Этот бессмертный - Желязны Роджер Джозеф - Страница 19

– Он был грек, и он был проницателен.

– Ха! Он был отчасти трус, и вообще скользкий тип.

– Он был отчасти герой. Хитрый. В чем-то вульгарный. С чувством юмора. Ему как раз впору разбирать пирамиду. Кроме того, когда хотел, он бывал сильным.

– А где же он сейчас?

– Я сама хотела бы знать.

– Почему вы спрашиваете меня?

– Потому что этим именем вас назвал Хасан той ночью, когда вы одолели голема.

– А… Понятно. Ну, это было просто бранное слово, родовое обозначение — типа синонима для дурака — прозвище, как если бы я назвал вас «Рыжая». Кстати, когда я это произнес, я подумал — интересно, а как вы выглядите для Миштиго? Вы ведь знаете, веганцы не различают цвет ваших волос.

– Мне, на самом деле, плевать, как я выгляжу для веганцев. Интересно, как вы сами-то выглядите. Я так понимаю, что у Миштиго на вас собрано толстенное досье. Он что-то говорил, что, дескать, вам несколько сотен лет.

– Это, несомненно, преувеличение. А вы, видно, много об этом знаете. А какой толщины досье вы собрали на Миштиго?

– Пока еще не очень толстое.

– Судя по всему, вы его ненавидите больше, чем кого-либо другого. Это так?

– Так.

– Почему?

– Он веганец.

– И что?

– Я ненавижу веганцев, вот и все.

– Нет, тут есть что-то еще.

– Есть. Вы ведь очень сильный, вы знаете?

– Знаю.

– По правде, вы самый сильный человек из всех, кого я видела. Настолько сильный, что можете сломать шею вампиру, а потом упасть в гавань Пирея, выплыть на берег и позавтракать.

– Странный пример вы выбрали.

– Не такой уж и странный. Ведь вы это сделали?

– Почему?

– Я хочу это знать, мне надо.

– Извините.

– «Извините» — это не ответ. Говорите дальше.

– Я все сказал.

– Нет. Нам нужен Карагиозис.

– Кому это «нам»?

– Сети. Мне.

– Опять же — зачем?

– Хасан прожил половину вечности. Карагиозис еще старше. Хасан знал вас прежде, вспомнил и назвал «Карагиозис». Вы действительно Карагиозис, убийца, защитник Земли — и сейчас вы нужны нам. Чертовски нужны. Армагеддон пришел — не в грохоте грома, а в шелесте чековой книжки. Этот веганец должен умереть. Другого выхода нет. Помогите нам остановить его.

– Чего вы хотите от меня?

– Дайте Хасану его уничтожить.

– Нет.

– Почему? Что он для вас?

– Ничего. По правде говоря, он мне очень не нравится. Но что он для вас?

– Наш погубитель.

– Тогда объясните мне, в чем дело, и, может быть, я дам вам ответ получше.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что не знаю.

– Тогда спокойной ночи. Все.

– Погодите! Я действительно не знаю, но с Талера пришло сообщение от тамошнего агента Сети: этот веганец должен умереть. Его книга — это не книга, он это не он, у него много лиц. Я не знаю, что это означает, но наши агенты никогда еще не лгали. Вы жили на Талере, на Бакабе и на дюжине других планет. Вы Карагиозис. Вы знаете, что наши агенты не лгут, потому что вы Карагиозис, и это вы создавали нашу систему разведки. Теперь вам передано их сообщение, но вы не обращаете на него внимания. Я говорю, это они сказали, что он должен умереть. Он представляет собой конец всему, за что мы боролись. Они сказали, что он наблюдатель, которому нельзя позволить наблюдать. Вы знаете их принцип — деньги за Землю. Это усиление веганской эксплуатации. Они не могут сказать на этот счет ничего более определенного.

– Жаль. Но я сам выступаю его поручителем и буду его защищать. Укажите мне более серьезную причину, и может быть, я дам вам ответ получше. А Хасан, между прочим, пытался меня убить.

– Ему было велено только остановить вас, нейтрализовать, чтобы мы могли уничтожить веганца.

– Нет-нет, это недостаточно весомо. Я не могу это принять. Идите своей дорогой. А я забуду об этом разговоре.

– Нет, вы должны нам помочь. Что значит жизнь одного веганца для Карагиозиса?

– Я не могу согласиться на его уничтожение, не имея на то конкретных и достаточно веских оснований. До сих пор вы не представили никаких доказательств.

