Взрослые игры (СИ) - Архипова Анна Александровна - Страница 12

- Да.

- Хорошо. Будь по-твоему, - Ботаник без дальнейших вопросов накрыл голову коробкой и вынес её из кают-компании.

Молчание между двумя юношами затянулось.

- Не смотри на меня так, - наконец проговорил Акутагава. – Не надо.

- Зачем это тебе? – пробормотал Юки сдавленно, взирая на него так, словно впервые в жизни его видел. – Зачем он тебе нужен? Он дурной человек. Он убийца.

Акутагава достал сигареты и закурил.

- Ты сейчас не поймёшь, Юки. Давай поговорим об этом потом, когда ты не будешь так взволнован.

С этими словами он вышел прочь. Юки проводил его беспомощным взглядом – он был так потрясен, что не мог сейчас спорить с Акутагавой. Он мог только растерянно хлопать ресницами, снова и снова прокручивая в уме произошедшую перед его глазами сцену.

Юки предчувствовал, что с этого момента его счастье уже не будет таким безоблачным, каковым было эти шесть недель. Что-то непоправимо изменилось.

__________

5

Тогда, в конце октября 2005 года, Юки увидел второе лицо Акутагавы, другую часть его личности.

Акутагава отказался объясниться с ним сразу после ухода Ива, сказав, что Юки не сможет понять. Он ушел, оставив юношу одного. Юки был растерян и еще долго не мог вернуться от своих невеселых мыслей к реальности; выйдя на верхнюю палубу, он только сейчас заметил, что они снова плывут куда-то.

«А я даже не обратил внимания, - подумал он, опершись на перила и рассматривая пенящуюся у бортов воду, - как мы отшвартовались…»

Он стоял так долго, погруженный в себя.

Юки вспоминал полутемную комнату, звуки грозы за окном и шум воды в водосточных желобах… И то, как Акутагава наставил на него пистолет, требуя физической близости. Тогда он поразился той перемене, что произошла с юношей в мгновение ока: вместо привычного расслабленно-насмешливого Акутагавы появился другой человек – властный, без меры эгоистичный и жестокий. Но потом Акутагава успокоился и снова стал таким, каким Юки привык его видеть! И Юки забыл о том случае, решив, что это была всего лишь игра – чтобы напугать его и заставить подчиниться. Однако сейчас… Сейчас он снова увидел ТО ЛИЦО Акутагавы! И в памяти зазвучали слова, которые они сказали друг другу тогда, в комнате школьного общежития, сгорая от желания:

«…Прекрати, Акутагава, ты сам на себя не похож…»

«…Нет, вот это и есть настоящий Акутагава. Тот Акутагава, что целый месяц терпел твои дурацкие философские разглагольствования – это маска. Маска, которую я надел специально для тебя, Юки!»

- Что же я всё это время видел? – спросил себя Юки, вдыхая полной грудью морской воздух. – Маску? А на самом деле он совсем другой – такой, что у меня от одной мысли об этом волосы дыбом встают? Нет, никогда не поверю! Акутагава не мог так притворяться, он просто бы не смог…

Акутагава не мог притворяться всё это время - когда они были постоянно на виду друг у друга, вместе. Он не мог притворяться, когда они вдвоем глядели вдаль стоя на палубе или гуляли по пляжам, загребая ногами песок, пиная маленькие камушки - и без конца говорили, говорили, говорили обо всем на свете! Акутагава не мог притворяться, когда они вместе сидели в кабинете, обустроенном в недрах яхты для занятий, и корпели над заданиями экстерната – перебрасываясь, время от времени, шутками… Он не мог притворяться, когда обнимал Юки так крепко и в тоже время – удивительно нежно. Когда целовал – страстно, не скрывая острого желания, но со сладостной лаской - а не эгоистично и односторонне пользовался чужими губами. Акутагава мог оставить синяки на теле Юки – но это были следы бурной ночи, а не побои. Акутагава не принуждал его к сексу, наоборот, он любил, чтобы юноша, истомлённый его показным равнодушием, сам начинал ластиться к нему…

Тогда в чем дело?..

