Неудавшаяся история (СИ) - Зингер Татьяна - Страница 13

— А чегось? — Кикимора наморщила сухонькое личико с крючковатым длиннющим носом. — Кики тоже хочет жить правительницей, а не по болотам прятаться. Кики сослали в этот поганый городишко злые лешие! Кики устала от бродяжничества! Все сестрицы давно властвуют в хоромах, а Кики бродит неприкаянная по свету белому. Кики не хуже всех!

Я почесала переносицу.

— Я ведь тебя изгоню. Учти, будет больно. Лучше убирайся сама.

Честно говоря, чары по очистке помещений от сторонних существ я забыла. Но пригрозила кикиморе кулаком и захрустела костяшками пальцев, будто разминая пальцы перед волшбой.

— Да куда тебе, простоволосая девка, против Кики бороться! Кики и сильнее, и хитрее!

Кикимора, завернувшись в шаль, обратилась рыжей кошкой. Глаза той загорелись алым пламенем.

Я фыркнула и подошла к кошке, ловко схватила ее за загривок и на вытянутой руке вынесла наружу. Кикимора вырывалась, пыталась оцарапать когтями. Но тщетно. Я плюнула трижды через правое плечо да метнула кошку в ближайшие кусты. Кикимора обратилась в бабку и, громко ругаясь, испарилась. Семейство глядело на меня с немым восхищением.

После, опомнившись и перестав биться лбами о землю, они сулили несметные богатства, почет и уважение всех капитчан. На представление собралась округа. И я ускользнула под общий гвалт, пока глава семейства рассказывал о моих подвигах и боевых ранениях.

Лис встретил меня с усмешкой:

— Помогаешь страждущим?

— Завидно? — огрызнулась я, стягивая башмаки.

— Я всего лишь пытаюсь завести беседу.

Всё. За вечер варрен не произнес ни слова. Он, решив сполна оплатить доброту, до ночи починил перила, вкрутил ручку в ящик комода, подмел на чердаке и вымыл всю посуду.

Сумерки прошли, как и подобает, молниеносно. Небо только покрылось розоватой пеленой, как вскоре улицы скрыла густая темень. Сотни крошечных светлячков осели на листьях раскинувшейся во дворе березки, и я заворожено наблюдала за золотистой пляской. Кот грациозно прыгнул на колени, впервые не свалившись от неуклюжести. Я погладила черное создание за ухом. Он свернулся калачиком, покачивая длинным хвостом в такт накрапывающим каплям начавшегося дождя.

Внутри поселилась непроглядная тоска и бессилие, будто я — бабочка, которая зря проводит быстротечные деньки, размениваясь на бесполезные попытки достичь солнца и опаляя крылья в пламени свечей.

С Лисом мы не обменялись любезностями, добрых снов не пожелали и улеглись спать в молчании. Из-за стены доносилось только поскрипывание старых деревяшек под телом варрена.

Я долго не могла заснуть. Ливень барабанил по листве и отдавался стуком в висках. С одеялом было слишком жарко, но без него по коже пробегал морозец. Вдалеке зазывно орал жаждущий ласки кот. Возможно, даже мой.

Опутала непрочная дрема. Я провалилась в её объятия, и перед глазами поплыли причудливые картинки. Когда-то, помнится, ведьма упомянула, что сны чародеев отличаются особой красочностью, и, если постараться, то в них можно узреть будущее. Но я различала переплетения узоров, радуг, орнаментов. Множество лиц, голоса, кошачий вой, а на утро странное чувство, словно упустила нечто важное.

Но призрачная дымка сна растворилась, не успев связать меня своими путами.

Негромко всхлипнула скрипучая половица. Я насторожилась и услышала чье-то глубокое дыхание. Надо мной кто-то стоял.

«Раз, два, — отсчитывала я, надеясь на морок. — Давай же, уходи».

Но существо стояло, как и прежде. Липкий страх пробрался под кожу. Я резко открыла глаза.

От кровати отшатнулся Лис. Мы с ним проявили поразительное единодушие: одно и то же неприличное слово вырвалось с одинаковыми интонациями. Не сказать даже, кто испугался сильнее.

— Объясняйся! — взревела я.

Лис съежился у стены.

— Славочка… — заискивающе начал он. — Подожди… Выслушай…

— Как же ты мне надоел, — разозлилась я.

