевозможные склянки и банки, а также гитара с оторванным грифом. Все это было покрыто изрядным слоем пыли.

При первом же прикосновении стол пошатнулся и с треском повалился набок. Оказывается, Валя нечаянно задел коленом деревянную доску, служившую подставкой вместо сломанной ножки. С грохотом полетела на пол вся стеклянная посуда.

От стола отскочила какая-то рейка, которую Валя тут же поднял с пола и прислонил к стене. С большим трудом ему удалось снова подпереть стол доской, так, чтобы он принял правильное положение.

"Может быть, действительно взять его к нам домой? - подумал Валя, стирая пыль со стола. - Правда, он большой и займет много места, но зато будет очень интересно: старинная фотография прадедушки, работающего за тем самым столом, который находится тут же в комнате…" Валя понимал, что решить этот вопрос самостоятельно, без согласия матери и старшего брата, он, конечно, не может. Да и вряд ли Сергей согласится сменить маленький, но очень удобный для работы столик на этот довольно ветхий и громоздкий стол. Однако мысль о том, чтобы перевезти старинный стол к себе домой, была так заманчива, что Валя решил не отказываться от нее и при первом же удобном случае поговорить об этом с родными.

Как и говорила бабушка, ящики письменного стола имели сложную и хорошо продуманную систему деревянных перегородок. Некоторые из них, видно не приклеенные, а державшиеся только на пазах, повыскакивали из своих мест, по-видимому, только что, во время падения стола.

Но что это? Сквозь узенькое отверстие паза, из которого выскочила перегородка, виднеется что-то белое по всей вероятности, бумага.

Валя попробовал вытянуть ящик из стола, но оказалось, что он не вынимается. Пришлось заглянуть снизу. Никакой бумаги там не было. Неужели у этого ящика двойное дно?

Предположение оказалось правильным. Ящик действительно был с двойным дном. Однако, как ни старался Валя разгадать секрет, каким образом открывается тайник, ему это не удалось. Наконец после долгих усилий он сумел чуть отогнуть верхнюю доску, так что в образовавшуюся щель можно было с трудом просунуть пальцы.

Один за другим на столе начали появляться плотные листы бумаги, исписанные карандашом.

Валя ликовал: конечно, ему удалось обнаружить очень интересный документ! Может быть, это дневник прадеда? Или какое-нибудь завещание? Вот здорово!

Валя торопился, слишком резко дергал листы и некоторые из них порвал. Но самое неприятное было то, что, извлекая рукопись из стола, часть страниц он засунул дальше, в глубь потайного ящика, так, что зацепить их теперь было уже невозможно.

Не ломать же ящик и таким путем доставать ускользнувшие страницы… Да и к чему торопиться! Извлечь остальные страницы можно будет потом, а сейчас надо ознакомиться с теми, что уже имеются. Вале не терпелось рассказать о своей находке маме, брату и товарищам.

Бабушка выслушала взволнованное объяснение Вали, потрясавшего перед ней пачкой бумаги, и, видно, ничего не поняв, сказала:

- Разной ненужной бумаги в сарае много… Так передай маме - пусть присылает за столиком…

И Валя, попрощавшись с бабушкой, помчался домой.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Оставил ли наследство Александр Пафнутьевич?

Вечером оба брата, закрывшись в своей комнате, при свете настольной лампы трудились над изучением рукописи прадеда, с трудом разбирая слова с буквами "ять" и твердыми знаками на конце.

Вначале Сергей не разделял восторга младшего брата и к найденному документу относился с некоторым любопытством, но без всякого волнения. Однако по мере того, как ребята углублялись в чтение, Валя заметил, что брат начал проявлять признаки беспокойства. Он торопливо перебирал пачку, стараясь обнаружить недостающие страницы, огорчался, если они не находились, и то и дело возвращался к уже прочитанному.