Хозяин копья (Легенда о Хуме) - Кнаак Ричард Аллен - Страница 40

Вот массивная голова с огромной силой ударила по груде сокровищ рядом с Хумой, и рыцарь вместе с ними взлетел высоко в воздух, успев в последний момент подумать о родной Соламнии.

Падая, он ударился о зеркало… и оказался в грязной луже на залитой дождем земле.

Первые пришедшие ему в голову мысли были о мече. Тот остался в пасти умирающего Огнедува. Хума должен достать его.

Осмотревшись вокруг, рыцарь понял: он в окрестностях Вингаарда. Зеркало перенесло его в Соламнию! Голова рыцаря закружилась. Он привстал и сильно сжал голову руками. Правое плечо онемело, но кости, кажется, были целы.

Оглядев свои покрытые грязью доспехи, Хума с радостью увидел: его собственный меч на месте. Правда, теперь он казался рыцарю крохотным-крохотным по сравнению с тем волшебным мечом из пещеры! С тем мечом, что дал рыцарю в то мгновение, когда он сжимал в руке его изумрудный эфес, ощущение необыкновенной силы.

Еще раз оглядев местность, Хума понял, что он находится южнее Вингаарда.

Стерев грязь с лица, рыцарь пошел на север. Ему встречались полуразрушенные, непригодные для жилья дома. Черные деревянные остовы зданий уже прогнили. Кое-где виднелись остатки покрытых соломой крыш. Стены многих каменных домов почти совсем развалились.

Изможденные лица жителей, уцелевших в этой разрушенной деревне, наполнили душу рыцаря еще большим отчаянием. Люди ютились в жалких хижинах, построенных на скорую руку.

Многие отрешенно сидели сейчас среди грязных развалин.

Хума молился, чтобы он смог снова вернуться в горы и продолжить поиск вершины. Беспокоила его также и судьба Магиуса и Кэза. Где они? Разыскивают ли они его?

Еще раз взглянув на разрушенные жилища, Хума подумал, что рыцарский орден мог бы помочь жителям восстановить дома, привезти им пищу. Но никакой помощи несчастным людям не оказывалось. А что сказал бы Ренард, если бы Хума рассказал ему, о чем он думал, проходя по этой деревне?

Жители провожали Хуму с выражением одновременно страха, уважения, гнева и отвращения на лицах.

Неожиданно пять человек преградили рыцарю путь. Чуть впереди других стоял высокий широкоплечий детина, обладавший, судя по всему, недюжинной силой. У него был мясистый нос, черная грязная борода и жидкие волосы. Поношенная, вся в заплатах, куртка, брюки в пятнах грязи. Казалось, для такой промозглой, сырой погоды одет он очень легко. В руке детина держал кузнечный молот.

— Брось свой меч, малыш, и мы не тронем тебя. Нам нужна только твоя сумка, а не ты сам.

Стоящий за ним бледнолицый парень, почти совершенно лысый, нервно хихикнул. По всей видимости, лысым он стал, переболев чумой. Лица и тела трех остальных были совершенно изможденными. Ни один из пятерых не казался бандитом с большой дороги.

Хума помолился про себя, чтобы ему не пришлось браться за оружие.

— Эй, ты что — оглох?

— Я и хотел бы, да не могу отдать вам ни драгоценностей, ни еду, если именно это вам нужно. У меня ничего нет.

— Отдавай сумку! — Вожак пригрозил Хуме молотом. — Я думаю, мы найдем в ней что-нибудь подходящее нам.

Молот вожака просвистел рядом с головой Хумы, едва не задев его. Пятеро незнакомцев тотчас окружили рыцаря со всех сторон. Одного из нападающих Хума ударил ногой в живот, тот упал, скорчившись от боли. Бледнолицего парня, бросившегося на него с кинжалом, рыцарь сбил с ног ударом кулака. Вожак и один из нападавших, державший в руках саблю, продолжали наступать на Хуму.

Рыцарь понял: к сожалению, пора браться за оружие.

Выхватив меч из ножен, он обманным движением отвлек внимание парня, размахивающего саблей, и пронзил ему грудь. Тот вскрикнул и рухнул на землю.

Но здоровенный детина с молотом в руках упрямо шел на рыцаря. Хума сначала только отбивался от его ударов. Но детина, размахивая молотом, все нападал и нападал. И тогда Хума одним ударом меча. зарубил детину насмерть.

