Основание и Империя [Академия и Империя] - Азимов Айзек - Страница 46

– Что же делать? Мы можем предупредить Второй Фонд?

– Мы должны это сделать, но как? У нас нет возможности.

– Почему?

– Я не знаю, где находится Второй Фонд. Говорится, что «в противоположном конце Галактики», а там – миллионы миров.

– Неужели здесь, – Байта кивнула на стол, заваленный пленками, – ничего нет?

– Нет, вернее, я не могу найти. Наверное, не зря Селдон его так запрятал. Это что-то значит, – на лице Миса появилось озадаченное выражение. – Знаете, что: мне пора работать. Оставьте меня. У меня мало времени.

Он отвернулся к проектору, раздраженный, с нахмуренными бровями.

Послышались легкие шаги Магнифико.

– Твой муж уже дома, госпожа, – сказал он, входя.

Эблинг Мис не заметил прихода шута: он был поглощен чтением.

Вечером Торан, выслушав рассказ Байты, спросил:

– Ты считаешь, что он прав, Бай? Он не… – Торан замялся.

– Прав, Тори. Да, он нездоров. Он переменился, похудел, не узнает нас, забывает, о чем говорил минуту назад – все это так. Но ты послушай, как он говорит о Муле, о Втором Фонде – о том, над чем он работает. Его мысли становятся ясными, как небо в открытом космосе. Он знает, о чем говорит. В этом ему можно верить.

– Значит, есть какая-то надежда, – это был полувопрос.

– Н… не знаю. Не поняла: может быть, есть, а, может быть, нет. На всякий случай буду носить с собой бластер, – говоря, она играла оружием. – Мало ли что может случиться.

– Что?

– Ничего, – истерически засмеялась Байта. – Просто я сошла с ума. Как и Эблинг Мис.

А Эблингу Мису оставалось жить семь дней, и эти семь дней незаметно прошли один за другим.

Торан все это время был словно в полусне. Его околдовали весеннее тепло и царящая в пустынном университете тишина. Торану казалось, что жизнь остановилась и вся Галактика погрузилась в спячку.

Мис был как неведомая планета. Он с головой ушел в книги и не сообщал, как движется работа. Никого к себе не подпускал, кроме Магнифико.

Только от Магнифико, непривычно тихого и задумчивого, можно было узнать, что Мис еще существует.

Все больше уходила в себя Байта. От ее прежней живости не осталось и следа, уверенность в себе поколебалась. Она постоянно искала уединения, постоянно была поглощена мрачными мыслями, а однажды Торан застал ее с бластером в руках.

Она поспешно отложила оружие и через силу улыбнулась.

– Что ты с ним делала, Бай?

– Держала. Это преступление?

– Ты когда-нибудь снесешь себе голову.

– Ну и снесу! Невелика потеря!

Опыт семейной жизни показывал Торану, что спорить с женщиной бесполезно, особенно, когда она в таком настроении. Он пожал плечами и ушел.

В последний день к ним в комнату вбежал запыхавшийся Магнифико. В испуге он хватал их за руки.

– Вас зовет ученый доктор! Ему нездоровится!

Ему действительно нездоровилось. Он лежал в постели, широко раскрыв неестественно блестящие глаза. Он был грязен и неузнаваем.

– Эблинг! – вскрикнула Байта.

– Дайте мне сказать, – прохрипел он, с усилием опираясь на локоть. – Дайте сказать. Я закончил работу и хочу передать ее вам. Я не делал записей, редкие черновики я уничтожил. Кроме вас, никто не должен этого знать. Надейтесь лишь на свою память.

– Магнифико, – приказала Байта, – иди наверх!

Шут неохотно встал и сделал шаг назад, глядя на Миса печальными глазами. Мис слабо пошевелил рукой.

– Не страшно, пусть остается. Оставайся, Магнифико.

Шут быстро сел на свое место.

Байта, кусая губу, смотрела в пол.

– Я убежден, что Второй Фонд справится с Мулом, – произнес Мис хриплым шепотом, – если в ближайшее время не будет им покорен. Селдон сохранил Второй Фонд в тайне, не следует и сейчас раскрывать эту тайну. В ней есть особый смысл. Вы должны отправиться во Второй Фонд и рассказать то, что знаете. Это очень важно. От этого зависит судьба всей Галактики. Вы слышите меня?

