Война (СИ) - Архипова Анна Александровна - Страница 5

- Наста! Наста!

Трое сотрудников спецшколы наблюдали за происходящими в комнате событиями через стекло. Они заинтригованно следили за сеансом гипноза, нисколько не сопереживая мальчику, чье тело в этот миг конвульсивно дрожало, а горло разрывалось от крика.

- Поразительное явление! Впервые наблюдаю такое, хотя в своей практике видел, признаюсь, немало,– высказался Брумберг между тем. – Мальчишка на подсознательном уровне блокирует угрозу сознанию, отчего появляются фантомные боли. Восхитительно, согласитесь! Если нам удастся натренировать его, то он станет первоклассным агентом, из которого ни один враг не сможет никоим образом вытянуть информацию.

- Мне кажется, для Панова это дело принципа, - насмешливо хмыкнула Богомольцева. - Он еще не сталкивался с человеком, на которого не смог бы навести гипнотическое состояние. А тут пятилетний ребенок… Это откровенное унижение для человека, которого можно было бы окрестить вторым Вольфгангом Мессингом.

Увидев, что Владлен Панов прекратил свои попытки загипнотизировать Иврама и направился к двери, они замолчали, приняв безразличный вид.

- Этот парень не прошибаем, - на лице Панова вместо огорчения или злости, которые ожидали увидеть сотрудники спецшколы, блуждала удовлетворенная улыбка. – Даже я не могу найти на него управы!

- Как же поступить? Вы собираетесь вернуть его в детдом?

- Поступить так – значит продемонстрировать воистину вселенскую глупость. Нет, я добьюсь от него того, что мне нужно. Товарищ Богомольцева, заберите его в медблок и уложите в охраняемый бокс. Через полчаса я приду туда вместе с его сестрой.

Наста запрыгала от радости, когда «дядя Владлен» пришел к ней и с улыбкой сообщил, что сейчас она увидит брата. Тот взял ее за руку и повел за собой к лифтам, по пути болтая весело с ней. Уже в лифте, он, сделав серьезное и грустное лицо, произнес:

- Наста, Иврам сейчас очень сильно заболел. Он сейчас лежит в постели и лечится.

- Уколами? – живо откликнулась Наста.

- Да, ему ставят уколы. Ты придешь к нему, посидишь немного, а потом я тебя уведу, потому что твоему брату надо лечиться. Хорошо?

- Хорошо, - печально вздохнула девочка, но затем вновь приободрившись. Ей нетерпелось увидеть брата! Теперь он был единственным важным для нее человеком на всем свете; в одночасье лишившись родителей они остались единственной поддержкой друг для друга. Иврам никогда не плакал, а когда плакала Наста, то он всегда обнимал и утешал ее: «Не плачь, я здесь, - шептал он ей, когда при воспоминании о матери и отце, слезы начинали бежать из ее глаз. – Я люблю тебя. Мы всегда будем вместе. Всегда, всегда, всегда! Не плачь, прошу тебя…»

В медицинский бокс, куда перенесли ее брата, Наста вошла одна, Панов предпочел наблюдать за происходящем через специальное окно. Иврам, полуоглушенный успокоительным и обессиленный, лежал с закрытыми глазами и не сразу отреагировал на прикосновение сестры. Та, присев на край койки, прижалась к его груди лицом, решив, что брат спит.

- Наста? - одними губами выговорил он, приоткрыв глаза.

- Иврам! - прошептала его сестра. Сжав его ослабевшие руки, она коснулась их губами. – Ты болеешь, да?

Собравшись с силами, Иврам резко сел и судорожно обнял ее.

- Не оставляй меня, - хрипло сказал он на цыганском наречии. – Не уходи никуда!

- Дядя Владлен сказал, что ты болеешь и тебе нужно лечиться. Но я приду к тебе снова, честно!

- Не уходи! – простонал Иврам, все крепче и крепче обнимая ее.

Дверь бокса приоткрылась, пропуская Владлена Панова. Он, сохраняя на лице дружелюбную мину, очень мягко обратился к Насте:

- Наста, ему нужно отдыхать. Пойдем.

Девочка, виновато вздохнув, пыталась отстраниться, но брат ее не отпустил. Он твердил: «Нет! Нет! Нет!» и отказывался ее размыкать объятия. Тогда мужчина подошел и, взяв Насту за руку, заставил последовать за собой. Иврам слишком ослаб от голода и всего пережитого, чтобы бороться сейчас против Панова. Он мог только вскричать с отчаянием:

- Наста!

