Хозяин серых мотыльков (СИ) - Чепенко Евгения - Страница 3

Острых ощущений искала!

Лицо мужчины вдруг изменилось, стало злым, глаза сощурились.

- Отвечай.

- Даша. Не знаю, - выдала с разбегу я, вняв угрозе. - А где я? - решила задать встречный вопрос. Кто знает, может, прояснит. Вроде говорить настроен. Мужчина перешагнул труп и начал приближаться, я взвизгнула, попятилась, развернулась, побежала. Меня тут же окружила стая насекомых. Замерла, зажмурилась. Это со стороны мотыльки милые бабочки, а когда они в огромном количестве вдруг начинают лезть в рот, глаза и уши, пробирает озноб и липкий пот. Я запищала, отмахиваясь от многочисленных шуршащих крылышек. У уха раздался шепот.

- Меня ты не боишься, а моих мотыльков да?

Вот теперь я завизжала громко, истошно. Насекомые расступились. Я, кажется, осталась одна. Замолчала. Осторожно приоткрыла один глаз. Никого. Второй. Огляделась.

- Так тебе спокойнее?

Подпрыгнула, развернулась на сто восемьдесят градусов. Меня внимательно изучали странные прозрачные голубые глаза. Такие глаза могут испугать и сами по себе, только одним цветом.

- Иди домой, Даша, если, конечно, дойдешь до него живая.

Обладатель страшных глаз хмыкнул, отошел назад, развернулся и оторвался от земли, окруженный стаей своих мотыльков.

Я бегом обработала мысли о двоих убитых, слове "выживешь", фразе "иди домой" и что есть мочи заорала.

- Стой! Ты куда?

Серое пятно почти исчезло за крышей дома, не обратив на меня внимания, и тут я вспомнила еще одну немаловажную деталь.

- Святоза-а-ар! - возопило мое несчастное горло. Воистину, знание - сила. Насекомые повернули обратно и уже несколько мгновений спустя на меня взирали сердитые глаза.

- Откуда имя взяла?

- Те двое говорили, - честно созналась я.

Босоногий нахмурился.

- Чего тебе? Я отпустил. Хочешь, чтоб убил?

- Не-а, - нахально замотала головой и испуганно уставилась на мужчину, соображая, что сказать. - А ты настоящий? И те двое тоже? - а что? вдруг розыгрыш такой, жестокий... Черные брови сошлись на переносице.

- Ой, прости, - пискнула я. - Не то хотела. Сейчас...

Но придумать, какой насущный вопрос озвучить первым не вышло. Стая насекомых окружила меня. Я пискнула, зажмурилась, закрыла лицо руками и почувствовала, как земля ушла из под ног. Вокруг хлопали сотни крылышек. Прикусила губу, заставив себя молчать. От визга смысла никакого. Кто тут услышит? А страх можно и так пережить. Не знаю, сколько времени провела в таком странном положении, прежде чем тело обрело устойчивость вновь.

Оторвала ладони от лица, взгляд тут же уперся в серую толстовку. Перед лицом мелькнула широкая ладонь.

- Теперь говори, - я понаблюдала за той дугой, что описала его рука, подняла взгляд выше.

- А что говорить?

Мужчина нахмурился. Снова повторил жест, чуть медленнее, я вновь с любопытством пропутешествовала за красивой мужской кистью. Только тут обратила внимание на затейливое серебряное украшение в виде мотылька с тоненькими крылышками.

- Ой, какое колечко, - восхищенно булькнула я, позабыв про обещание быть убитой, и, вообще, про все окружающее.

Мужчина хмыкнул.

- И откуда ты, чудо, взялась?

- Из Саратова, - тут же сдалась я, взглянув в прозрачные глаза. Святозар склонил голову на бок, снова оценивающе осмотрел, обхватил лицо ладонями, притянул и поцеловал. Я растерянно замерла, ощущая как его губы ласкают мои, язык проникает в рот. В животе запорхали его мотыльки, по телу разлилось тепло. Наконец, он оторвался и так же мягко произнес:

- Теперь говори.

- Офигеть, - выдала я единственную мысль. Другие как-то неожиданно разбежались. Мужчина недовольно нахмурился.

- Так не бывает.

- Почему? - не поняла я.

- Против меня нет защиты.

- Верю, - для убедительности кивнула. Лицо все еще пребывало во власти его рук. Он убрал их на талию, притянул к себе.

- Ты что на улице делала?

