Внешность - это не главное! (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна - Страница 19

   Эриас задержал вилку на весу, слушая мой злобный выпад в сторону империи, а потом улыбнулся одними глазами:

   - Вижу, это для вас больной вопрос?!

   - Скорее насущный, я бы сказала.

   Эриас нарочито медленно кивнул, соглашаясь. А потом снова принялся за еду, предварительно напомнив:

   - Вы не ответили на первый вопрос. Как на Карияре относятся к межрасовым бракам?

   Я смутилась вновь и тихо ответила:

   - Положительно. Новая кровь усиливает генофонд населения планеты. Так думают не только простые граждане Карияра, но и правящая семья.

   Он аккуратно собрал приборами остатки еды со своей тарелки, удовлетворенно выдохнул и, дожевав, заметил, вызвав у меня желание выпятить грудь колесом от гордости:

   - Вы великолепно готовите. Я еще ни разу в жизни не ел настолько вкусно приготовленную еду. Даже моя матушка не сравнится с вами, Лельвил. Для любого доргара у вас имеется довольно много достоинств и талантов, чтобы ими гордиться. Или чтобы удачно выйти замуж...

   Последние слова меня смутили, а вообще, надоело муссирование моей холостяцкой жизни. Раз он может ее обсуждать, значит, и я могу затронуть его личную жизнь:

   - А вы, Эриас, любили?

   Довольство с его лица сползло, сменившись напряжением. Прищурив свои глубокие синие глаза, снова откинулся на спинку стула, наблюдая за выражением моих глаз, и ответил:

   - В своих первых серьезных отношениях, возможно, да, тем больнее было от предательства. Но тогда я был слишком молод и быстро справился... Во второй раз скорее скучно было, а женщина оказалась весьма настойчивой в стремлении исполнить свою мечту стать женой военного... Показать всем свою смелость... В итоге, мои кости мыли все кому не лень. Сейчас мне сорок восемь, и я понимаю, что это не возраст, чтобы думать - жизнь уходит, но мое положение и работа заставляют по-другому оценивать свою жизнь и иначе расставлять приоритеты. Я, скажем так, домашний человек, но у меня кошмарный характер. Я слишком большой собственник, чтобы делиться с кем-то своей женщиной... - Твердый взгляд на меня и он продолжил признания: - Я вспыльчив, обладаю бешеным темпераментом, которым не всегда получается управлять...

   Затаив дыхание, я слушала его откровения, а он неожиданно резко подался вперед и, изумив меня, а возможно и себя, мягко погладил меня по щеке, скрытой тканью надири.

   - Меня все время мучает вопрос - какая на ощупь твоя кожа? Мне кажется, нежная, как лепесток цветка.

   Я не прервала эту неожиданную ласку, лишь хрипло спросила:

   - Разве это так важно? Вдруг я злая или...

   - Нет, Лель, ты мягкая, добрая, нежная и заботливая. Приручила за неделю весь мой экипаж, столько мужчин в одной женщине не могут ошибаться. Так что на этот вопрос я уже получил ответы, а теперь мне интересно другое. Слишком много вопросов по поводу тебя!

   Последнее замечание, заставило меня напрячься:

   - Ты еще плохо меня знаешь. На самом деле я - открытая книга, мои братья говорят, что у меня все написано на лице и только благодаря надири могу скрывать свои маленькие секреты. Я не несу ни тебе, ни твоему кораблю, ни Доргару никакой угрозы. Лишь хочу помочь своей семье и Карияру. Как умею и как могу. - Решила, что сейчас лучше прервать разговор, а то он выведает у меня все что захочет, поэтому лучше сбежать под благовидным предлогом: - Прости, но я устала и хочу отдохнуть у себя в каюте.

   Встав под его напряженным взглядом, направилась к выходу, но все же обернулась и лукаво произнесла, отметив внезапно вспыхнувшие яркими искрами синие глаза:

   - И да, моя кожа очень нежная!

   В каюту я скорее летела, нежели шла. И буквально светилась от собственной смелости и бесшабашности. Заснула впервые за эти дни с улыбкой на лице и внутренним спокойствием.

  Глава 9

  Я только успела проснуться и умыться, как раздался вызов от двери. Нажав на консоль, увидела мрачное лицо Джара, тут же принявшее нейтральное выражение.

