А у нас во дворе (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна - Страница 29

   - Хм, в ком ещё?

   - Ставлю в известность, - Шурик наградил меня суровым взором. - Он его сейчас просто убьёт.

   - Кто убьёт? - потрясла я головой, не понимая. - Кого убьёт? Выражайся яснее.

   - Ты что, с луны свалилась? - Родионов с неприязнью меня рассматривал. - Серёга сейчас убьёт твоего драгоценного Воронина. И всё, между прочим, из-за тебя.

   - А за что он его будет убивать? Чего они не поделили? Вот дурацкие шутки.

   - Это вовсе не шутки. Днями ему Воронин что-то наговорил про тебя, Серёга рвал и метал, на всех бросался. А сегодня с обеда вообще сам не свой. Два часа с Борькой на прицепе по всему району искал твоего Славочку. Только что нашёл. Повёл к аптеке на разговор, - снова занервничал Шурик.

   Я наконец въехала в суть проблемы. Затосковала.

   - У Логинова есть Танечка. Для чего ему я?

   - Ты что, так до сих пор и не поняла? - поразился Шурик моей тупизне. - Тю, дура. Он тебя любит. Тебя, не её.

   - Так, как он, не любят, - обида на Логинова выползла из потаённого уголка сердца, подняла голову, зашипела ядовитой змеёй.

   - Откуда ты знаешь, как люди любят? Много ты людьми интересовалась, - высказался Шурик как бы свысока, как бы имея за плечами опыт лет в сто. - И вообще, хватит базарить. Одевайся и выходи. Я тебя на улице подожду. Один я не в состоянии их остановить. Ментов привлекать? Сама понимаешь...

   - Погоди, это что, так серьёзно - я начала осмысливать полученную информацию трезво, наступив ногой на змеиную голову своей обиды.

   - Бог ты мой! - вконец разгневался Шурик. - Сколько можно талдычить, что одного твоего разлюбезного сейчас убьют, в натуре, в лучшем случае, покалечат, а другой твой разлюбезный сядет за это в тюрьму лет на пятнадцать!

   Родионов вышел, оглушительно хлопнув дверью. С потолка посыпалась побелка. Хорошо, вернувшись с прогулки, я не переодевалась в домашнее, поленилась. Всех дел теперь было: впрыгнуть в пальто, замотаться шарфом и нахлобучить шапку. Вылетела почти сразу за Родионовым.

   Шурик не ждал меня вопреки обещанию. Двигался в сторону аптеки, причём быстро, временами переходя на бег. Э-э-э, так я его не догоню. Днём у меня сил не было до любимой лавочки дойти. Сейчас, вероятно, благодаря стрессу, напряглась и полетела за ним. С трудом догнала, задыхаясь. На ходу он бросил мне:

   - Довела мужиков, дура. Сама с ними разобраться не могла?

   - Да я же не знала, - пытаясь перевести дыхание, бестолково оправдывалась я.

   - Чего не знала? - недоверчиво покосился Шура.

   - Что он меня любит, - кто "он" необходимости уточнять больше не возникало. Разумеется, Логинов.

   - С ума сойти! - фыркнул Шура насмешливо. - Да у нас об этом каждая собака знала. Слепой разве не заметит. Или в дугу тупая. Вроде тебя. Мы и старались-то вас свести как можно быстрей, пока вы дров не наломали. Все ваши секреты белыми нитками шиты. Вот таку-у-усенькими стежочками.

   Он широко развёл руки в стороны, и тут заметил, что я бегу в домашних тапочках с помпонами. Охнул:

   - Тоха, ты же только что отболела!

   - А-а-а... потом, - отмахнулась досадливо, вырываясь вперёд. Ещё один лекарь выискался, нафиг. Причём, похоже, не менее занудливый, чем другие. Тоже полечить не против.

   Мы бежали к аптеке всё медленнее. Разговоры отнимали силы, которых и без того почти не имелось. Я начала сильно отставать - не хватало дыхалки, сильно кололо в левом боку. Шурик, испугавшись, что я, как загнанная лошадь, могу рухнуть на скаку, притормаживал, рысил совсем рядом.

   Вот показалась остановка, за ней аптека. Люди оборачивались на странных спринтеров, один из которых щеголял домашними тапочками с помпонами.

   Родионов прибавил, раньше добежал до аптеки, повернул за угол, почти сразу выскочил обратно.