– Это все, что у меня есть.

– Тогда спокойной ночи.

– Нет. У вас два разных профиля. Если глядеть справа — вы полубог; слева — вы дьявол. Один из этих двоих поможет нам, должен помочь. Мне все равно, который из них это сделает.

– Не пытайтесь причинить вред веганцу. Мы будем его защищать.

Мы еще посидели. Потом она взяла одну из моих сигарет, и мы закурили.

– …Ненавидеть вас было бы легко, — сказала она через некоторое время, — но я не могу.

Я ничего не ответил.

– Я много раз видела, как вы с важным видом расхаживаете в своем Черном Костюме и хлещете ром, как воду, — надменный в своей силе, будто знаете что-то, о чем никому не говорите. Вы ведь можете побороть в своем весе все, что движется, правда?

– Только не красных муравьев и не шмелей.

– Может у вас есть какой-то план, о котором я ничего не знаю? Скажите нам, и мы поможем вам его осуществить.

– Насчет того, что я Карагиозис — это вы так думаете. Я уже объяснил, почему Хасан назвал меня этим именем. Фил знал Карагиозиса, а вы знаете Фила. Разве он когда-нибудь хоть что-то об этом говорил?

– Вы сами знаете, что не говорил. Он вам друг и не станет вас выдавать.

– Кроме случайных слов Хасана, еще что-нибудь указывает на то, что это я?

– Зафиксированных описаний внешности Карагиозиса не осталось. Вы были очень аккуратны.

– Тогда все в порядке. Идите и не приставайте ко мне.

– И не пристаю. Пожалуйста.

– Хасан пытался меня убить.

– Да; он, должно быть, подумал, что это проще, чем постоянно убирать вас с дороги. В конце концов, он знает о вас больше, чем мы.

– Тогда почему он сегодня спас меня от боадила вместе с Миштиго?

– Я лучше не буду говорить.

– Тогда забудем.

– Нет, я вам скажу. Ассегай оказался единственным оружием у него под рукой. Хасан его еще не вполне освоил. Он целился не в боадила.

– Ах так.

– Но он целился и не в вас. Эта тварь слишком сильно извивалась. Он хотел убить веганца; потом он просто сказал бы, что пытался спасти вас единственным оружием, которое было под рукой, но произошел ужасный несчастный случай. Он промахнулся.

– Почему же он не дал боадилу самому убить веганца?

– Потому что вы уже наложили на зверя руки. Он боялся, что вам удастся его спасти. Он боится ваших рук.

– Это приятно слышать. Он будет продолжать свои попытки, даже если я откажусь сотрудничать?

– Боюсь, что да.

– Это весьма прискорбно, моя дорогая, потому что я этого не позволю.

– Вы его не остановите. И мы тоже не дадим ему отбой. Даже если вы Карагиозис, и вы уязвлены, а я вам безмерно сочувствую — Хасана все же никто не остановит: ни вы, ни я. Ведь он — Убийца. Он никогда не терпел поражений.

– Я тоже.

– Нет, вы проигрывали. Вы проиграли и Сеть, и Землю, и все, что имеет хоть какое-нибудь значение.

– Это мое дело, женщина. Идите своей дорогой.

– Не могу.

– Почему это?

– Если вы не знаете, то Карагиозис действительно дурак, фигляр, персонаж из театра теней.

– Человек по имени Томас Карлейль когда-то писал о героях и поклонении героям. Он тоже был дурак. Он верил, что герои существуют. На самом деле, героизм — дело случая и целесообразности.

– Иногда на сцену выходят идеалы.

– Что такое идеал? Призрак призрака, вот и все.

– Пожалуйста, не говорите мне таких вещей.

– Приходится — ведь это правда.

– Вы лжете, Карагиозис.

– Нет, не лгу, девочка, — а если и лгу, то из лучших побуждений.

– Мне столько лет, что я гожусь в бабушки любому, кроме вас, так что не зовите меня девочкой. Вы знаете, что мои волосы — это парик?

– Да.

– Вы знаете, что я как-то подцепила одну веганскую болезнь — и поэтому мне приходится носить парик?

– Нет, простите, я не знал.

– Когда я была молода, много лет назад, я работала на веганском курорте. Я была проституткой. Никогда не забуду пыхтения их ужасных легких и прикосновения их плоти трупного цвета. Только человек вроде вас, Карагиозис, способен понять, как я их ненавижу — только тот, кто испытал каждую великую ненависть, сколько их существует.