Жители деревни наблюдали за схваткой совершенно равнодушно. Хума не мог понять: одобряют ли они его поступок или же возмущаются?

Он с грустью подвел итоги: двое мертвы, двое лежали без сознания, а пятый… ну а пятый пустился наутек.

Хума вытер меч, вложил его в ножны и снова продолжил путь.

Не успел он пройти и нескольких шагов, как услышал: позади него разгорелся спор за жалкий скарб убитых.

Когда Хума впервые увидел Вингаардскую Башню, столицу рыцарей, основанную самим Винасом Соламном многие столетия назад, он ощутил себя пылинкой в чертоге богов. Да, столица всегда вызывала в его сердце восторг. Стены с бойницами для лучников, окружавшие город, были необычайно высокими. Подобных стен рыцарю не приходилось видеть ни в одном другом городе. Массивные железные ворота единственный проход через крепостную стену — могли выдержать нападение любых драконов. На каждой из створок ворот был изображен символ триединства рыцарских орденов — величественный зимородок, полурасправивший крылья, с короной над головой, с мечом в когтистых лапах и розой под ними.

Сейчас Хуме пришлось кричать до хрипоты, пока часовой не подошел к воротам с той стороны — со стороны города. Взглянув через окошечко на фигуру в грязных доспехах — наполовину соламнийских, наполовину эрготских, — он крикнул:

— Назовите имя и объясните, что вам здесь надо?

Хума снял шлем:

— Я — Хума, рыцарь ордена Короны. Мне надо видеть государя Освала или самого Великого Магистра. Это срочно.

— Великого Магистра? — Хума сейчас не видел лица часового, но в его голосе прозвучало несомненное удивление. — Ждите!

Ответ часового Хуме показался странным. …Наконец ворота открылись, и Хума последовал за часовым. Он заметил: рыцари, открывавшие ворота, смотрят на него с явным удивлением. Неожиданно начался дождь, и часовой, молодой рыцарь ордена Короны, укрылся под небольшим навесом у дороги.

— Я неоднократно слышал о вас. Ренард ценит вас очень высоко. Хочу предупредить, чтобы вы случайно не совершили ошибки.

— Предупредить меня? О какой ошибке вы говорите?

— Сегодня утром, — часовой огляделся по сторонам, — Великий Магистр государь Трейк скончался.

Хума чуть не вскрикнул от неожиданности. Трейк, так же как и его сын Беннет, пожалуй, с презрением относился к Хуме, но его смерть была тяжелой утратой для каждого рыцаря.

— Я не знал. Жители соседней деревни показались мне удрученными, но…

— Им еще ничего не известно! — прошептал часовой. — Государь Освал распорядился, чтобы о смерти Трейка в окрестностях города не знали до тех пор, пока не будет избран новый Великий Магистр. Если о его смерти станет известно противнику, то он может тотчас начать наступление, и тогда падут наши последние рубежи.

— Последние рубежи?! Скажите мне, пожалуйста…

— Гарвин.

— Скажите мне, Гарвин, что произошло? Где сейчас линия фронта? — Хума стиснул руку часового.

— А разве вы не переходили линию фронта? — Гарвин посмотрел на Хуму с подозрением. — Фронт, как на востоке, так и на западе, всего в двух днях езды отсюда. Черная гвардия военного министра наступает с юга. Большинство наших застав уже отрезаны от столицы. Мы в окружении.

— Дела действительно обстоят так безнадежно?

Гарвин гордо вскинул голову:

— Мы — рыцари Соламнии.

Хума кивнул ему, соглашаясь. Несомненно, они будут биться до конца. Хума вспомнил о пещере, о замечательном мече, который сейчас очень бы пригодился рыцарям. Он крушил бы темные силы Такхизис и привел бы Соламнию к победе. Хума мог бы даже завоевать для себя маленькое княжество…

Он тряхнул головой. Гарвин смотрел на него с недоумением. Хума заставил себя изгнать скверную мыслишку из головы. Тот меч не был освящен Паладайном. При всем великолепии и мощи, что-то в мече вызывало отвращение и недоверие к нему.

Но, впрочем, что сейчас думать об этом? Пролетев сквозь зеркало, он оказался очень далеко и от меча, и от самых гор.

— Гарвин, где я могу найти государя Освала?

— Прямо сейчас? — Гарвин посмотрел из-под навеса на темное, пасмурное небо. — Пожалуй, сейчас, после ужина, он в штаб-квартире. Готовится к Совету рыцарей, который должен состояться завтра ночью.