   - Сиера Лельвил, вас просят в медотсек. Ваш телохранитель ранен. Сейчас за вами....

   Я уже не слушала дальше, открыв дверь, побежала к медотсеку. А в голове крутилась страшная мысль: "Что я скажу Ринис, если с Асиандром, что-то случится плохое?

   На максимальной скорости влетела в медотсек и остановилась, замерев от удивления и облегчения. Асиандр стоял возле одной из функциональных кроватей, на которой лежал Трил. В данный момент его сканировали на предмет повреждения внутренних органов или кровотечений. Голубой луч в последний раз пробежался по обнаженному телу мужчины, прикрытому до пояса тонкой простыней, и меня поразила его бледность и несколько ран, которые, судя по всему, совсем недавно обработали медицинским клеем для заживления. Кровь смыли, но она все равно кое-где осталась. Бросив еще один очень внимательный взгляд на Аса и убедившись, что с ним все в порядке, я подошла к ним и обратилась к Трилу:

   - Как ты себя чувствуешь?

   - Нормально, сиера, вам нечего беспокоиться и вообще не стоит здесь находиться.

   - Ты на меня все еще злишься? Презираешь?

   - Нет, сиера. Глупости, да и вообще, ошибки я два раза не повторяю.

   Он смотрел в потолок, игнорируя меня, а мне было неловко и вместе с тем больно за него.

   - Трил, может тебе вкусненького принести?

   - Сиера, со мной все будет хорошо...

   - Да? Тогда какую черную дыру ты полез в ту свару? Там бы и без тебя разобрались, а ты рискнул... собой? - Асиандра даже трясло от возмущения и злости, а может и страха за жизнь друга. - Что, жить надоело?

   Трил дернулся, а я прижала ладонь к животу, почувствовав, как там все скручивается в узел. Уже не обращая внимания на медперсонал, застывший неподалеку и дающий нам возможность поговорить, Асиандра, который стоял рядом, присела на край кровати и, заглядывая в карие глаза Трила, наполненные не только физической болью, спросила:

   - Ты хотел умереть?

   Он снова дернулся, но глаз не отвел. Смотрел прямо в глаза и честно ответил:

   - Еще вчера хотел. Слишком больно жить, когда чувства умерли, сердце молчит, а глаза больше никогда не увидят. Но после вчерашнего разговора... не знаю. Неприятно сознавать, что твою любовь предали или отвергли. И врали прямо в глаза. Я хотел носить на руках, боготворить, любил бы до гробовой доски, но вы вчера ответили на все мои вопросы. Я чувствовал и, думаю, знал правду, но боялся посмотреть ей в глаза.

   Он протянул руку и коснулся моей щеки. Медленно погладил, потом уронил ее на кровать с застывшей маской боли на лице.

   - Больше не боюсь. И спасибо, что вынули эту занозу из сердца. Жить буду, если звезды позволят. Не бойся маленькая, твой страх за меня беспочвенный.

   Я обхватила его ладонь руками и, прижав к своей груди, убежденно сказала. Он должен был поверить, чтобы нормально жить дальше.

   - Запомни, Трил, любовь была, я видела, и она останется с тобой теперь уже навсегда. У нас у каждого свои недостатки и слабости, почему ты так строго судишь? Думаю, что все бы со временем изменилось к лучшему. Тебе надо простить и отпустить, и помнить только хорошее.

   Я постаралась говорить уверенно, не вспоминая, что Лисиана жила только своими интересами или, как она считала, интересами народа. Ни о том, что она запросто бросила бы Трила, променяв его на императора, или на кого-то еще значительного, или нужного, я думать не хотела. Она умерла, а этот мужчина передо мной еще жив, и жить ему надо без темной тучи чужого предательства или боли утраты.

   - Я так понимаю, ЭТОТ мужчина и ваш телохранитель, и неудачливый любовник?

   Я повернула голову на холодный голос командора, который пустил мое сердце вскачь одним своим видом, и немного удивленно воззрилась на него. Асиандр побагровел от гнева, Трил, наоборот, побледнел, но его глаза засверкали на обескровленном лице. До меня, наконец, дошел смысл.