- Не знаю. Вообще, я домой с работы ехала. В автобус зашла, а там этот асфальтово-бетонный пустырь и двое придурков.

Решила оглядеться. Первым на глаза попался широкий кожаный диван и кресла, замысловатый паркетный пол, мягкий ковер по центру, массивный стол, камин, пейзажи на стенах и сотни шевелящихся мотыльков.

- А мы где?

Губы Святозара дернулись в едва заметной улыбке.

- Ты у меня.

Я тихонечко вздохнула. Красиво. Задрала голову наверх. Свет разливался по комнате от не менее массивной, чем вся мебель, люстры. Потолок вокруг украшали все те же серые живые крылышки.

- Ты, чудо, ничего ведь не знаешь.

- Почему? - обиделась я. - Я много чего знаю. Это, смотря, что тебе нужно.

Он засмеялся.

- Сиди здесь. На улицу не выходи. Поняла?

- Ага, - с готовностью кивнула я головой. Многолетний опыт общения с братьями выработал стойкую привычку соглашаться со всем и всегда, а уж после поступать по своему разумению. Кажется, Святозара не провела.

- Сиди. Здесь по ночам людям ходить нельзя.

Большего не добавил. Мотыльки посрывались со своих мест и, окружив хозяина, вынесли в распахнутое в пол стены окно. Я осталась одна, вздохнула, сбросила рюкзак на пол, скинула свитер, теплые сапоги, сняв временно джинсы, избавилась от колготок, телефон по прежнему отказывал в сети, вздохнула и пошлепала босиком устраивать экскурсию по чудесному дому. Одноэтажный, большой, богатый. Единственные три прилагательных пришедших на ум после осмотра. Словно особняк конца девятнадцатого, приправленный современной техникой. Круто. Мне понравилось.

Вернулась в гостиную, сгребла рюкзак и потащилась в найденную кухню. Это туточки ночь, а по моим меркам только разгар вечера и ужин. Наверное, стоило сесть на диван, схватиться за голову и начать рвать на себе волосы с криками "что за ерунда такая" и "как я сюда попала", но делать этого отчего-то не хотелось. Зато ужасно хотелось есть и еще пить. Предположила, что вероятно хозяин будет не против накормить дорогого гостя, а потому без зазрений совести залезла в холодильник, выудила все вкусное, что нашлось, сляпала бутербродов, нагрела чая, похлопала полками, нашла сахар и расположилась за столом, вытряхнув на него содержимое рюкзака.

Включила ноутбук, подсоединила модем. История с телефоном, конечно, показательна, но надежда умирает, как известно, последней. Умерла. Вздохнула, доела выключила. Убрала продукты в холодильник, вымыла посуду и поскреблась в зал. На мозг накатила волна апатии и усталости. Попыталась примоститься на диване, но кожаная мебель в жаркий летний вечер не подходила для сна, я подумала, пожала плечами и решила окончательно схамить. Проскреблась в хозяйскую спальню, стянула себе одну подушку и покрывало, растянулась на мягком пушистом ковре (залазить на кровать не решилась, и так чересчур уже как-то), провалилась в глубокий сон без сновидений.

Было мягко, немного прохладно. Я натянула одеяло на грудь, перевернулась на живот, подмяв его под себя, почти утонув лицом в мягкой подушке. Сон понемногу отступал. Блаженно, чуть слышно, застонала, потянулась.

- Нравится?

Испуганно распахнула веки, подскочила. Хозяин, скрестив ноги, сидел на подоконнике и внимательно рассматривал меня, я же развалилась на его кровати. Он склонил черную голову набок.

- Так что?

- Нравится, - согласилась я. - Только я засыпала на полу. Сюда не помню, как попала.

- Чудо нахальное, - беззлобно констатировал Святозар. - Ну и что мне с тобой делать?

"Все, что захочешь".

От этой единственной, невесть откуда и неожиданно, даже для меня самой, взявшейся, мысли внизу живота разлилось тепло, под кожей запрыгали тысячи иголочек. Дыхание сбилось. Ужаснулась себе. Вижу второй раз в жизни, а хочу так, как не хотела ни одного мужчину в своей недлинной биографии. Попыталась взять себя в руки. Прозрачные глаза хозяина потемнели, став бездонными синими. Я заворожено наблюдала за этой удивительной переменой. Он легко спрыгнул с подоконника, подошел к кровати, мягко опрокинул меня на спину и навис, опершись обеими руками на матрас. Бездонная синева притягивала, манила утонуть в ней. Я прерывисто вздохнула.