МакРив (ЛП) - Коул Кресли - Страница 10

Его шаг слегка сбился?

- Изменений больше не будет без... спускового события. Просто держись. Занимайся своими обычными делами. Я скоро вернусь. - Он открыл входную дверь. У дороги его ждал тонированный седан. - Если по какой-то причине через две недели я не вернусь, не обращайся к властям.

- В чём дело? - вскричала она. - Что происходит?

- Это секрет. А ты должна его хранить.

Она схватила его за руку.

- Папа, я сойду здесь с ума от страха.

Его брови сошлись на переносице.

- Тебе страшно?

После всех его походов "на выживание", уроков по стрельбе и курсов самозащиты её чувство страха притупилось. Встречи на поле с более крупными игроками на протяжении двадцати лет почти полностью это чувство вытеснили. На самом деле, у неё остался лишь один единственный иррациональный страх: свидания.

- Нет. Мне просто нужно знать, но мне не страшно.

- Когда ты прочитаешь книгу, я полагаю, ты испугаешься.

Он и правда собирался оставить её вот так вот, в растрёпанных чувствах.

- Папочка, пожалуйста.

Наконец, он встретился с ней взглядом и смотрел так, словно навсегда хотел запомнить её лицо.

- Ах, Хло, я правда думал, что мы в безопасности.

Глава четвёртая

Гленриаль, территория Ликанов в пригородах Нового Орлеана

НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ СПУСТЯ

Уилл спал. Знал, что спит, но сцены, которые ему снились, были настолько реалистичны, что держали в напряжении все его органы чувств. Пронзительные вопли в тюрьме Ордера, запах смерти, ледянящий взгляд пяти изнемогающих от голода суккубов, выслеживающих его по камерам, наполненным огнем и расчленёнными трупами . . .

Он носил мистический ошейник, ограничивающий его силу и скорость до уровня простого смертного, к тому же был ослаблен экспериментами Диксон, но суккубы горели отчаянным желанием насытиться.

Поймай они его, в таком состоянии он бы не смог защититься. Стремительно преодолевая извилистые коридоры, он продолжал срывать с себя обруч, зная, что это бесполезно.

Он молился, чтобы инстинкт направил его. Но с момента его захвата эта утешающая сила перешла из состояния затишья к полному безмолвию.

Потеря инстинкта была сродни потере души.

Эти пятеро приближались, необходимо было опередить их. Он сделал рывок, чувствуя, словно бежит по грязи, так медленно. Словно смертный.

И все же он был удивлён, что они поймали его, ошеломлён, когда в него вцепилось множество рук.

С ничем не ограниченной мощью они швырнули его к стене, после чего он упал на землю. Они с легкостью отбили его удары, вскоре прижав своей массой.

В безумии пытаясь разорвать когтями его одежду, они расцарапывали его плоть, разбрызгивая свои распыления. Они крутились над ним, тела переплетались, их одежды душили его, как саван.

Он задыхался, как если бы воздух покинул землю, потому что остался только их запах. Он с ожесточением отбивался, но они были слишком безумны, слишком сильны.

Суккубы добивались своего с помощью уговоров и яда, никогда не атакуя, но эти обезумели от голода. Их глаза хоть и светились нефритово-зеленым цветом, но взгляды оставались пустыми.

И в тот момент, когда он понял, что они победят, самая сильная из них стала выглядеть в точности как...

Руэлла.

Она обхватила его лицо, нависая сверху и бормоча:

- Ну, посмотри на себя. Разве ты будешь нас винить , любовь моя?

Его глаза распахнулись; он рывком поднялся со своего места на полу спальни, и его сразу вырвало виски, которым он налакался, прежде чем отрубиться.

Две бутылки. Какое расточительство.

Так он и сидел, покрытый потом, на холодном деревянном полу, дрожа, рядом с лужей собственной блевотины.

Это должно было вызвать отвращение, как и полное запустение его собственной комнаты, но ему было слишком всё равно. Ладонью он потёр голую грудь, всё ещё ощущая их когти, разрывающие кожу. В его сознании всё ещё оставался их запах.

Это был худший ночной кошмар - спустя недели после побега из Ордера, он снился ему всякий раз, когда он спал.

