Том 4. Пожиратели огня (с илл.) - Жаколио Луи - Страница 3

— Да, мой друг, для вашего же блага, и если хотите, я скажу вам, что сам получил предписание от высших властей выдать вам немедленно ваши бумага, хотя мне достоверно известно, что в высших сферах к вам по-прежнему очень расположены. Опасаются только какого-нибудь необдуманного поступка с вашей стороны под влиянием постигших вас огорчений, поступка, который мог бы иметь самые пагубные для вас и для ваших друзей последствия. Поезжайте с Богом и верьте мне: ваше отсутствие и время больше сделают для осуществления ваших планов, чем все, что вы могли бы предпринять в настоящее время.

— Да, но уехать так, не повидав ее, не услыхав от нее ни единого слова утешения, не проникнув в эту ужасную тайну…

— Что же делать?! Отданы строжайшие предписания; вы никаким образом не можете видеть ее!

— Ладно, я покорюсь! Когда я должен выехать из Петербурга?

— Через два часа!

— Но это невозможно: я не успею собраться!

— Оставьте в том виде, как есть, и дом, и штат прислуги, словом, все, как будто вы уезжаете на самое короткое время. Я твердо уверен, что ваше отсутствие не будет продолжительным!

— Будем надеяться! — со вздохом сказал граф, стараясь подавить свое горе и отчаяние, — теперь позвольте мне откланяться!

С этими словами он простился со своим начальником и поехал домой.

— Пусть так, — мысленно решил он, садясь в карету, — я уеду, но вернусь свободный… и тогда!..

Возвратясь к себе, Оливье позвал Лорана и сказал ему:

— Лоран, неожиданные обстоятельства вынуждают меня отсрочить мою свадьбу на некоторое время. Через два часа мы уезжаем в Париж по делам службы. Я не беру ничего из своих вещей, кроме самого необходимого; позаботься, чтобы к назначенному времени все было готово!

Верный слуга, привыкший к такого рода неожиданностям, хотя и озадаченный внезапной отсрочкой предстоящего брака, без возражений принялся за сборы в дорогу.

Оливье д'Антрэг прошел в свою спальню, чтобы захватить с собой те предметы, которыми он особенно дорожил и которые не хотел оставить, и остановился, как вкопанный: на камине лежал точно такой же конверт, как накануне на ночном столике. Схватив этот конверт, он дрожащей рукой разорвал его и прочел содержание записки:

В первый момент молодой граф вынужден был прислониться к камину, чтобы не упасть: до того сильно было его потрясение, но вскоре он овладел собой.

— О, я знал, что то не был сон! Я в этом был уверен! — сказал он. — Но как могли эти люди унести меня из спальни без малейшего сопротивления с моей стороны?

Тут ему вдруг вспомнился стакан сахарной воды с флердоранжем, выпитый им перед тем, как он задремал. Недолго думая, он подошел к столику и, захватив из стоявшей на нем вазочки часть сахара и флакон с флердоранжем, сунул их в свой чемодан, а также взял немного воды из графина, которую он отлил в небольшой пузырек, решив в Париже, на свободе, сделать анализ всех этих веществ. Затем он стал торопить Лорана, спеша покинуть эти места, где в течение одной ночи разбиты были все его надежды на счастье. Он собирал самые необходимые свои документы, бумаги и кое-какие сувениры, особенно дорогие ему, когда Лоран уведомил его о приходе какого-то незнакомого человека, настоятельно желавшего видеть графа.

Каково же было удивление молодого графа, когда он узнал в этом человеке доверенного слугу князя Васильчикова.

— Что такое случилось у вас, Сергей? — спросил он вне себя от волнения. — Быть может, ты сумеешь объяснить мне это? Я ничего не знаю, ничего не понимаю!