Юки догадывался, каков был ответ: Коеси Мэриэмон. Акутагава был сыном своего отца – и, следовательно, был повязан определенными стереотипами по рукам и ногам. У него, порою, просто нет выбора – он должен быть тем, кем является по рождению! Но это не значит, что Акутагава на самом деле злой и жестокий!.. Просто у него нелегкая, странная жизнь: он вынужден без конца скитаться по миру и скрываться, не оставаясь нигде достаточно долго, его мать погибла из-за похитителей, его самого похищали… С Ивом Акутагава держал себя как самый настоящий якудза с родословной, как могущественный гангстер, который выбивает дурь из подданного. И, если отбросить в сторону шок Юки, то Акутагава показал себя знатоком психоанализа – сломив вспыльчивое своеволие Ива и заставив того подчиниться. Но почему он поступил именно так – почему превратил Ива в своего слугу? Почему бы просто не обезвредить этого сумасшедшего и не отдать в руки правосудия? Ведь Ив опасен!

- Я должен поговорить с Акутагавой! – произнес Юки решительно. – Он должен скорее мне всё объяснить.

Наступил душный тропический вечер, на море царил мёртвый штиль. Юки нашел Акутагаву в кабинете для занятий. Кондиционер был включен на полную катушку, и, казалось, что на книжных полках и жалюзи сейчас появится изморозь. Рука Акутагавы уже была перебинтована, он сидел за столом, обложившись учебниками – и сосредоточенно занимался.

Юки прикусил губу, увидев это: он делает уроки, словно сегодня ничего и не произошло из ряда вон выходящего! Акутагава поднял на него взор, и вся эта сцена вдруг напомнила события, произошедшие полтора месяца назад – остров, роскошный дом, вырубленный в скале, библиотека, и серьезный Акутагава с книгой, а Юки пришел просить прощения…

- Пришел заниматься? – осведомился Акутагава, одновременно с этим оставляя пометки в конспектах. – Правильно делаешь. Обрати внимание на свой английский, оценки у тебя по нему ниже плинтуса.

- Я поговорить хочу, - ответил Юки.

Юноша помедлил, затем отложил ручку, и, откинувшись на спинку стула, принял самый безразличный вид. Он ничего не сказал, только посмотрел на Юки так непроницаемо, так отстраненно, что тот невольно пришел в отчаяние и воскликнул:

- Акутагава, поговори же со мной!

- Ты не поймешь, - произнес Акутагава сдержанно. – Сейчас – точно, потом – не знаю… Ты не такой человек, чтобы понять это. И, тем более, чтобы принять. Тебе надо было выйти оттуда, Юки. Тогда ты был бы по-прежнему счастлив и беззаботен, и не мучил себя ненужными мыслями.

- Ненужными?!

- Да, в данном случае. Мне приятно видеть твое счастье. Приятно слушать о твоих мечтах и планах. Мне неприятно, когда ты огорчен, когда ты чем-то терзаешься. А сейчас ты забил себе голову очередными архиважными глупостями…

- Не обращайся со мной как маленьким ребёнком! – перебил его Юки, насупившись. – Акутагава, что с тобой произошло сегодня? Ты держал себя как… как…

- Как? – вкрадчиво поинтересовался Акутагава.

- Как жестокий якудза, привыкший иметь дело убийцами-головорезами, вот как!

- И что? Тебе это не понравилось?

- Не понравилось, - подтвердил Юки. – Я не ожидал от тебя такого…

- Но ведь с тобой я не веду себя так, - проговорил Акутагава отчетливо. – И нет причин обвинять меня в дурном к твоей персоне отношении. Я ласков с тобой, внимателен, заботлив. Что тебя в этом не устраивает, Юки?

- Мы говорим не обо мне! – покраснел юноша, он не ожидал от Акутагавы такого упрёка.

- О тебе тоже, раз ты задал вопрос! Ответь мне: тебе не нравится, как я отношусь к тебе? Что, молчишь?… – Акутагава высокомерно усмехнулся. – Хорошо, не отвечай. Ответ я знаю и сам – тебе нравится и еще как! И, поверь мне, Юки, я готов относиться к тебе так всегда. Обещаю, ты никогда не увидишь плохого обращения с моей стороны. А всё остальное не имеет значения – запомни это.

- Нет, имеет! – возразил юноша. – Это, черт возьми, ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ!

- Да почему же?

- Потому что я люблю тебя! – почти закричал Юки.

Он был в отчаянии. Акутагава как будто не понимал, что Юки пытался сказать ему! Акутагава подчеркивал, что к Юки он относится иначе – но разве это могло утешить? Как двуличие может кого-либо утешить?!…