Том 4. Пожиратели огня (с илл.) - Жаколио Луи - Страница 116

Сначала человек, бежавший чрезвычайно быстро, как будто стал нагонять карету, но лошадь, постепенно разгоряченная бегом и ударами хлыста, неслась все быстрее и быстрее, и вскоре гнавшийся за ними человек стал отставать и наконец совершенно отказался от погони, а экипаж продолжал мчаться с той же быстротой до Елисейских полей.

— Ну, а теперь сверни на бульвар, — сказал Люс, — ведь он слышал, как я тебе крикнул «в Булонский лес», и, вероятно, сгонит туда половину своей бригады!

Доехав до церкви св. Магдалины, Люс остановил экипаж и, сунув вознице в руку десятифранковую монету, соскочил с козел и высадил своих товарищей, после чего все четверо зашагали пешком по направлению к улице Капуцинок.

И было как раз вовремя. Выбившийся из сил незнакомец вскочил на первую извозчичью пролетку и погнался за каретой; он видел, как та завернула за угол улицы Руайяль и бульвара, но, доехав до этого места, уже ничего больше не смог увидеть: карета, за которой он гнался, успела стать в ряды других экипажей ближайшей извозчичьей биржи, и хотя преследовавший наших друзей шпион и узнал ее по сильно намыленной лошади, но что из того: тех, кого он хотел выследить, уже в ней не было.

Люс и его три спутника беспрепятственно прошли мимо привратника многоэтажного дома на улице Капуцинок, не обратив на себя его внимания, и спустя несколько секунд находились уже в полной безопасности в зеленой комнате.

Облачившись в кучерскую куртку и взяв корзину, Люс вышел за провиантом; вскоре он вернулся с хлебом, вином, ветчиной, холодным мясом и кое-какими плодами.

— Я вас очень прошу, граф, и вас, господа, не выходить из дому до моего возвращения, — проговорил он, — бывают случаи, когда личная смелость не только бесполезна, но даже и опасна. Вы видите, что если бы я просто назначил вам место свидания, вы бы уже теперь были пойманы в западню. Если бы вы послали Лорана за каретой, то он, наверное, взял бы карету, возница который провез бы вас в какой-нибудь закоулок, и, быть может, в этот момент приговор Невидимых был бы уже приведен в исполнение!

— Будьте спокойны, — сказал канадец, — никто из нас не тронется с места, пока вы не явитесь сами, чтобы освободить нас! Но не можем ли мы помочь вам в ваших делах, господин Люс? Ведь трое смелых людей, решившихся дорого продать свою жизнь, могут сделать многое?

— Да, если бы нужно было открыто вступить в бой, я бы не задумался прибегнуть к вашей помощи, но теперь дело вовсе не в этом, и ваше присутствие только помешает моим поискам. Четыре человека нигде не смогут пройти незаметно, тогда как один опытный человек, знакомый с ремеслом сыщика, может не возбудить ничьего внимания. Мне надо разыскать в громадном Париже трех человек, которых я не знаю ни в лицо, ни по именам, так как имена в подписи, очевидно, ложные, или же, если имена эти не вымышленные, то трое лиц, разыскиваемых нами, живут здесь под другими именами, чтобы сбить нас с толку. Таким образом, я должен отыскать этих людей, не имея для этого никаких данных! Так как же вы, друзья, можете помочь мне в этом, не будучи подготовлены к трудному ремеслу сыщика ни вашей прежней жизнью, ни вашим воспитанием?!

— Господин Люс, безусловно, прав, — проговорил Красный Капитан, — и мое мнение, что если мы не последуем в точности его предписанию, то сами подставим шеи под нож.

Как ни претила молодому графу мысль прятаться, как жалкий трус, однако ему пришлось подчиниться единодушному мнению товарищей. Из опасения быть узнанным человеком, гнавшимся за каретой, Люс счел нужным перегримироваться и через десять минут преобразился в булочника.

Покончив со своим туалетом, он настоятельно рекомендовал своим пленникам никому ни под каким предлогом не отпирать в его отсутствие дверь и, пожелав им спокойной ночи, удалился.

