Красавица 5 «В» (сборник) - Антонова Ирина - Страница 7

Накануне вечер он провёл на улице. Переделал кучу важных дел: сломал качели; обрызгал из лужи девчонок; покатался на отнятом у дошкольника скейтборде; нарисовал в подъезде портрет Ивановой. Затем поужинал, посмотрел боевик и вполне довольный лёг спать.

Ему и в голову не пришло, что завтра литература и нужно выучить стихотворение. А ведь Ольга Борисовна предупреждала, что спросит именно его, Петрова, – ведь надо же исправить двойку!

Он стал лихорадочно искать учебник, чтобы прочитать то, что задали. Но тот, как назло, куда-то запропастился.

И вот теперь, повесив буйную головушку, Петров тащился в школу. Он сосредоточенно думал, усиленно шевелил мозгами в поисках ответа на вечный вопрос «что делать?». Может, прогулять?

«Отпрошусь у Ольги Борисовны. Скажу – заболел. А к следующему уроку стих непременно выучу».

– Привет, Петров! – прервал его размышления Тарасов.

– Здорово! – отозвался одноклассник.

– А у тебя шнурки развязаны.

– Где? – Петров машинально посмотрел на ноги. Он носил ботинки без шнурков. Специально для ленивых, как говорила мама.

– Первый апрель – никому не верь! – прокричал Тарасов и заспешил дальше.

«Сегодня же первое апреля! – ударил себя по лбу Петров. – Ольга Борисовна ни за что в болезнь не поверит! Что делать?»

Знать бы, как стих называется. Да автора назвать. Да первые строчки продекламировать. А потом сказать, мол, учил, но забыл. Может, и обошлось бы.

Петров напряг память, старясь припомнить, на какую хоть тему было стихотворение. Но в голову предательски полезли совсем уж никчёмные строчки: «Любовь», «Любить», «Любимым быть…».

Это единственное стихотворение, которое Петров выучил самостоятельно. Он тогда был влюблён в Сидорову и даже подумывал признаться ей в любви. Из той же литературы он знал, что признаваться лучше стихами. Как Пушкин, например…

Но Петров – не Пушкин. Сам сочинять не умеет. Вот и откопал стихотворение в «Мурзилке»… Как же оно называлось? Кажется, «На букву “Л”». А написала его… Точно! Агния Барто.

А что, если?..

Петрова осенила гениальная идея! Он догнал Тарасова.

– Классно ты меня разыграл! – похвалил Петров товарища.

– Ха! – обрадовался тот. – Я уже полкласса в дураках оставил. Я ещё и не то могу…

– А училку по литературе разыграть слабо? – подзадорил Петров.

– Ольгу Борисовну? А что, есть идея? – заволновался Тарасов.

– Могу поделиться, – сдержанно ответил Петров и стал рассказывать: – Сегодня она обещала вызвать меня к доске. Так вот, когда Ольга Борисовна у меня спросит, что на дом задано, я отвечу: стихотворение Барто «На букву “Л”». Она, конечно, не поверит. А ты подтвердишь! А если ещё и весь класс… Представляешь, как у неё лицо вытянется?!

– А вдруг она заставит тебя стих рассказывать? Что тогда?

– Ну и прочту. Я его на зубок знаю!

– А если литераторша директора позовёт?

– Мы её остановим. Скажем: «Шутка! Первый апрель – никому не верь!»

– Ну ты даёшь! – восхитился Тарасов.

– Что, сдрейфил? – боясь, что Тарасов и впрямь дрейфит, спросил Петров.

– Кто? Я? – взмутился Тарасов. – А чего мне боятся? Шутка ведь! Пойдём, поговорим с ребятами.

– А с девчонками?

– Девчонок я беру на себя!

И мальчишки сломя голову побежали к школе.

Ольга Борисовна вошла в класс. Ученики необычно тихо встретили её, чем сильно встревожили.

«Что-то здесь не так!» – открывая журнал и пробегая глазами строчки с фамилиями, решила она. Хитрые улыбки и многозначительные переглядывания убедили учительницу, что ребята что-то задумали.

– Хорошо, – сказала она. – Начнём новую тему. Откройте тетради и запишите название.

По тому, как разочарованно заёрзали за партами пятиклассники, Ольга Борисовна удовлетворённо отметила, что сегодня урок им сорвать не удалось. Она успокоилась и продолжила объяснение.