- Я приду снова!.. – прошелестел ее голосок, прежде чем дверь за ней закрылась. Иврам упал на кровать, из его глаз брызнули солоноватые слезы; рыдания сотрясали его исхудавшее тело, забирая остатки энергии. Потом, когда сил уже не осталось на то чтобы плакать, слезы высохли. Вернувшись в бокс, Панов увидел, что мальчик лежит, уставившись застывшим взглядом в белый потолок.

- Твоя сестра сейчас ест конфеты и играет в игрушки. Не бойся, Иврам, я ее не обижу, - сообщил он, говоря неторопливо, с расстановкой. Когда ресницы мальчика дрогнули, а взгляд сместился в его сторону, мужчина удовлетворенно улыбнулся. – Вижу, ты действительно ее ОЧЕНЬ любишь. А знаешь, что я еще вижу, а? То, что ты слишком умен для своих пяти лет, и с тобой нужно говорить не как с ребенком, а как с взрослым человеком.

Он сел в ногах у Иврама, помолчал немного многозначительно, прежде чем нанести следующий удар:

- Можешь и дальше вести себя вот так, но знай, что твоя сестра уже не принадлежит тебе. Теперь она будет моей, слышишь? Ты больше ее никогда не увидишь и ничего не сможешь с этим поделать.

Сухие и потрескавшиеся губы Иврама предательски задрожали, выдавая его эмоции.

- Если ты такой упрямый, то завтра я верну тебя в тот детдом, откуда тебя забрали. Но ты вернешься туда один, Наста же останется со мной!… Или же у тебя есть другой путь, - продолжал Панов, пристально следя за мальчиком, - ты можешь остаться здесь. И обучаться тому, что тебе будут преподавать в нашей школе…

- Тогда Наста будет со мной? – выдохнул Иврам. Это был знак его поражения, его капитуляции перед Владленом Пановым.

- Нет, я же сказал, что она будет моей! - с издевкой улыбнулся тот, наслаждаясь тем, что заставил наконец-то мальчишку проявить слабость. – Но все же ты сможешь попытаться заполучить ее. Не сейчас, позже. Она снова окажется твоей, если ты сможешь стать умным, сильным, ловким и… ЗЛЫМ. Понимаешь о чем я? Если ты заглянешь мне в глаза и заставишь меня испугаться только одного твоего взгляда – ты победил. Тогда она – твоя, ты сможешь ее забрать.

- Напугать? – переспросил мальчик.

- Да.

- Я не буду.

- Очень жаль, - тяжело вздохнул Панов, стараясь скрыть свое удивление. Он не ожидал такого ответа от мальчишки! Он все просчитал, продумал и был уверен…

- Я не буду тебя пугать, - закончил свою мысль Иврам. – Я тебя убью.

_____Шесть лет спустя______

Темно-зеленый микроавтобус «Соболь» с тонированными стеклами свернул с Тверской в глухой проулок и въехал под сень арки, прорезавшей собою здание сталинской семиэтажки. Машина тихо притормозила и замерла, полностью скрывшись в сизых сумерках майского вечера, особенно сгустившихся под сводами арки. Дворовый колодец, образованный жилыми домами, сейчас был безлюден и темен, в нем не было ни одного работающего фонаря. Это было на руку людям, приехавшим на «Соболе» - свидетели им были ни к чему.

- Запомни четко: у тебя впереди вся ночь. Как только ты выполнишь задание, дай сигнал, тебя тут же заберут, - мерным тоном произнес Владлен Панов, окидывая двенадцатилетнего мальчика взглядом. Тот – обладатель приятного округлого лица, русоволосый и синеглазый – послушно склонил голову:

- Ясно, Учитель.

- Стоит ли мне напоминать, что сбежать от нашего глаза тебе не удастся, Сережа, - прибавил Панов, не меняя интонаций и гипнотизируя его взглядом. –Лучше не трать время зря на попытки побега, а честно выполни порученное дело.

- Ясно, Учитель, - монотонно повторил мальчик.

- Можешь идти.

Сережа схватился за рычаг и открыл дверь, легко спрыгнув на землю. Не оглядываясь, он быстрым шагом направился прочь от фургона. Одет мальчик был незатейливо: чуть потертые джинсы, футболка и спортивная куртка сверху, в руках он держал школьный ранец. Панов потратил несколько секунд, чтобы проводить ученика изучающим взглядом, затем приказал водителю:

- Отправляемся на следующую точку.