Уровень: Война (СИ) - Мелан Вероника - Страница 41

Канн, в который раз вообразив эту картину, едва сдержал рвущийся наружу хохот. А затем предложил:

— А, может, после сменим музыку и просто потанцуем? Типа, под ту музыку, которую Бернарда привозила — где бабки поют?

— Под Бурятовских бабушек?

— Бурьяновских…

— Неважно.

Все согласно кивнули; приостановившийся Халк ухмыльнулся:

— Если к этому моменту он не прогонит нас с лужайки кайлом…

— Или винтовкой…

— Или еще чем.

— Зато мы успеем полюбоваться на его рожу.

Стив поправил сползающие с живота штаны, потуже затянул пояс и проворочал:

— И, конечно же, он подумает, что это все моих рук дело.

— Подумаешь, делов-то…

— Ага, я все время за всех отдуваюсь.

— Ладно-ладно, — миролюбиво согласился Халк. — Вали все на меня, пусть приходит — я угощу его пивом.

— Так, — призвал внимание группы Канн, — давайте попробуем еще раз, если все пройдет гладко, то по домам. И встречаемся у него в саду в семь утра. Рен, не забудь магнитофон.

Киллер кивнул.

Когда на ужин Ани выставила перед ним на стол тарелку с прекрасно прожаренным стейком и овощами, Дэйн обрадовался. Когда она принесла к дивану, на котором он сидел перед телевизором, на подносе гору теплых, покрытых мягкой карамелью, соусом и орехами булочек «бон-бон», воспарил от счастья. Когда добавила к этому открытую бутылку его любимой шипучки, попросту растаял от блаженства. А вот когда села рядом на диван, откуда-то достала бумагу и ручку и ласково улыбнулась, впервые заподозрил неладное.

— Что? Собираешься записывать, сколько штук я съем? Так я сразу говорю — много!

— Кушай, мне не жалко. Зря пекла что ли?

Ани весело рассмеялась, поправила выбившуюся из хвоста прядь волос за ухо, поджала под себя одну босую ногу.

Он заметил — она пока так и не воспользовалась косметикой. Не помнила, как ее наносить или не хотела представать перед ним в «смущающем» виде? Боялась спровоцировать что-то ненужное в отношениях? И одевалась очень просто — штаны-футболки, шорты-майки… И ни одной юбки или обтягивающей блузки — почему? Не то, что бы Дэйн разочаровывался, просто любопытствовал, ведь сказал — не тронет, значит, не тронет. Или же причина заключалась в чем-то ином, ему неизвестном?

И откуда у нее лист и ручка — не из его ли кабинета?

Он не стал напрягаться — все равно ничего важного дома не хранил, вместо этого вонзил зубы в нежную пышную мякоть выпечки, восторженно замычал от запаха корицы и с удовольствием облизнул налипший на губы сладкий соус.

— М-м-м! Фкуфнота-то какая! Обалдеть!

Она смотрела на него почти с нежностью. Старалась.

— Мне можешь не оставлять, я отложила себе парочку, подозревала, что тебе понравится и поднос быстро опустеет.

— Хитрюля ты!

— А то!

— Так что у тебя там, на бумаге?

Дэйн быстро покончил с первой булочкой, смачно причмокнул и потянулся за второй — откусил сразу половину, запил газировкой и блаженно прикрыл глаза.

— Я, вот, хотела тебя кое о чем попросить…

— М-м-м?

— Я пытаюсь вспомнить, кто я есть, но мне нужна в этом помощь.

— И какого рода?

Эльконто не стал волноваться — видел, она пока ничего не вспомнила, а если так, все спокойно.

— Я тут составила список… Ты мог бы купить мне журнал мод? Я бы хотела посмотреть, не всколыхнется ли у меня чего при виде одежды? Может, я была модельером?

— У всех женщин при виде нее чего-то колышется. Гарантированно.

Ани не стала спорить, лишь улыбнулась.

— Я бы и сама купила, но пока не знаю где — нашла только продуктовый супермаркет.

— Без проблем, куплю. — У него при озвучивании первой просьбы даже отлегло на сердце. Журнал, надо же, делов-то. — Что там дальше?

— Э-э-э… дальше у меня листы с бухгалтерскими отчетами. Можешь где-нибудь достать парочку?

— Это зачем?

— Чтобы я посмотрела на цифры и операции приходов и расходов. Может, покажутся мне знакомыми?

— Думаешь, могла быть бухгалтером?

— Не знаю.

— Ладно, достану.

— Еще мне нужны ножницы и парик… Или кукла. Хочу посмотреть, не была ли я парикмахером.

— Куплю куклу, лишь бы не на моей косичке…

Третья булка показалась ему не менее вкусной, чем первая и вторая; эта женщина однозначно умела готовить.

