Танец Огня - Жильцова Наталья Сергеевна - Страница 29

Казалось бы, о какой учебе может идти речь, когда выть хочется? Но я стиснула зубы и заняла место в пустующем первом ряду – еще одной зоне отчуждения, кстати. С тех пор, как я выбрала себе место, никто на этот ряд не садился.

Едва сокурсники расселись и прозвенел звонок, фон Глун громким, хорошо поставленным голосом сообщил:

– Итак, господа студенты, сегодня у нас первое занятие по боевой магии. Надеюсь, все готовы?

По аудитории пронесся дружный одобрительный гул, отчего губы профессора дрогнули в улыбке. Кажется, боевая магия – его любимый предмет, и столь бурную реакцию фон Глун оценил, хотя и понятия не имел об истинной причине всеобщей радости. Хотя я-то прекрасно понимала, что на самом деле она вызвана утренним происшествием, и огневики пылали жаждой мести.

– Прежде, чем мы перейдем к классификации боевых заклинаний, вы должны уяснить вот что: боевая магия – не игрушка, – напомнил профессор. – Вы должны усвоить, что чем сильнее маг, тем выше ответственность, которую он несет. А для того, чтобы вы лучше поняли степень этой ответственности, проведем небольшой экскурс в историю.

А вот это предложение аудитория не оценила, и ответом Эмилю фон Глуну стал дружный страдальческий стон. Кажется, я была единственной, кто промолчал. Впрочем, самоуверенного аристократа недовольство студентов не волновало совершенно.

– Итак, 3048 год, таверна в центре города Рувиз печально известного королевства Пирма, – приступил к повествованию он. – Два мага Воздуха встретились случайно, после нескольких лет разлуки. Во времена учебы они были друзьями, и, естественно, очень обрадовались друг другу. Чтобы отметить встречу они, разумеется, садятся за один стол и заказывают вина. Все хорошо, ничто не предвещает беды. Но ближе к ночи ситуация меняется. Выпито уже немало, и один из магов припоминает старую обиду. Второй, соответственно, отвечает тем же. Слово за слово, мужчины распаляются все сильнее и в результате затевают дуэль на площади. Изначально дуэль проходит по кодексу Браха – когда сходятся двое неравных по силе. И все бы хорошо, но только до того момента, как Ларс, слабейший из дуэлянтов, выкрикивает новое оскорбление.

Фон Глун замолчал. Он скользил по аудитории цепким взглядом, добиваясь полнейшего, тотального внимания. А потом заложил руки за спину, вышел из-за кафедры и продолжил уже другим, куда более жестким голосом:

– Итак, господа студенты, у нас два дуэлянта – один слабее, другой заведомо сильнее. Слабейший выкрикивает новое обвинение, вероятно веское. Как должен поступить более сильный маг?

Вот честно, сидя в аудитории, наполненной молодыми и горячими (во всех смыслах, ибо маги Огня все-таки) людьми, я ожидала криков из серии: «раздавить и растереть!» А что вместо этого?

– Он должен был сдержаться! – уверенно заявила какая-то девица.

Обернуться, чтобы увидеть, кто именно наделен столь миролюбивым характером, я не решилась. Тем более что совершенно неожиданно ее поддержали еще несколько студиозусов, а фон Глун горько улыбнулся и одобрительно кивнул.

Мои брови непроизвольно поползли вверх, и профессор, который точно записал меня в «любимчики», реакцию заметил.

– Что вас удивляет, Дарья? – холодно спросил он. – По вашему мнению, сильнейшему магу не стоило сдерживаться?

В вопросе был какой-то подтекст, но я не поняла какой именно. Поэтому хотела отмолчаться, но мне не позволили.

– Дарья? – поторопил фон Глун.

Пришлось высказать очевидное:

– Конечно, ему следовало сдержаться, но тут налицо явная провокация. Возможно, маг впал в состояние аффекта и уже физически не смог этого сделать.

– То есть вы его оправдываете?

– Я никого не оправдываю, – отрезала я, все еще не понимая, к чему ведет профессор. – А вот вы говорите так, будто однозначно осуждаете второго мага. Ну, того, который все-таки не сдержался.

Глун ухмыльнулся и вновь вернулся к аудитории.

