Король на площади - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 39

– Умно! – выдохнул князь с восхищением. – Ай да дочка, вся в меня! Умно, скажи же?

– Умно, – согласился он. Что отрицать: и умница-разумница, и воспитанная-превоспитанная, и при всех, как говорит Эрик, женских достоинствах… Только что это меняет?

– А вот скажи ты нам, – теперь Рагнар взялся уже за дочку, – какая такая шлея тебе под хвост попала, что ты удрать от нас с Силвером задумала?

«От нас», отметил он. Ну уж нет, княжеский папа, ты нас в одну-то семью не записывай! Ибо бесполезно. Он ожидал, что Эмма будет опять бормотать нечто невразумительное, как тогда, когда он задал ей точно такой же вопрос. Но княжна ответила просто, не задумываясь:

– Я струсила.

Пауза.

– Струсила? – повторил князь и вопросительно поглядел на него как бы в поисках объяснений. Он едва заметно пожал плечами: и самому, мол, интересно и непонятно.

– Прости, отец. Я подвела тебя. Подвела нас всех.

Князь засопел. Он все глядел и глядел на свою дочь с сомнением, как бы подозревая, что его дурят.

– Струсила? Ты?! Да ни в жизнь не поверю!

Эмма не сводила с отца глаз. Они вновь начали наливаться слезами, и Рагнар, раздраженно махнув на дочь рукой, повернулся к Силверу.

– Женщины! – сообщил, пожимая плечами, словно тяжелый вердикт эскулапа вынес. – Иногда как напридумывают чего несуразного вовсе, вобьют себе в головы, а потом вот такое и… Вот ты что думаешь, у нас с Марией сразу все срослось? Мы…

Не желая вникать в семейную историю Волчьего князя, Силвер перебил:

– А вы знаете, что ваша настоящая принцесса и замужем уже успела побывать?

Эмма метнула в него укоризненный взгляд, и он – вот странно! – ощутил себя на мгновение виноватым. Рагнар развернулся к дочери всем корпусом.

– Да?!

Та кивнула.

– Ишь ты! А чего ж с зятьком меня не познакомила?

– Он умер.

– Поди, вертопрах какой? Художник? Умер – ну и хорошо, – спокойно сказал князь. – А то бы я его на рее собственными руками вздернул. Ишь чего удумал, моей дочурке голову дурить!

Подумал и вновь развернулся к Эмме. Спросил – даже с надеждой:

– А может, у меня тогда и внучок уже имеется? Или хоть внучка какая-никакая?

– Нет, батюшка.

На этот раз Рагнар похлопал ее по плечу уже с сочувствием.

– Ну ничего, в следующий раз обязательно получатся. Дети – они такие, приходят, когда их никто не ждет!

Правильно расценил выражение лица Силвера, потому что расхохотался:

– А ты что же, девственницу в жены ждал? Так тогда тебе в другом месте невесту надо было искать! У нас девки знаешь какие – у, огонь! Если уж кого из парней выберут – за волосья тащи, не отцепятся. А сыночка родит – живо замужем окажется, ибо настоящая женщина, плодовитая! Это тем, – он благодушно махнул полуобглоданной костью на короля, – кто сравнения по мужеской части боится, непременно девица требуется. Чтобы других мужчин не знала. А мы-то на девственности не повернуты, – Рагнар подмигнул зорким серым глазом под мохнатой бровью, – хотя и с удовольствием ее лишаем, гы-гы!

Не выдержав, Силвер глянул на Эмму – та смотрела на него, криво улыбаясь. Улыбку ее можно было понять двояко. Да, говорила эта улыбка, извиняясь, мой отец таков! Да, утверждала эта улыбка с вызовом, – я такова! И что?

Тихой воде не верь…

Да и ничего, ответил он взглядом. Что мне до вас вообще за дело? Кого ты там до своего Агнази любила, кого после…

Но только вот чего же ты все-таки испугалась или что себе напридумывала и потом испугалась? Раз твой отец не спрашивает, придется задать вопрос мне.

Но едва он открыл рот, как Рагнар сказал:

– А не пойти ли тебе, дочура, спать? А мы тут с королем по-своему, по-мужски потолкуем.

Эмма с сомнением перевела взгляд с отца на Силвера, но все-таки послушно поднялась. Прошелестела: «Спокойной ночи, ваше величество, спокойной ночи, ваше сиятельство», – и тихо удалилась.