— А, мофет, ты была поваром? Ну, такие булофки! Пальфы объижешь…

— Не-е-е! Я уже подумала об этом. Готовка меня расслабляет и настраивает на хороший лад, но это точно не дело моей жизни.

— Тогда какое?

— Ну, я тут думала… Я не могу проверить, была ли я, например, банкиром или психологом, но еще несколько профессий проверить могу.

— Валяй.

— Чтобы узнать, не была ли я архитектором, мне нужно посмотреть на чертежи зданий. Достанешь?

— Непросто, но достану.

— И кусок ткани с иглами — может, я шила?

Следующее «угу» вышло совсем невнятным, так как в этот момент Дэйн запивал «бон-бон» шипучкой.

— И еще альбом с красками — проверю, умею ли рисовать.

— Хорошо.

— А дальше меня нужно будет кое-куда свозить. В ресторан, чтобы я посмотрела на официантов. А вдруг? Завести в какое-нибудь турагенство, чтобы я поняла — мое или нет? В музыкальный магазин — взглянуть на инструменты. И выгулять по парку — хочу посмотреть, не разбираюсь ли случайно в цветах.

— Думаешь, могла быть садовником?

— Да кто ж меня знает. — Худенькие плечи передернулись, и Дэйн подумал, что ей самой не помешало бы съесть пару сладких и липких «бон-бонов» — прибавить пару сантиметров на бедрах.

— Еще бы в фотостудию заехать, чтобы я посмотрела на аппаратуру.

— Понял. Это все?

Развалившийся у ног Эльконто Барт слушал человеческую речь, прикрыв веки; лохматые уши изредка подрагивали — он уже умял свою порцию собачьих лакомств и теперь откровенно наслаждался ленью и мягким ворсом ковра. Не пес, а весь в хозяина — увалень.

— Ну-у-у… есть еще кое-что… Но тут нужна твоя помощь. Совсем… помощь.

Ани-Ра замялась и даже покраснела.

— Э-э-э… я не буду проверять, не работала ли ты путаной и как хорошо…

— Фу, на тебя! Я же не об этом!

— А о чем?

— Ты… потанцуешь со мной? Один танец? Может, я была танцовщицей?

— Но я точно не был! Поэтому, какой тебе от меня прок?

— Вдруг тело что-то вспомнит? Какие-то движения?

— А в одиночку?

— Ну, пожалуйста!

Она глазела на него с такой наивностью и умилением, что он сдался.

— Хорошо. Один танец. Но я из танцоров, кому мешают не только яйца, но и все остальное. У меня как будто три ноги и отсутствует контроль баланса тела. Я отдавлю тебе все ноги.

Ани не удержалась и рассмеялась; Дэйн притворно нахмурился:

— Это все?

— Нет, еще одно…

— Что?

— Ты… прыгнешь со мной с парашютом?

— Что??? Нет!

— Ну, вдруг я была спортсменкой…

— Нет!

— Ну, пожалуйста-а-а! Вдруг у меня проснется память из-за адреналина или что-то покажется знакомым?…

— В третий раз повторяю — нет!

Соседка по дивану по-девчачьи надула губы и вздохнула — совсем, как ему показалось, не обиженно.

«…Алина долго не могла решиться на этот шаг — почти три месяца. А эта скидка, черт бы ее подрал, превратила ее сестру в настоящего нытика.

— Алька… ну, займи денег? Ведь у тебя есть? Тебе еще долго копить, а мне осталось всего чуть-чуть…

Машка и раньше постоянно канючила — мол, жалко тебе, для единственной сестры-то? Жалко? Да нет, не жалко, наверное, но ведь и Алина собирала в заветную баночку каждую монетку, откладывала каждый, потом и упорным трудом заработанный, медяк, а теперь все взять и вот так отдать? За час? Всего лишь за час — жалкий, короткий или самый лучший час?

И ведь не для чужого человека… Для сестры.

Она решилась тогда, когда до окончания действия скидки остались одни сутки — последние двадцать четыре часа. Ушла с работы пораньше, приехала домой и даже не пошла в душ. Как была в провонявшей жареной рыбой одежде, так и отправилась прямиком в спальню. Стянула с полки заветную банку, села на кровать и долго, поджимая губы, гладила прохладную гладкую поверхность пальцем. Господь, ей ведь не жалко? Нет в ее душе такого греха? Да, монетки такие красивые на вид, такие маленькие, чудесные и лежат плотными рядами, но ей ведь не жалко? Машка поделится потом впечатлениями, и они разделят эту радость на двоих. А потом еще долгие годы будут смаковать ее, вспоминая каждый момент, каждую минуту прожитого сестрой счастья.