Успокоился и Петров. Он с облегчением вздохнул и унёсся мечтами в облака, туда, где нет никакой литературы, да и других предметов, впрочем, тоже.

Урок подходил к концу. Оставалось минут десять до звонка.

– А теперь, – сказала Ольга Борисовна, – посмотрим, как вы справились с домашним заданием. К доске пойдёт…

Класс замер.

– …Петров, – назвала учительница.

Петров так и рухнул с облаков на парту.

– Стихотворение выучил?

– Конечно, Ольга Борисовна, – отрапортовал он.

– Иди, рассказывай. И дневник прихвати.

Петров встал у доски, приосанился, как народный артист перед публикой, и начал.

– Агния Барто. «На букву “Л”».

– Погоди, Петров, какая буква?.. – удивилась Ольга Борисовна.

– «Л», – повторил Петров. – Барто.

– Какая Барто?

– Агния, – уверенно кивнул мальчик.

– Я знаю, что Барто – Агния! – рассердилась Ольга Борисовна. – Позволь узнать, какое стихотворение я просила выучить?

– «На букву “Л”». Агния Барто, – упрямо твердил Петров.

– Не морочь мне голову. Садись – два!

Тихо веселившийся до этого класс вдруг загудел потревоженным ульем.

– За что?!

– Это несправедливо!

– Вы сами задали!

Только отличница Иванова не возмущалась. Она пыталась приструнить не в меру разошедшуюся Сидорову.

Ольга Борисовна посмотрела на класс. Потом лукаво сказала:

– Ну хорошо. «На букву “Л”» так «На букву “Л”». Читай, Петров.

Петров снова принял позу артиста и начал. Постепенно он всё больше и больше воодушевлялся. Видимо, вспомнил, как был влюблён в Сидорову. Даже глаза засияли.

Когда он закончил, класс потрясённо помолчал, а потом разразился аплодисментами.

Ольга Борисовна поставила оценку.

– Молодец, Петров, – возвращая дневник, сказала она. – Садись. Пять!

Петров победителем вернулся на своё место. Раскрыл дневник, чтобы полюбоваться. И брови его медленно поползли вверх. Вместо пятёрки он увидел жирную двойку.

– Ольга Борисовна, вы же сказали, пять…

– Первый апрель – никому не верь! – улыбнулась учительница.

Не хочу учиться – хочу жениться

Пете Бычкову очень нравилась Светка Султанова. Часто по утрам он подкарауливал её возле дома и молча, на почтительном расстоянии провожал до школы. Не приближался и не разговаривал, потому что стеснялся.

Сегодня он, как обычно, притаился в кустах сирени возле Светкиного дома. Солнечное утро, благоухание цветущих веток настроили Бычкова совсем уж на лирический лад. И он незаметно погрузился в свои мысли.

Из подъезда вышла Султанова и прямёхонько направилась к Пете. Мальчишечье сердце так и заколотилось.

– Привет, Бычков! – кокетливо склонила набок голову Султанова. – Хочешь понести? – и протянула Пете разноцветный рюкзак.

Бычков радостно подхватил его. Душа ликовала. Он так долго ждал этого момента. И вот свершилось. Хотелось петь, скакать, а главное – сделать что-нибудь для Султановой приятное. Ведь она не откажется принять в подарок – Петя огляделся вокруг – вот хотя бы эту душистую ветку сирени.

Бычков только протянул руку, чтобы сорвать тяжёлую фиолетовую гроздь, как услышал голос:

– Не губи меня.

Он посмотрел по сторонам, впереди маячила спина Султановой и больше никого.

Петя притронулся к ветке и снова услышал:

– Не ломай меня. Я исполню любое твоё желание. Хочешь, отличником сделаю?

Бычков зажмурился, а когда открыл глаза, упёрся взглядом в спину Султановой и решился:

– Не хочу учиться! Хочу жениться! – И выпустил ветку из рук.

Дальше для Бычкова всё происходило словно во сне. Вот он и Султанова в свадебных нарядах стоят перед директором школы Ириной Геннадьевной. Она зачитала им торжественную бумагу, и грянул марш Мендельсона. Вот жених и невеста поздравили друг друга пожатием рук, а Ирина Геннадьевна обняла своих учеников и подтолкнула к выходу из кабинета.