Уровень: Война (СИ) - Мелан Вероника - Страница 26

Стивен поджал губы и отвернулся в сторону.

— Тебе надо — сам с ней возись.

Дэйн зло хлопнул дверью, придавил собственную штанину, выругался и тяжело затопал по лестнице.

Она плакала и цеплялась за дрожащий стакан так крепко, будто это была единственная оставшаяся в мире стабильная вещь — знакомая и понятная — все остальное плыло: мир, дно под ее ногами, сдвинутое ударом сознание; Эльконто не мог на это смотреть.

— Вы помните свое имя?

— Нет.

— А где живете?

— Нет.

— Как попали сюда, тоже не помните?

— Ничего… Ничего не помню… Что-то очень давнее. Не могу, доктор, голова. У меня так болит голова…

— Это нормально после удара. Потихоньку пройдет. Я оставлю вам настойку из корня дерева Эбо и таблетки — они помогут успокоиться. Принимайте по одной каждые четыре часа.

Лагерфельд сидел у постели, а Ани плакала — вытирала бегущие по щекам слезы и не сползала с кровати. Она боялась всего: их, нового места, «ничегонепомнящую» себя. Ее глаза из серо-зеленых сделались яркими, почти бирюзовыми. Дэйна не просто кольнула совесть — она ткнула его в позвоночник остроконечным ржавым шипом — черт бы подрал вчерашнюю несдержанность.

— А почему у меня забинтована рука? Как я ударилась головой? Что случилось, доктор? Пожалуйста, скажите… Что это за место? Больница?

— Вы попали в аварию, когда ехали на машине. — Стивен грозно покосился на Дэйна и поджал губы — молчи, мол. Запоминай все, что я скажу, а потом додумывай историю. Эльконто незаметно для Ани — хвала Создателю, та смотрела в сторону — не менее грозно выпучил в ответ и провел указательным пальцем вдоль своего горла — зарежу, мол. Доктор даже глазом не моргнул. — Но уже все в порядке, я подлечил ваше сотрясение, перебинтовал руку — теперь поболит совсем немного.

— Я… ехала на машине? Я не люблю машины… Кажется. Не помню…

Она скуксилась, и Эльконто ярко вспомнил это выражение — он видел его в другом мире — мире Бернарды — на лицах у детей, когда те готовились разреветься. Ани-Ра не разревелась — удержала себя, но, из-за дрожащего подбородка и стоящей в глазах очередной порции непролитых слез, сделалась жалкой, совершенно несчастной; он шумно и тяжело вздохнул.

— Вы ехали на такси. — Тактично поправился Стивен, но продолжать скользкую тему не стал. Замолчал.

— Это больница? Вы будете приходить часто?

— Это не больница — это дом моего друга, но я буду приходить часто, не беспокойтесь.

Странно, как люди реагируют на докторов — даже люди в беспамятстве — как будто что-то говорит им: «Доктор — это хорошо. Можно верить, не навредит». Стивен моментально стал для нее точкой опоры, единственным другом в новом, незнакомом мире. А вот Эльконто им пока не стал и под вопросительным взглядом Ани откровенно тушевался.

— А что я делаю в вашем доме? Мы знакомы? Давно? Мы… — Она замолчала, будто решая, возможно ли такое — могла ли она в твердом уме и трезвой памяти решиться на какие-либо отношения с таким вот бугаем — белобрысым и с косичкой. Потом, наверное, ответила утвердительно, потому что спросила, — мы… вы мне…

И снова не смогла завершить фразу.

— Я ваш недавний знакомый. — Продолжил за нее снайпер и сжал зубы. Отвернулся к окну. Заиграл желваками. На выручку другу моментально пришел дальновидный Лагерфельд.

— Он вам все расскажет, но не раньше, чем вы поспите. Я проверил ваше давление и пульс — все стабильно, но вам нужно отдохнуть. Вот эти капли помогут вам провалиться в длительный и спокойный сон. Примите десять.

Он сам же накапал нужное количество в ложку и тут же сунул ее в покорно приоткрывшийся рот.

— Вот так, молодец. А я приду сегодня вечером. Проверю ваше состояние.

— Спасибо…

— Стивен.

— Спасибо, Стивен.

Ани притянула к себе одеяло, закуталась в него, как в спасительный плащ и сползла на подушке. Устало прикрыла глаза.

— Вы только приходите…

— Обязательно.