И занесла над ним руку с растопыренными пальцами. Варрен зажмурился, наверное, подумав, что я собралась его проклинать. Звонкий звук пощечины несколько охладил мой пыл.

— Объясняйся.

— Я… это…

Юноша замолчал. Судя по всему, вступительной речи он не придумал, а выпутаться без неё не смог.

— Ну, — поторопила я Лиса, медленно отодвигающегося в сторону выхода.

— Ты мне так нравишься, — выпалил он на едином дыхании. — Восхитительная девушка, очаровательная…

— Совсем ума лишился?

Брови недоуменно изогнулись. От неожиданности я забыла, что собиралась ругать варрена. Просто уселась на кровать, потерла ноющие виски. Может, это всего лишь сон?

— Нравишься… Я как тебя увидел… — он в задумчивости прикусил губу.

— И это повод приплестись ко мне ночью? — полюбопытствовала совершенно отупевшая от головной боли я.

— Хотел полюбоваться, — замялся Лис.

— Тебя учили правилам приличия?

Варрен неопределенно угукнул. Он почти успел выскочить в коридор, но остановился перед дверью.

— Ты, правда, считаешь меня симпатичной? — негромко спросила я.

— Да! — моментально согласился Лис.

— Приятно слышать, — я не особо доверяла ему, но щеки запунцовели. — Знаешь, мы не…

— Да-да, разумеется, — перебил варрен. — Нам не быть вместе, но хотя бы позволь тобой восторгаться.

Мне показалось или при отказе в его голосе прозвучало облегчение? Я окончательно запуталась. Лис спешно вышел из спальни, оставив меня созерцать темноту. Многое объяснимо, но на кой ляд будить человека, чтобы потом без особой уверенности признаться ему в симпатии и сбежать? Возможно, есть в круглоглазых варренах нечто мистическое, такое, из-за чего несчастная девушка вынуждена непонимающее вглядываться во мрак пустующей комнатки.

Он что-то скрывает. И я не буду собою, если не узнаю, какие тайны прячет в себе высокий худой юноша с малопривлекательным лицом и вздорным характером.

Близился рассвет. Засыпать не было смысла.

День ничем не запомнился. Утром Лис не рискнул провожать «симпатичную девушку», а может, просто спал. Просыпающееся солнышко окрашивало волосы в соломенный цвет и гладило лучами по прорезающейся, новой траве. Редкие горожане, позевывая, направлялись с корзинками на базар, с одеждой в сторону реки или с ведрами к колодцам.

Ученики проявили чудеса признательности, поэтому притащили в школу огромную замученную ворону. По их мнению, истинная ворожея выглядела именно так: голубоглазая девица с вороной на плече. Обязательный «атрибут» вырывался, орал, щелкал клювом, но маленькие нелюди накрепко привязали его лапу за веревочку к особо отважной ученице. В итоге птица, перекусив веревку, наматывала круги по кабинету, заставляя вспоминать песни о крылатых вестниках смерти, а затем улетела восвояси, каркнув на прощание и обронив одну из стеклянных фигурок.

Вечером я собиралась отправиться к ведьмаку. До зубного скрежета хотелось попросить его «починить отломанную ступеньку». Что делать дальше — пока не решила. То ли закопать негодяя в неухоженном садике за домом, то ли скинуть с крыши. В любом случае, добро как-то забылось при мысли о том, что, возможно, из-за этого парня погибло пять человек.

Но, к сожалению, я не знала, где обитал ведьмак, а князь, к которому можно было обратиться за помощью, куда-то уехал.

Ладно, успеем. Жизнь длинная.

В-девятых, не пытайтесь подкупить ведьму

Случаются в неблагодарной чародейской практике маленькие радости. Например, запихивание сопротивляющегося варрена в погреб, дабы он не попался стучащемуся в дверь гостю, приносит небывалое удовольствие. Слабо различимая ругань, потому как варрен слетел со ступенек и, судя по всему, приземлился в горку ощипанных курей, поднимает настроение. День наполнился новыми оттенками.

Когда последний страдалец был выпровожен восвояси, я опять отправилась к князю. У массивных арочных дверей никого не отыскалось. Странно, стражники денно и нощно сторожат покой княжеской особы. Да, и они не без грешка — по очереди упиваются в харчевнях. Но с поста не уходят. А нынче — ни одного.