Викка. Древние корни колдовских учений - Гримасси Рэйвен - Страница 57

К сожалению, в современном обществе любые ритуалы, доставляющие мужчине сексуальное наслаждение, рассматриваются большинством или как извращения, или как очередные злоупотребления по отношению к женщине. Это постоянное подавление природной силы, присущей внутренней динамике мужчины, приводит к печальному явлению разлада между сознанием и подсознанием мужчин. Так и образ сатира символизирует мужчину, разрываемого побуждениями, диктуемыми, высокими и низменными сторонами его натуры. В результате иногда мужчины перестают полностью понимать происходящее в их душе.

БОЖЕСТВЕННЫЙ KOPOЛЬ И УБИТЫЙ БОГ

В старые времена правило “выживает сильнейший” было безусловной истиной, то и дело подтверждаемой самой жизнью. Сегодня успехи медицины и технологии привели к тому, что в нашем обществе продолжают жить и те, кому природой было предначертано погибнуть. Я хочу подчеркнуть, что это всего лишь наблюдение, но никоим образом не мое пристрастное суждение.

В древности охотникам и воинам отводилось высокое место в племенной иерархии. Самый отважный и самый ловкий из них пользовался большим почетом у соплеменников, рассматриваясь ими как вождь. Во многих случаях от благополучия этого человека зависело благополучие всего рода.

Эта мысль постоянно встречается нам в североевропейских легендах о короле Артуре. Колдун Мерлин не зря говорил ему, что в случае его преуспеяния расцветет и его королевство, но в случае постигшей его неудачи королевство придет в запустение. Когда же Артур спросил: “Отчего так?”, то Мерлин ответил ему: “Потому что ты король!”

Заметим, что в современном обществе принято обходить стороной вопросы, связанные со здоровьем ведущих политических деятелей. Публике объявляют, что у них всегда все хорошо. Так вот, попытаемся понять, почему же Мерлин говорил Артуру: “Ты и есть твое королевство, а твое королевство — это ты”. Для этого нам нужно предпринять небольшое путешествие в прошлое.

Пока люди не научились скотоводству и землепашеству, основой всей их жизни была охота. Без удачливых охотников все племя бы вскоре вымерло. Но охота была опаснейшим занятием, поскольку дикие звери не только умели защищаться, но при случае и сами были не прочь полакомиться охотником. Примитивное оружие того времени могло использоваться только на очень близком расстоянии, поэтому травмы и увечья, причиняемые охотникам ранеными зверями, были совершенно обычным делом. Многие охотники, погибали или становились инвалидами в результате охоты. Охотникам приходилось участвовать в вооруженных стычках с другими племенами, рискуя своими жизнями во имя жизни всего племени.

Именно насущные потребности племени в еде и защите приводили к тому, что сообщество было вынуждено посылать на самые опасные предприятия своих самых лучших охотников и воинов.

Со временем человеческий разум постарался оформить это в виде религиозных концепций. Идея божества, играющего важную роль в жизни и смерти людей, стала обрастать соответствующими ритуалами и догмами. Наконец, созрела идея о посылке лучших людей племени непосредственно к самим богам, чтобы заручиться их божественной поддержкой. Именно эта идея лежит в основе многих обрядов, включающих в себя человеческие жертвоприношения. Более того, обычно считалось, что тот, кто добровольно согласился на принесение себя в жертву, сам становится богом.

Приношения богам были совершенно привычным делом для наших предков. Этими приношениями могли быть и пища, и цветы, и красивый танец. Но принесение в жертву богам одного из членов племени было, несомненно, самым большим из того, чем племя располагало вообще. Жертвоприношение человека, который искренне сам желал этого, было наивысшим из всех возможных подношений. Естественно, что люди племени верили в то, что боги после такого подарка сами даруют племени многое из того, чем они располагают.