– Дарья – иномирянка, ей простительно это невежество, – сказал он. – А вы, без сомнения, поняли, о каких магах речь и к чему привела та дуэль. Но я повторю, и не только для Дарьи, потому что о таких моментах истории следует напоминать как можно чаще.

Если честно, из всей этой тирады, я выделила для себя только одно: «повторю, и не только для Дарьи». Вау! Это ж сколько медведей в лесу передохло, если наш высокомерный куратор решил что-то мне объяснить?

Однако к пояснению, тем не менее, прислушалась. И, как оказалось, не зря.

– Итак, Ларс сказал, а Петр Новак не сдержался. Петр провел серию сверх быстрых атак, отразить которые Ларс, разумеется, не мог. Итог – Ларс погиб. А вместе с ним погибло и несколько жителей Рувиза из окрестных домов, которые окружали площадь и были разрушены в результате последней атаки Петра. – Фон Глун прошелся вдоль кафедры, сцепил пальцы, а потом продолжил: – Только после этого на место событий подоспел магический патруль, и Петр был схвачен. Но, увы, было поздно, эхо-волна уже прошла. Новак прекрасно знал, что Ларс приходится двоюродным племянником его величеству Бортонсу – королю Пирмы. Разумеется, узнав о смерти родственника, король потребовал от Совета Магов принять меры и наказать убийцу. Совет придерживался такого же мнения и даже вынес соответствующий приговор. Но приговор понравился не всем, и в частности, другу Петра Василию Голубеву. Пойдя против решения Совета, он организовал побег Петра. Ну а дальше, как вам известно, события нарастали как снежный ком. Эти двое привлекли на свою сторону еще пару десятков мятежных магов, и вместе с ними захватили дворец Бортонса. Самого Бортонса убили и объявили себя новыми правителями Пирмы. Что было потом вы, опять-таки, знаете. Десять лет кровопролитных завоевательных войн, в результате которых с карты нашего мира исчезло три десятка королевств и появилась ныне известная всем Норрийская империя. За три века, которые прошли со смерти Петра и Василия, многое изменилось, и их потомки не так агрессивны и тщеславны. Однако до сих пор Норрийская империя остается бичом нашего мира, а кровь, пролитую в тех войнах, ничем не смыть. – Глун закончил на высокой, пафосной ноте, а я напряженно нахмурилась.

Василий Голубев, говорите? Уж больно фамилия земная, не поларская. Значит, он иномирец? Любопытно…

– У вас вопрос, Дарья? – обратился ко мне профессор.

А вопрос действительно был. И я его задала:

– Этот Петр, он тоже из наших?

Губы брюнета скривились в нехорошей улыбке.

– Из ваших, – подтвердил догадку фон Глун. – Его родное королевство называлось Польшей, кажется.

Я вздохнула и кивнула. Все понятно. Вот они, те двое, которым удалось освоить магию. И теперь совершенно ясно, за что нас, иномирцев, так не любят. Просто Петр и Василий всех сделали.

– Что, еще вопрос? – встрял в мои мысли профессор.

Аудитория подозрительно молчала, но мне было плевать. Вау-вау! Он по-прежнему готов что-то объяснить!

Поэтому упускать возможность не стала и уточнила:

– А если бы на месте Петра был уроженец Полара, какой бы приговор вынес Совет Магов?

Фон Глун замер, зло сверкнул глазами и шумно втянул ноздрями воздух.

– Это к делу не относится, – отчеканил он. – Но Совет всегда беспристрастен, если вы об этом.

Ага, понятно. Вот только о том, насколько беспристрастны поларцы к иномирцам я уже за эти дни на своей шкуре ощутила. Так что, уверена, будь Петер поларцем, его бы отмазали. Расисты, блин.

– И еще один вопрос, если позволите, – не удержалась я. – Если вы считаете иномирян настолько опасными, если думаете, что кто-то из нас способен повторить поступок Василия и Петра, то зачем выдергиваете нас из наших миров?

– Мы не считаем вас опасными, – парировал Глун. Он выглядел очень спокойным, но я чувствовала – врет или недоговаривает. – А ваше появление здесь… Видите ли, Дарья, в нашем мире нехватка магов…

Я тихо фыркнула. Ага. Слышала я эту сказочку от ректора. Но, уж простите, больше в нее не верю. Тут что-то еще, что-то другое.

– Ничего смешного, – сказал брюнет холодно. – Если бы не приказ Совета Магов, вас бы здесь не было, Дарья.