Битва - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 21

Орри вскинул свою двустволку пугающего калибра, утопил крючок и… Я оглох на левое ухо, а длинный пучок пламени вырвался сначала из верхнего, а затем, через пару секунд, из нижнего ствола. И второй выстрел был уже лишним. Монстра сбило с баржи и швырнуло в воду уже первым попаданием. Удар пули шестисотого калибра весом шестьдесят граммов — дракона на задницу усаживает, не то что матку речных импов. Вторая пуля ударила молотом в уже неподвижное тело, покачивавшееся на волне и медленно погружающееся, выбив фонтан воды и крови, перевернув тушу и закружив в медленном водовороте.

— Всё, что ли? — спросила Лари, быстро заталкивая патроны в помповик.

— Всё, — ответил я, переламывая стволы «вампирки».

— Уверен? А мелочь? — спросила уже Маша, тяжело дыша.

— Матку убили, мелочь сейчас сама помрёт. Они друг без друга не живут, — ответил я, запихивая патроны.

— Точно, я в книжке читал, — подтвердил стоящий в дверях Орри, воинственно держащий свой убийственный, но разряженный штуцер наперевес. — Дальше спокойно пойдём. Импы даже нечисть вокруг распугать должны были.

— Точно? — на всякий случай переспросила меня Маша.

— Точно, — кивнул я. — Они всех подряд жрут, другая нечисть им тоже годится. Так что дальше спокойно пойти должны. Но до выхода из тумана всё равно никому не расслабляться.

— Расслабишься тут, — к моему удивлению, заявила до сей поры бесстрашная Лари.

Машу, слегка утомлённую, я отправил в купеческую каюту отдыхать. Балин ушёл к дизелю, а мы с Лари остались караулить на палубе. А заодно помыли её из шланга, сгоняя за борт сильной струёй речной воды кровь, ошметки грязно-зелёной плоти и куски каких-то непонятных костей. Досталось импам всё же неплохо. Пришлось даже на крышу рубки лезть, где Лари своим кнутом разрубила череп одной из тварей.

Ружей из рук не выпускали, а я мысленно отметил, что лучше коротких двустволок десятого калибра для такого боя ещё никто ничего не придумал. Хоть с каждого ствола поочерёдно бей, мало один хрен не кажется. А хоть дуплетом — тогда вообще как тур-ящер пробежал.

Однако дальнейший путь мимо Дурного болота прошёл почти спокойно. Один раз из тумана над головой вылетела непонятная тварь, напоминавшая лысую, уродливую обезьяну с кожистыми перепончатыми крыльями, но нападать не стала. Лишь завыла истошно, замахала крыльями, гоняя клубы густого, как кисель, тумана, и исчезла в нём, зависшем над нами сплошной серой пеленой. А вскоре и крик затих.

Несколько раз замечали длинную скользкую чёрную спину какой-то большой подводной твари, время от времени поднимавшейся к самой поверхности, но нападать на нас она не стала, да и намерения такого не проявляла. Возможно даже, это была не нечисть, а некий водяной монстр такого калибра, что ему никуда лезть не страшно. Драконы те же — тоже с нечистью ничего общего не имеют, а заодно её в упор не замечают.

Через пару часов Дурное болото осталось позади. Как-то моментально посветлело — сначала пробилось, а потом засветило во всю мощь солнце, веселя душу и согревая дрожащее от непонятного озноба тело, а перед нами опять раскинулась во всю свою почти километровую ширину река Улар. Велики здесь реки, в Старом мире таких и не было, если книгам верить. Точнее, было, но уже в низовьях, а реки здешние в нижнем своём течении уже на моря похожи.

Дальше Лари завалилась на корме загорать, убив меня окончательно белизной кожи и совершенством форм — и чего загорать, если загара нет и даже обгореть не получится? — а я ушёл в рубку к Орри, благо для двоих там места хватало вполне. Даже два высоких вращающихся стула имелись.

— Ну что, как посудина? — спросил я нашего шкипера.

— А хорошая, — степенно заявил тот. — Так и ходил бы на такой от верха до низа Великой.

— Лучше, чем грузовик? — подколол я.

— Грузовик — особь статья, а баржа — особь статья, — ответил гном, переиначив, сам того не зная, фразу исторической личности с нашей исторической родины. — На грузовике такого степенства в поездке нет, да и товара на нём поменьше везёшь. Была бы баржа твоя — напросился бы с тобой годик-другой поработать. У меня два года «большой жизни»[42] не израсходованы.