В одной из своих работ исследователь Вильям Грей затронул особенность древних религиозных культов, связанную с кровными узами. Вот что он пишет:

“Люди стремились общаться с божествами не только потому, что испытывали перед ними чувство суеверного страха. Наоборот, они ощущали существование некоего кровного родства между самими собой и теми невидимыми бессмертными. Глубоко в их сознании укоренилась мысль о том, что они являются некими дальними родственниками богов, с которыми необходимо поддерживать хорошие отношения. По их мнению, некоторые особенности человеческой расы доказывали, что они ведут свое происхождение от 'людей старой крови', пришедших в древние времена на Землю откуда-то извне”.

Грей рассказывает о том, как приносили в жертву самих правителей кланов, потому что они были “лучшими из лучших”, и какое большое значение стало придаваться вопросам древности и происхождения рода. О правителях Древнего Египта и Древнего Рима говорилось, что они ведут свой род от богов, а иногда и сами они считались богами.

Обсуждая особенности “культа королевской власти”, Грей рассказывает о том, какова же была дальнейшая судьба плоти и крови убитого короля. Части разрезанного на куски тела закапывались на возделанных полях для того, чтобы новый урожай был обильным. Небольшие кусочки плоти и немного крови добавлялись в церемониальную пищу, о которой Грей пишет так: “Они удостаивали убитого вождя самого почетного из всех возможных погребений — погребения в своих собственных желудках”.

Когда этот варварский обычай отошел в прошлое, тело убитого вместо съедания стали сжигать в ритуальном погребальном костре. Но мифы об убитом боге не исчерпывались одним только жертвоприношением. Хорошо, пусть люди отослали богам в подарок самое лучшее, что у них было.

Ну а что же они получат взамен? Вспомним, что в “Легенде о сошествии богини” есть такие слова: “И ты должен встретить, суметь распознать, вспомнить их — и полюбить вновь”. В этой связи понятно, что все подобные обряды выполнялись таким образом, чтобы способствовать возрождению убитых богов. По этой же причине такое большое внимание обращалось на вопросы кровного родства.

Для того чтобы божественный король мог родиться вновь, использовались специально взращенные для этой цели девственницы. Их оплодотворяли искусственным образом, поэтому никто из мужчин не мог считаться отцом появившегося ребенка.

По мере того как сознание древних людей развивалось и крепло, человеческие жертвы постепенно уступили место жертвоприношениям животных (вспомним “козла отпущения), и даже жертвоприношениям различных плодов. Но смысл легенд остался все тем же, и даже применительно к приношениям плодов обычай “поедания тела Бога” сохранился в ритуальном вкушении лепешек и вина “сплоти и крови” во время шабашей. Хотя во многих новомодных течениях викки смысл этого действия уже полностью утрачен, последователи старых традиций бережно поддерживают высокое значение этих обрядов.

В древние времена люди считали, что съеденная ими плоть и кровь убитого бога позволят в какой-то степени слиться с божеством. Они также полагали, что в крови содержится сама суть жизни в ее концентрированном виде. Со смертью короля его священный дух обретал свободу, а его плоть и кровь попадали в землю и в пищу соплеменников. Таким образом соединялись земля и небо, а само королевство обновлялось жизненной энергией. До сих пор кое-какие фрагменты этих обычаев в символическом виде сохранились в Старой Вере.

Образы убитого бога и божественного короля в том или ином виде смогли просуществовать многие столетия. Он назывался и Джек-в-Траве, и Человек в капюшоне, и Зеленый человек. Даже в картах Таро мы находим все тот же образ, на этот раз в виде повешенного. Он же является лордом растительности, он же и бог урожая. Его черты, не связанные с земледелием, а относящиеся к дикой природе, отражены в образе бога лесов. Но он ни в коем случае не претендует на место матери-земли и не пытается завладеть ее силой — отнюдь, он лишь является дополнением к ней, ее супругом.

Наверное, образ Зеленого человека является наилучшим символом убитого бога и божественного короля. Именно Зеленый человек и есть дух земли, проявляющийся во всех возможных растительных формах. Он обладает изначальной силой творения, и он же есть зерно жизни. Его лицо почти полностью скрыто листвой, но сам он всевидящ.