   - Тошка, скорей! Уже бьют!

   Я наддала. Мы с Шурой разом выскочили на край пустыря и в один голос, не сговариваясь, крикнули:

   - Стойте! Не надо!

   Славку действительно уже приложили основательно. Трое на одного: Логинов, Шалимов и Витька Золотарёв. Все сильнее, опытнее в дворовых разбирательствах, старше. Года на четыре, наверное, не меньше. Странно, никогда не интересовалась возрастом Логинова, не знаю, сколько ему сейчас лет. Четвёртый курс института. Это знаю. Косвенной информации о Серёге мне всегда хватало. Главное - он, такой, каким его вижу, а не сопутствующие детали. Раньше он в подобной мерзости, - групповом избиении, - замечен мной не был. Даже если бы один на один, Воронин против Логинова, всё равно получилось бы несправедливо. А уж трое на одного - вовсе подлость, хоть по дворовой традиции любые разборки всегда проходили сходным образом.

   - Не смейте! - кричала я, подбегая, поскольку Славка лежал. Возле меня стремительно вырос Логинов. Разворачивая за плечи, жёстко сказал:

   - Уходи. Это не твоё дело. Ну?!

   Он подталкивал меня в спину давно отработанным движением. Ага, щаз-з-з! Не дегустация ликёров! Шурка пытался увести Шалимова, самого сильного и, следовательно, самого опасного карателя.

   - Уходи, - повторил Сергей. - Мы после поговорим. Обещаю.

   - Нет, сейчас, - я выворачивалась. Тогда он, обхватив меня руками, поднял и понёс за кусты, подальше от места варварской расправы. Я вырывалась, как могла. Ничего с железными тисками его захвата сделать не получалось. Зато увидела краем глаза: Воронин с трудом поднялся с земли, шатаясь, попятился к аптечной стенке, - губа разбита, под глазом лиловость грозовой тучей наливается. Витька Золотарёв ждал, пока Славка выпрямится, готовился ударить, отвёл руку. Я сжалась вся, скользнула вниз из объятий Логинова, не ждавшего от меня коварного финта, упала на четвереньки. Вскочила и помчалась к Воронину что есть духу. Добежала в последний момент.

   - Тошка, стой! Куда?! - крикнул Логинов, бросаясь за мной. Я успела, а он - нет.

   Я подлетела и закрыла собой Славку, который, воспользовавшись прикрытием, сразу шарахнулся в сторону. Всё происходило очень быстро, уследить невозможно. Последнее, что удалось увидеть - Витькин кулак. Отдёрнула голову. Неудачно. Кулак припечатался к моему виску. Славке попал бы по скуле.

   Кажется, я закрыла глаза. А может быть, и нет. Непонятно. В голове - звон, перед глазами - ромбики, кружочки, ленточки. В американских мультиках лучше придумано, симпатичный хоровод из звёздочек. На меня, невезучую по жизни, звёздочек не хватило, одни простейшие геометрические фигуры...

   Сама я лежала на земле, а голова моя - на чьих-то коленях. С меня кто-то снимал тапочки и зачем-то заворачивал их в мой же шарф. Ой, сопрут шлёпки. Они у меня клёвые, родом из Франции, таких наверняка даже у Лавровой нет. Э-э-э, тапочки верните...

   Сколько людей! Неужели нас было так много? И как захотелось вдруг спать. Нестерпимо. Я начала быстро проваливаться в сон. Последнее, что слышала:

   - Девочка моя, потерпи...

   Успела ответить ему:

   - Уходи. Я не хочу... - в голове закрутилась мелодия песни "А у нас во дворе...", заглушая мои и его слова.

* * *

   По рассказам очевидцев, насмерть перепуганы были все. Несколько дней при любом удобном случае выясняли, кто больше других виноват. Переругались меж собой вдрызг. Готовились ксамым дурным вестям, психовали. Витька, стуча зубами, отсиживался в гараже. Формально главная вина повисла на нём. Славка залечивал синяки, не делая и шага за порог квартиры. Его родители боялись, что сына теперь точно где-нибудь потихоньку удавят, и концов не найдёшь. Геныч, Шурик и Лёнька действительно сидели в разного рода засадах, караулили Воронина. Мало им было поучительного примера старших товарищей, правильных выводов не сделали. Шалимов их с трудом уговорил не маяться дурью.

* * *

   "А у нас во дворе

   Есть девчонка одна