— Хм… Смотри, на слове поймаю.

— Будто у тебя баржа есть, — усмехнулся в бороду Орри.

— Если Пантелея своего выловлю и премии подобающие получу, куплю баржу. И «полевик» пассажирский.

— Машина-то тебе зачем? — не понял гном. — У тебя же полуторка, зверь-машина. Что может лучше-то быть?

— «Полевик» на палубу загнать и укрыть — без проблем. Понял, борода?

— А… Ножки лень топтать там, куда приедешь? — съехидничал в ответ Орри. — Но мысля здоровая. Весу в нём всего ничего, загнать по мосткам не проблема, а ездить всегда лучше, чем ходить. Недорого, и четверых везёт. Все уместимся.

— Все? — удивился я. — Ты это о чём?

— Будет у тебя баржа — наймусь в шкипера однозначно. Очень пока такая жизнь по мне. А водить, как я, ты в жизни не сумеешь. А ещё колдунья и эта… демоница голая.

— Демоница, положим, голая только наполовину, — встал я на защиту справедливости, хоть то, что на ней осталось, на звание «одежды» никак претендовать не могло. — А потом, она со мной временно, на этот раз только. Надеюсь, что Маша останется, очень хорошо с колдуньей на охоте, но даже не спрашивал пока.

— А ты спроси, — посоветовал Орри. — Девка на тебя такими глазами смотрит, а ты «не спра-а-ашивал».

— Это какими? — удивился я.

— А такими… влюблёнными. Не видел, как она защищать тебя кинулась, когда тебя жаба потащила?

— Можно подумать, что если бы тебя потащила, то она не кинулась бы, — усомнился я.

— Кинулась бы, — кивнул гном. — Но не с таким лицом. Приглядись, короче. А то на демоницу распутную всё таращишься. А колдунья девочка скромная, на глаза не лезет, не то что эта… — Орри ткнул пальцем в сторону кормы, но тон его, несмотря на текст речи, был скорее сожалеющим.

Вот оно как! И тут природные тифлинговские чары прокатились. Однако речь степенного гнома в защиту высокого чувства заставила меня задуматься. Я ещё не забыл первоначального недружелюбия Маши, вот до сих пор стараюсь дистанцию удерживать, чтобы её не напрягать. А если задуматься да недавнее повспоминать, то как бы смысл такого моего поведения теряется вовсе. Нет никакого смысла, в общем. А Маша мне нравится. А кому она может не понравиться? И красивая, и умная, и молодая…

Странно, однако, что я эдаких влюблённых взглядов не заметил. На меня это непохоже. А не врёт ли мне, часом, Орри? В издевательских, например, целях? Ладно, не буду дурака изображать и у него выспрашивать, попробую сам присмотреться. Может, и вправду говорят, что в последнюю очередь видишь то, что под носом?

Да, кстати, чуть не забыл. Я вышел из рубки и пошёл в трюм, в каюту, чтобы достать из рюкзака сыскной ордер и ордер арестный. Надо бы Орри с Балином в бумагу вписать, чтобы завтра проблем и вопросов меньше было, если на своих наткнёмся. А мы на них наткнёмся наверняка.

ГЛАВА 6,

в которой друзья вынужденно, но с удовольствием бездельничают, а герой получает полезную телеграмму

Утром следующего дня мы вышли к устью Улара, к тому самому месту, где он впадает в Великую. Дошли спокойно, ночью меняясь у штурвала и не останавливаясь. Вставать на якорь что у берега, что на середине реки ночью разумным не считается. Мало ли кто вскарабкается на борт по якорной цепи? Или в порту стой, или не стой вообще. А вот движение от девяти неприятностей из десяти потенциальных спасает. Не так просто уцепиться за высокий, обитый металлом борт судна, идущего на восьми узлах. И при этом ещё под винты не попасть.

В общем, постоял и я два часа возле штурвала, как раз в «собачью вахту», но меня это беспокоило мало. Лёг спать я в шесть часов вечера — в капитанской каюте да на свежих простынях. И к тому времени, как подошла моя очередь, отоспался за всю мазуту. Потому как перед этим долго поспать не удавалось. Три ночи, считай. Да ещё таких ночей, что врагу не пожелаешь.