А вот теперь князь всерьез возьмется за его обработку: растолкует про сложную международную обстановку на полустрове, про выгоды от этого брака для обеих сторон, про скрытые и открытые достоинства своей дочуры…

Но Рагнар улыбался ему заговорщицки:

– А не надраться ли нам, Силвер? Как тогда на Пике, а?

И он почувствовал, как губы растягивает ответная ухмылка. После снятия осады они несколько дней беспробудно пили. Такого жуткого пойла и такого жестокого похмелья у него не было ни до, ни после. Но те три дня были просто… феерическими.

– А почему бы и нет?

Глава 6. В которой происходит межгосударственная попойка

– Они заперлись во внутренних покоях и выкладывают друг другу государственные секреты!

Господин полицмейстер, обычно крайне аккуратно одетый и волосок к волоску причесанный, выглядел сейчас всклокоченным и помятым – видимо, с трудом вырвался из гостеприимных рук запивших владык. Но избежать насильственного вливания ему явно не удалось: от него отчетливо разило свежим винным духом. Язык слегка заплетается, глаза блестят, рыжие волосы стоят дыбом – то ли от ужаса, то ли потому, что его за них основательно оттаскали…

– Я пытался остановить его величество, но знаете, куда он меня послал, знаете?!

С трудом сдерживая улыбку, я успокаивающе похлопала Фандалуччи по руке.

– Точного направления не знаю, но догадаться могу. Не расстраивайтесь так. Когда они протрезвеют, вряд ли кто из них вспомнит, о чем вообще шла речь!

– Остается только на это и надеяться, – пробормотал несчастный полицмейстер. – Но говорят, у этого клятого Волчьего князя печень и мозги просто луженые… ох, простите, ваше сиятельство!

Я все-таки рассмеялась.

– Вам не за что извиняться, господин полицмейстер, так оно и есть! Но мне почему-то кажется, что наш князь и ваш король друг друга в этом смысле стоят. И еще – опять же мне это только кажется – в государственных секретах они постараются друг друга как следует надуть… то есть дезинформировать.

Фандалуччи слегка просветлел: эта мысль ему в голову не приходила.

– Да, пожалуй, так оно и есть!

– Как поживает наша общая знакомая, дама Грильда?

Господин полицмейстер принялся рассматривать осенний пейзаж за окном.

– Неплохо.

– Вы ведь часто с ней видитесь?

Мужчина откашлялся.

– Ну как вам сказать… Достаточно регулярно.

– Грильда – настоящее сокровище, ведь так, господин полицмейстер? – продолжила я с мягким нажимом.

Фандалуччи взглянул мне в глаза прямо.

– Вы совершенно правы, она редкая женщина!

Мы посидели еще в мирном и слегка смущенном молчании. Ну хоть этой паре есть польза от того, что я теперь не живу в доме Грильды, – Фандалуччи может посещать свою даму без стеснения.

– У меня к вам просьба, господин полицмейстер.

Его смягчившийся взгляд моментально стал привычно-оловянным.

– Да, ваше сиятельство?

– Я написала письмо и хотела бы его отправить. – Я протянула ему сложенную бумагу, Фандалуччи посмотрел на нее с некоторой опаской. – Оно не запечатано. Вы можете прочесть и убедиться, что в нем нет ничего такого… государственно-секретного. Это письмо моему доброму знакомому во Фьянту. Он занимается продажей моих картин, и я хотела уведомить его о перемене места жительства и о том, что полотна будут отправлены попозже, уже из Нордлэнда.

Фандалуччи взял письмо, но читать не стал.

– Хорошо, ваше сиятельство, я это письмо принял. Но вы же понимаете, без разрешения его величества я не могу ничего…

– Ох уж! – непочтительно выпалила я. Губы полицмейстера дрогнули в легкой улыбке, но он продолжил, как будто его не перебивали:

– …но обещаю, когда их августейшие особы…

– …выйдут из запоя?

– …придут в себя, ваше письмо будет представлено его величеству для ознакомления.

– И еще одна просьба… Да не пугайтесь вы так, господин Фандалуччи, ничего страшного или запрещенного! Я просто хотела бы еще раз посетить Королевскую галерею перед отъездом. Вряд ли мне потом представится такой случай, ибо вряд ли я когда-нибудь вернусь в Рист.