О пользе лени. Инструкция по продуктивному ничегонеделанию - Смарт Эндрю - Страница 3

Позволяя мозгу отдыхать, мы даем ему возможность задействовать механизмы нелинейности и случайности, усилить его естественную склонность объединять образы восприятия и памяти в новые представления. Байки о писателях и художниках вторят недавним психологическим исследованиям: чтобы раскрыть творческий потенциал мозга – эту сложную нелинейную систему, – нужно разрешать себе долгие, полноценные периоды праздности. Как минимум, отдых столь же важен для здоровья мозга, как и направленная умственная деятельность, а то и важней.

Глава 1

Это мерзкое чудище Праздность[5]

По меньшей мере еще со времен Гомера мы неоднозначно относимся к праздности. В «Одиссее» лотофаги слонялись по острову, жили «одной лишь цветочною пищей»[7], были гостеприимны и миролюбивы. Но они таили опасность для Одиссея и его спутников. Прибыв в край лотофагов, неугомонный командир отправил несколько воинов навестить местное племя:

И это оказалось так вкусно, что греки и думать забыли о возвращении домой. Одиссей, олицетворение героического генерального директора, силой притащил друзей на корабль, связал их и бросил под скамьи. Он понял, что, если остальная команда попробует наркотик, им никогда не покинуть остров, и приказал судам отчалить.

Хотя на Западе привыкли воспринимать Китай как страну, в которой труд, производительность и промышленность почитаются за высочайшие идеалы, во времена Конфуция праздность не изгонялась на задворки культуры, а являлась ее неотъемлемой частью. Конфуцианский вельможа отращивал длинные ногти в доказательство того, что ему не приходится работать руками. Конфуцианство вообще презирало тяжелый труд и превозносило праздность и непринужденность. По мнению Лоренса Харрисона, старшего научного сотрудника Тафтского университета, «для китайцев миф о Сизифе – не трагедия, а уморительная шутка». Харрисон пишет, что высший философский принцип даосизма – у-вэй, или «недеяние»: человек, обретший истинное духовное просветление и мудрость, проходит по жизни, прикладывая минимум усилий. Даже в военном искусстве древние китайцы полагали, что опытный полководец изматывает врага и ждет подходящего момента для удара, используя обстоятельства в своих интересах и действуя как можно реже. Это противоречит западному идеалу достижения заранее намеченной цели непомерными усилиями и настойчивостью. Поразительно, что, несмотря на долгую историю любви к праздности, сегодня Китай считается всемирной фабрикой. Возможно, как поведал мне недавно один китайский физик, причина кроется в том, что Китай «преодолел» конфуцианство лишь полвека назад.

На Западе, на заре эпохи Просвещения, когда труд механизировался, бюрократизировался и обезличивался, философы пытались сопротивляться. Капиталистическая мировая система перешла к наращиванию невиданных доселе масштабов, но западная культура противопоставила ему идею «благородного дикаря», который отличался тем, что шатался без дела и ел фрукты, сами падавшие к его ногам. В период с 1758 по 1760 год в журнале The Idler («Бездельник») непревзойденный Сэмюэл Джонсон опубликовал серию эссе о преимуществах праздности. Он писал, что «Праздностью… можно наслаждаться без ущерба другим, а потому ее не остерегаются как Мошенничества, которое ставит под угрозу личное имущество, или как Гордыни, которая по природе своей ищет удовлетворения в принижении другого. Праздность – тихое и мирное качество: оно не возбуждает ни зависти – хвастовством, ни ненависти – противостоянием, а потому никто не удосуживается ограничивать или преследовать ее»[8].

Но капиталистов было не остановить. XIX век грезил глобальной промышленной экономикой. Люди стали винтиками в сложном механизме под названием «фабрика», и Фредерик Тейлор, отец эффективной американской рабочей этики, предложил капиталистическим надзирателям «научную организацию труда», написав книгу «Принципы научного управления» (The Principles of Scientific Management). Он хотел встроить жизнь рабочего в жизнь компании посредством того, что тогда считалось научным пониманием человека. Тейлор пытался увеличить эффективность производства, поминутно измеряя длительность операций. Предвосхищая современное увлечение продуктивностью вроде методики шести сигм (до которой мы доберемся в главе 8), Тейлор старался заменить знание и опыт каждого мастера стандартизованной и «научной» техникой исполнения. Тейлоризм был и остается невероятно популярным среди предпринимателей, но гуманисты всех мастей ему отнюдь не рады. В 1920 году, возможно, в пику нараставшей тейлоризации, чешский драматург Карел Чапек[9] придумал образ робота – механического бездушного трудяги, физически и духовно обезличенного. Само слово «робот» происходит от чешского «robota» – «каторга», «тяжелый труд». В том же году американский комик Кристофер Морли опубликовал ставшее классическим эссе «О лени» (On Laziness). «Человек, который по-настоящему, глубоко, философски ленив, – писал он, – и есть глубоко счастливый человек. А ведь именно на счастливых держится мир. Вывод очевиден»[10].

Ленин писал о философии Тейлора: «…знаменитая система Тейлора, получившая большое распространение в Америке, – знаменита именно тем, что она представляет из себя последнее слово самой бесшабашной капиталистической эксплуатации. Понятно поэтому, что эта система встречала в рабочих массах такую массу ненависти и возмущения»[11]. Но хотя Ленин распознал в тейлоризме новую технологию эксплуатации, он заимствовал многие методы Тейлора при организации советских заводов.

В начале 1980-х при Рональде Рейгане умами людей завладела мантра: «продуктивность – основа самооценки». Она была полезна для страны и для бизнеса. Леность, с другой стороны, стала врагом государства: не далее чем в 2012 году законодатели штата Южная Каролина сочли лень неуважительной причиной для отказа предъявить документ, удостоверяющий личность голосующего на выборах[12]. Ленивые не заслуживают права голоса. В 1985 году Кен Бланшар и Спенсер Джонсон прославились тем, что в ставшей культовой книге «Одноминутные правила для предпринимателя» (A One Minute Manager)[13] пытались убедить работодателей: «люди, которые довольны собой, работают лучше». Это благодушная притча, которая ведет читателя к эффективному капитализму вместо внутреннего просветления, книга о смышленом юноше, который хочет стать эффективным предпринимателем. Он путешествует по миру и встречает разного рода предпринимателей, среди которых суровый «деспот» и милый «демократ», и со временем на него снисходит божественное озарение: эффективный управляющий заботится и о людях, и о результатах. В конце концов юноша встречает «Одноминутного предпринимателя», который продолжает его просвещать: управленческой нирваны можно достичь с помощью трех простых техник: одноминутных целей, одноминутных похвал и одноминутных замечаний. В итоге юноша сам становится рукоположенным Одноминутным предпринимателем. И купается в любви и богатстве.