– Да, да! – вне себя крикнул Торан. – Как туда попасть, Эблинг? Говорите!

– Сейчас скажу, – ответил Мис слабым голосом.

Но не успел.

Байта, бледная как смерть, подняла бластер, и раздался оглушительный выстрел. Верхняя часть туловища Миса и его голова исчезли. В стене зияла рваная дыра. Пальцы Байты разжались, и бластер упал на пол.

26. Поиски закончены

Эхо выстрела забилось о стены, ища выхода. Прежде чем замереть где-то наверху, оно заглушило стук упавшего бластера, задыхающийся визг Магнифико и нечленораздельный вопль Торана. Потом стало очень тихо.

Байта опустила голову. На губу ей упала соленая капля. До сих пор Байта никогда не плакала.

Торан скрипел зубами. Лицо Магнифико превратилось в бледную, безжизненную маску.

Торан чужим голосом с трудом выговорил:

– Значит, ты была с Мулом?

Байта подняла голову, губы ее дрогнули в невеселой улыбке.

– Я была с Мулом? Плохая шутка, Торан.

Сделав усилие, она улыбнулась почти по-прежнему и откинула назад волосы. И голос ее стал почти прежним, когда она заговорила:

– Наконец-то я могу говорить. Не знаю, буду ли я еще жить, но я могу говорить!

– О чем, Бай? – отчаяние Торана сменилось вялым равнодушием.

– О бедствии, которое гналось за нами по пятам. Мы давно это заметили, помнишь? Поражение преследовало нас, но мы всегда отрывались от преследования в самый последний момент. Мы были на Фонде, и он капитулировал, а Независимые еще дрались. Мы вовремя улетели с Термина и успели попасть на Хэвен. Мы были на Хэвене, и он капитулировал, а остальные сопротивлялись. Мы покинули Хэвен как раз перед капитуляцией. А на Неотранторе…

– Не понимаю, – покачал головой Торан.

– Тори, такое бывает только в сказке. Мы маленькие люди, и несколько раз в течение одного года мы оказываемся в центре вселенских политических событий. Это могло произойти лишь в том случае, если бы мы носили этот центр с собой. И мы действительно носили источник инфекции с собой! Теперь ты понял?

Губы Торана побледнели. Он с ужасом взглянул на окровавленные останки.

– Давай выйдем отсюда, Бай! Выйдем на воздух.

Наверху было пасмурно. Резкими порывами налетал ветер и ерошил волосы Байты. Магнифико выполз вслед за Тораном и Байтой и теперь прислушивался к их разговору с расстояния нескольких шагов.

– Ты убила Миса, – с трудом начал Торан, – потому что решила, что источник инфекции – он? Мул – это был он?

Байта отрывисто засмеялась.

– Бедняга Эблинг – Мул? Галактика, нет! Если бы он был Мул, я не могла бы его убить. Он почувствовал бы эмоции, сопровождающие это намерение, и превратил бы их в любовь, преданность, восхищение, страх – во что угодно. Я убила Эблинга не потому, что он был Мул, а потому, что он собирался выдать Мулу секрет Второго Фонда.

– Собирался выдать Мулу секрет? – тупо повторил Торан. – Мулу, а не…

Торан вскрикнул и обернулся к шуту, который, пораженный услышанным, лежал без сознания.

– …не Магнифико? – шепотом закончил Торан.

– Тори, ты помнишь, что произошло на Неотранторе? Подумай!

Он качал головой и бормотал что-то несвязное.

– Там умер человек, – устало сказала Байта. – Умер, хотя к нему никто не прикасался. Помнишь? Магнифико играл на визисоноре, а когда закончил, принц короны был мертв. Не странно ли, что человек, который всего боится, который всегда дрожит от страха, вдруг убивает усилием воли.

– Звук определенной частоты и световые эффекты оказывают на нервную систему сильное влияние…

– Ну да, на эмоциональную сферу. А Мул, как известно, управляет именно эмоциональной сферой. Конечно, это может быть совпадением. Но я слышала кусочек композиции, которой Магнифико убил принца. Я услышала совсем немного – самый конец, но мне хватило этого, чтобы испытать то же отчаяние, которое я испытала в Хранилище и в последние дни на Хэвене. Торан, это чувство ни с чем нельзя спутать.

Лицо Торана потемнело.

– Я тоже это чувствовал, только я забыл… как-то не думал…