— Мы также ничего не знаем, ваше сиятельство, — ответил пришедший. — Сегодня ночью княжна призвала мою жену и сказала ей, чего она требует от меня. Она поручила мне передать вам вот это кольцо, подобное тем, какие носят восточные властители. Княжна просила также передать следующие слова: «Пусть граф д'Антрэг продолжает верить в меня и не дает воли своему отчаянию. Если ровно через два года, в это самое время и в этот самый день, он не свидится вновь со мной, то пусть надавит на камень в этом перстне, и тогда он узнает, чего я жду от его преданности и от его любви ко мне!» Вот и все, что мне было поручено передать вам, граф! Бедная княжна не имела даже пяти минут в своем распоряжении, когда ей было доставлено приказание немедленно отправиться в монастырь; ей даже не дали времени проститься с отцом.

Молодой человек отвернулся на мгновение, чтобы стереть украдкой слезу, навернувшуюся ему на глаза; когда он обернулся, Сергея уже не было в комнате.

Час спустя Оливье Лорагю д'Антрэг сидел, удобно расположившись в спальном вагоне, и мчался на всех парах к немецкой границе. Он не бежал от грозившей ему опасности, а только, покоряясь своей участи и силе обстоятельств, уезжал в изгнание под благовидным предлогом отпуска.

II

ПРОШЛО ТРИ МЕСЯЦА ПОСЛЕ ОПИСАННЫХ событий. Граф Оливье Лорагю все это время жил со своим отцом в родовом особняке на улице св. Доминика, в одном из самых уединенных кварталов шумного Парижа. Почти отрешившись от светской суеты, молодой человек вел затворническую жизнь, и друзья видели его только изредка в залах жокей-клуба и на скачках. Верховая езда и спорт были страстью графа, которую он унаследовал от целого ряда поколений.

Пятнадцатого июля, спустя три месяца после отъезда из Петербурга, Оливье Лорагю, сидя на своем любимом коне Баярде, объезжал Булонский лес. Это был час встреч; аллеи парка пестрели множеством всадников и амазонок парижского света и полусвета, и графу ничего не оставалось, как свернуть в одну из темных и одиноких аллей. Отпустив поводья, молодой человек мечтал о далеком и все-таки милом Петербурге, о бедной девушке, которую окутала какая-то роковая тайна. В эту минуту ему хотелось снова вернуться в Россию и отправиться на поиски невесты и ее отца.

— Граф Лорагю, если не ошибаюсь! — раздался голос за спиной молодого человека.

Граф обернулся и увидел подъехавшего к нему элегантного джентльмена на красивом коне.

— С кем имею честь говорить, милостивый государь? — спросил граф, оглядывая с любопытством и недоверием молодого и очень изящного джентльмена.

— Быть может, ночь накануне вашего отъезда из Петербурга, граф, напомнит вам и объяснит нашу встречу! — отвечал незнакомец.

Эта новость до такой степени была неожиданна для графа, что он вздрогнул и дернул лошадь в сторону.

— О, не бойтесь, граф, — с улыбкой остановил его незнакомец, — ваша жизнь вне опасности.

Эта фраза была сказана так едко и обидно, что Лорагю поднял Баярда на дыбы и бросился на оскорбителя.

— Ни с места! — крикнул тот и направил на графа дуло пистолета.

— Я забыл, — сказал граф, — что мошенники играют только с верными картами. Что же вам нужно от меня? Неужели вы не оставите меня в покое и в Париже?

— Оставим сейчас же после того, как вы дадите формальное отречения от руки вашей невесты.

— Я сказал уже однажды, что вы его не получите!

— Вы его дадите, граф; благоразумие прикажет вам это! Поймите, что с этого момента вы являетесь для нас препятствием, которое должно быть устранено, — как и когда, об этом мне ничего не известно. Удовольствуется ли Совет тем, что доведет вас до полного бессилия или же решит покончить с вами раз и навсегда, — это будет зависеть, главным образом, от вас самих, от того, что вы намерены делать и как будете себя держать в будущем! Я же лично, могу вас уверить, не питаю к вам никаких враждебных чувств и вплоть до вчерашнего дня не только не знал вас, но даже не подозревал о вашем существовании!

Слова эти были произнесены незнакомцем мягким, почти растроганным голосом. Это внушило молодому графу мысль постараться разузнать от него что-нибудь о своих друзьях.