Еще одна полупустая бутылка дожидалась его на столе. Он нетвёрдо поднялся, волоча ноги по слою одежды и мусора, устилающего пол, и потянулся за ней.

Что ещё его дожидалось? В верхнем выдвижном ящике лежал билет в Венгрию с открытой датой. Там, в потаенной лесной чаще, находилось логово Fyre Dragбn, впадина с неестественным пламенем, достаточно горячим, чтобы убить даже ллореанца.

Место, также известное в Ллоре под названием "Куда Бессмертные Уходят Умереть". Больше ничто не влекло Уилла настолько же сильно.

Когда инстинкт ликана замолкал, приходило его время откланяться. Стая была сильна ровно настолько, насколько был силён её самый слабый член..

Я.

Уилл знал, что его брат предчувствовал, будто тот недолго протянет в этом мире. Манро упорно гонялся за бывшими заключенными Ордера, попавшими в плен одновременно с Уиллом, чтобы узнать о тяжелых испытаниях брата и помочь ему "перебороть" всё это. Помощник хуев.

Уилл отказался говорить о том, что с ним случилось, обронив лишь:

- Последние три недели сорвали корочки со всех гнойных ран.

Все эти столетия он был пронизан чувством вины и ненависти к себе.

Теперь он осознал, что очистить его смогут лишь пылающие языки пламени.

Они ссорились насчёт отъезда Манро, и, как это часто случалось, дело доходило до драки. Это были два альфы, которые не разлучались девяты столетий; и грызлись они регулярно.

- Я разберусь! - прорычал Уилл. - Я отомщу, и мы оставим это в прошлом!

В ответ Манро заорал:

- Каждый день я вижу, как ты напиваешься, смотришь в пустоту и зависаешь в состоянии зверя всё дольше и дольше. Мой инстинкт говорит, что ты умираешь. Мы не просто близнецы, мы вырезаны из одного зверя, и существуем вместе всю нашу жизнь. Если ты что-то чувствуешь, я это чувствую тоже. И это чертовски мучительно!

Как мог Уилл объяснить своему близнецу, что единственной причиной, по которой он боролся за жизнь на этом острове, было то, что он лишь хотел отомстить, а затем умереть?

Тем не менее, сегодня Уилл осознал, что никакой мести не будет. По тем или иным причинам его враги были вне его досягаемости.

Он посмотрел на билет в Венгрию, представляя степень очищение такого огня. Даже если у него не было чистой жизни, он мог бы получить чистую смерть. Это было в пределах досягаемости.

Самоубийство. Так же как па...

Он рванул в ванную. Ополоснув рот, выпил воды из крана и взглянул на отражение в зеркале, которое видел в течение почти тысячелетия.

Волосы были скорее черными, чем коричневыми, и когда он превратился в бессмертного, длиной они доставали подбородка. Он мог обрезать их, но они всегда вырастали до точно такой же длины и не больше. Щетина, покрывавшая его щёки, никогда не вырастала в бороду..

Это лицо погубит меня. Руэлла говорила, что его черты словно были вырезаны скульптором, а золотые глаза - раскрашены талантливым художником.

Как бы ему хотелось увидеть доказательства его тяжелой и наполненной кутежом жизни. Что-нибудь, что изменило бы его внешность. Чтобы не выглядеть Уильямом МакРивом, по чьей вине погибла семья.

Уилл ненавидел свое лицо. Это означало, что иногда он ненавидел и Манро.

Он учуял, что брат возвращается. Помяни чёрта.

Уилл собирался уйти до прихода Манро. Он подкрался к толстой дубовой двери своей спальни.

Даже за пределами его комнаты в доме воняло. Засохшая пицца и прокисшее пиво.

Этот дом "вдали от дома" представлял собой гордое восьмикомнатное строение типа охотничьей сторожки, дополняющее основную гленриальскую резиденцию принца Гаррета. Внутри он напоминал мужское общежитие воскресным утром.

Двое их юных подопечных тоже не были самыми опрятными парнями в мире.

Он слышал, как Манро говоривал с ними:

- Вы двое когда-нибудь слышали о метле? Или, может, о мешке для мусора?