Эльконто фыркнул от окна; Лагерфельд жестом указал ему на выход из комнаты.

— Ну, ты и засранец!

— Я не засранец. Я ей почти ничего не сказал.

— А такси? Куда я его теперь приплету?

— Куда захочешь. Не такая уж важная деталь.

— Угу. Особенно вкупе с нахождением в моем доме.

— Придется тебе поскрипеть мозгами, что поделать…

Они стояли у порога и смотрели друг на друга — насупленный, недовольный Эльконто и деловитый, в третий раз поглядывающий на часы Стивен.

— Все, я в штаб. Там, поди, все кувырком без меня.

— Как обычно.

Дэйн злился. Сколько она проспит? Час, два, три? Сколько у него времени на нахождение и сборку удобоваримой истории для Ани? Для высасывания из пальца — выталкивания из заднего прохода — что ей наврать? Крутиться ему теперь, как ужу на сковороде. И не виноват, вроде. И виноват. Дурь, да и только.

— Скажи Грину, что он пока за главного. Не знаю, на сколько.

— Скажу.

— Пусть раздает юниты, смотрит за пересортировкой солдат, распределит выходные. Проследит, чтобы раздали новое оружие — сегодня должно было прийти…

— Скажу. Ни о чем не переживай.

— Ну, конечно!

Лагерфельд не стал отвечать; любой ответ — новая перепалка. Еще раз посмотрел на часы, потрепал по голове тихо сидящего у ног Эльконто пса и отбыл.

Будучи на нервах, он купил три пачки жареной картошки, пол-литра содовой и две упаковки крекеров с шоколадной крошкой — двойную порцию того завтрака, что обычно заказывал, высовываясь из машины и протягивая деньги в маленькое окошко, в забегаловке «У Ленни» по пути в штаб.

В этот раз путь колес черного внедорожника пролег не в штаб, а долго кружил и петлял по улицам, улочкам, проспектам, аллеям и в итоге окончился на пустой, расчерченной белыми линиями, парковке перед одной из спортивных городских площадок общего пользования.

В этот час — довольно ранний, когда стрелки часов едва приблизились к отметке в девять утра, ровно подстриженный газон был пуст. Ни гоняющих мяч обнаженных по пояс игроков — они появятся к обеду, — ни фитнес групп под руководством тренера из ближайшего клуба, ни праздно прогуливающихся, по окружающему газон длинному беговому треку, прохожих. Только один немолодой мужичок в голубом спортивном костюме и белых кроссовках бежал трусцой вдоль белых, кое-где стершихся линий. Медленно бежал, больше наслаждался погодой, нежели желал вспотеть — сам себе спортсмен. Поблескивали под вынырнувшим из-за облаков солнцем штанги застывших тренажеров; мокли от росы кожаные сиденья и спинки.

Эльконто вышел из машины, подошел к капоту, расположил на нем мешок со снедью и оперся задом на бампер. Долго рассматривал игру тени и света под деревьями, любовался синеватыми проблесками на небе и слушал раздававшуюся с соседнего стадиона далекую трель свистка. Жевал. Думал. Пытался сложить существующие «а» и «б» в правильную, подходящую всем участникам «спектакля» формулу.

Итак, что в наличии? Одна девушка, незнакомый ей дом и незнакомый мужчина, который представился другом. Доктор. Замотанная рука, ушиб головы. Она не знает его, он ее. Не знает, где она живет, но она у него дома. Такси.

Ядрит-твою-копалку, с этим такси… Как все это сложить воедино?

Она ехала на такси… Куда? К нему? Сразу домой? Но тогда как быть с его полным незнанием ее? Нет, она ехала не к нему… ехала куда-то. Но тогда как попала к нему домой? Почему к Эльконто? Вывод один. Она ехала, чтобы встретиться с ним где-то и для чего-то. Деловой беседы? В ресторан?

Белиберда получается.

Чем больше он думал над возможным объяснением, тем сильнее понимал, как сильно влип. Из любого варианта следовало, что они связаны какими-то отношениями — если не деловыми, то любовными, а снайпер меньше всего хотел, пусть даже ложно, сплетаться в любовных отношениях с незнакомой женщиной. Особенно той, которая в любую минуту может вспомнить, кто он есть на самом деле, и тут же попытаться вновь его убить. Это же все равно, что установить медвежий капкан на собственной кухне или в гостиной. В какой-то момент забудешь, выключишь свет и наступишь… Он себе враг?