Его прежде всего, занимала мысль, кто такой черный Панамский посланник и не имеет ли он отношения к Невидимым.

С целью узнать адрес черного генерала Люс зашел в первое попавшееся кафе и, взяв газету, отыскал список лиц дипломатического корпуса; под рубрикой «Центральная Америка» он прочел:

— Это уже кое-что, — пробормотал сыщик, — значит, он не обманул графа относительно своего звания и имени.

Но вдруг у него явилась мысль, заставившая его нахмуриться.

— Это, пожалуй, скорее подтверждает мнение графа, что он имел дело с порядочным человеком, чем мое, что это ловкий и хитрый сообщник Невидимых. Во всяком случае, посмотрим! — еще раз сказал мысленно Люс и направился на улицу Тильзит.

XI

НЕТОРОПЛИВО ПОДХОДЯ К УГЛУ УЛИЦ Фридланд и Тильзит, Люс бросил беглый взгляд на особняк, занимаемый доном Хосе.

— Черт побери! Уж, конечно, не на жалованье панамского уполномоченного можно занимать такой грандиозный дворец!

Действительно, этот дворец, построенный каким-то низложенным государем, сохранившим свою казну, отличался сказочной роскошью. Но едва только это чудо современного архитектурного искусства было построено, как обездоленный властелин переселился в лучший из миров, и тогда грандиозный дворец, который бесчисленные маленькие германские князьки, являвшиеся наследниками, не могли разделить на куски, был по распоряжению властей продан и приобретен одним поверенным для какого-то таинственного клиента.

Вскоре после этого, во дворце поселился дон Хосе и вывесил над его порталом герб республики Панама.

Все это за несколько минут Люс узнал от виноторговца на углу улицы, к которому зашел выпить стаканчик вина. Но, разговаривая с торговцем, Люсу показалось, что этому человеку известно больше, чем он желает сказать; он решил как следует порасспрашивать его. Это было нетрудно; заказав две бутылки хорошего шабли, он пригласил продавца распить с ним стаканчик-другой, отчего эти господа никогда не отказываются, так как это поощряет посетителей раскошеливаться и способствует процветанию их торговли.

— Вы, как я вижу, работаете в булочной? — спросил виноторговец Люса.

— А почему вы это видите?

— Просто по опыту; знаете, глаз уже наметан распознавать всякого рода людей.

— Правда, — отвечал Люс, — я булочник, но мне знакомо и пирожное дело, и если бы нашлось подходящее местечко где-нибудь в богатом доме, где бы требовался пирожник, я бы с радостью поступил. Понимаете, работать в булочной по ночам — куда ни шло, пока человек молод, а всю жизнь месить тесто и ходить у печи не так-то весело!

— А ведь это, право, счастливая мысль!

— Вы не знаете, не нашлось ли бы мне работы у этого самого вашего генерала… Кор… Корр… Как вы его называли?

— Дон Хосе Коррассон!

— Вот, вот… Как вы думаете?

— Что же… дружок… генерал любит хорошо поесть, да и господин Иван тоже не прочь отведать вкусного блюда.

Услыхав имя Иван, Люс чуть не вздрогнул от радости, но вовремя сдержался.

— Что это за господин Ив…ан? — спросил он безучастно.

— Не Ив-ан, — засмеялся торговец, — Иван, говорю тебе. Иван, ты, верно, никогда не слыхал такого имени? Это имя иностранное!

— Так кто же этот господин Иван?

— Это близкий приятель генерала; они никогда не расстаются и живут душа в душу; господин Иван заведует всем в доме, нанимает служащих, платит по счетам, выбирает поставщиков; я им поставляю вино на кухню и служащих… И, поверишь ли, зарабатываю у них по полутораста франков в месяц и более!

— Значит, семейство в доме большое?

— Нет, всего только двое господ, а челяди человек тридцать, и мне приказано отпускать им вина и водки, сколько потребуют. Ты не поверишь, сколько эти люди могут выпить… Водку они дуют, как воду; за последний месяц они выпили одной водки на две тысячи франков; видно, у них дома, на родине, люди пьют водки больше, чем у нас скотина воды!