Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 49

– Товарищ лейтенант, а концерт во сколько сегодня будет? – отвлек меня от размышлений чумазый паренек примерно моих лет в комбинезоне и с ведром в руках.

– Сегодня пораньше. Полдевятого, перед закатом, – ответил я задумчиво.

– Спасибо, товарищ лейтенант!

Вот еще одна проблема. Если раньше я давал импровизированные концерты от случая к случаю, то в последнее время, распробовав такие незнакомые и привлекательные песни, которые мои слушатели тщательно конспектировали, был вынужден давать их каждый день по просьбе политуправления полка, то есть по просьбе комиссара Тарасова. Дошло до того, что мой график командованием полков был составлен на две недели вперед, есть даже выезд в соседние части, были такие просьбы, присылали к нам делегатов.

Получив разрешение, я вернулся к МиГу и стал готовить его ко взлету. Стоявший на крыле лейтенант Лазарев, один из тех, кто пригнал технику, показывал, какие нужно проводить предполетные проверки и подготовку ко взлету.

Выведя самолет на взлетную полосу, дал газу. По сравнению с ЛаГГом длина пробега была заметно больше, да и управление такое же сложное. Нарезая круги над аэродромом, набирал высоту. На семи тысячах пожалел, что не догадался заранее обсудить декомпрессионный костюм – нужно будет заняться этим при посадке, а пока попробуем, на что способен этот аппарат.

Сперва я осторожно делал виражи, но поняв, что машина «держит», стал крутиться более жестко и уверенно.

– Малой, я Липа. Курс двенадцать. С северо-запада на девяти тысячах идет дальний разведчик, приказываю уничтожить.

– Липа, я Малой, вас понял. Курс двенадцать.

Выйдя из мертвой петли и дождавшись, пока перестанут перед глазами крутиться звездочки, повел самолет в сторону цели.

«М-да, полегче надо было. Все-таки высота, а я сразу из штопора петлю Нестерова сделал. Нужно озаботиться костюмом, нужно!»

Дышать на десяти тысячах, где оказался разведчик, можно было благодаря кислородному аппарату, но вот в одной только гимнастерке было холодно, я даже стал замерзать.

«Взлетел на пятнадцать минут покрутиться, а тут такое. Блин, не превратиться бы в пингвина!»

Однако повезло, длинный инверсионный след четко показывал положение цели. И шла она вовсе не на предельной высоте. Может, не успела набрать?

«Ну сейчас собьем – и быстренько домой! Греться!» – подумал я, беря ручку на себя, чтобы донабрать высоты и встретить немца.

Скорость была о-го-го, когда я подошел к нему со стороны хвоста. Увернувшись от очереди стрелка-радиста, нажал на гашетки. Длинный дымные трассы потянулись к «Ju.86P-2», однако пилот ловко увел разведчик из-под моего огня, пришлось уйти в сторону, чтобы не попасть на прицел к стрелкам. Насколько я помнил, на подобных машинах стояло аж семь пулеметов. Пришлось подняться еще выше и заходить со стороны солнца, чтобы не дать стрелкам прицельно оборонять самолет. И снова неудача – на этот раз мои очереди прошлись по крылу. Рисковать зря я не собирался. Мне мой самолет нужен был невредимым. Спина, несмотря на холод, взмокла от пота, когда я заходил снова. На этот раз немец, несмотря на то что постоянно крутился, не смог уйти, и его левый мотор задымил от попаданий. Дальше было проще – длинная очередь по кабине, и сорвавшийся в штопор «юнкерс», оставляя дымный след, понесся вниз.

– Липа, я Малой. Разведчик сбит. Падает в квадрате шесть-одиннадцать. Визуально наблюдаю два парашюта, вышлите поисковую группу.

– Малой, я Липа. Вас поняли. Возвращайтесь.

– Липа, я Малой, вас понял, возвращаюсь.

Мне пришлось снизиться до трех тысяч, чтобы лететь в более-менее нормальных условиях.

«Сажусь – и сразу горячего чая. Хотя…»

– Липа, я Малой. Просьба при посадке организовать горячего чаю. Очень замерз.

– Малой, я Липа. Вас понял. Встречаем.

Садиться пришлось тоже на высокой, как мне показалось, скорости. Такова уж была особенность МиГов. Подогнав самолет к капониру, я быстро выбрался из кабины, схватил кружку с чаем, что мне подала Люба, и с урчанием стал поглощать, пока меня ощупывала Марина, проверяя температуру.

– Осторожно, горячий! – с запозданием предупредила меня Люба.

– Ничего, самое то, – ответил я с улыбкой.

– Как аппарат? – спросил осматривающий МиГ Семеныч.

– Хреново. Я на этот… девушки, прошу прощения, заткните ушки… Ага, спасибо. Так вот, я на этот еб…й разведчик три раза заходил. Что за хрень там с оружием? Такое впечатление, как будто из пистолета стрелял, тот же эффект. Пока двигатель не поджег, никак сбить не мог, хотя попадания были, и немало.

В это время к нам подошел Сомин со всеми летчиками нашей группы, и завязался разговор о тактике применения МиГов. В конце концов мы сошлись на мнении, что на все аппараты надо поставить авиационные пушки и пусковые установки для эрэсов.

– Смолин идет. Сейчас опять рапорт требовать будет, – сказал я и, допив вторую кружку, отдал ее Любе, после чего встал и оправил форму, готовясь встречать начальство. Пока оно подходило, напомнил Сомину про необходимость узнать о механиках для ТА-3 – нам в их внутренности лезть запрещалось. Для этого должны были прибыть работники КБ, причем в тот же день, что и машины. И до сих пор не прибыли.

Вылететь на ТА в ознакомительный полет мне не разрешили – без предполетного осмотра выпускать летчика в воздух было запрещено.

– Темнеет, товарищ лейтенант, – посмотрев на пока еще светлый небосклон, сказал сержант Лапоть, когда мы шли от стоянки самолетов.

– Точно. Ладно, иди отдыхай, а мне еще к концерту готовиться. Запашный хочет наших гостей-перегонщиков удивить. Так что нужно выложиться на все сто.

– Ага, отдыхай. Прошлый раз не успел, так все лучшие места заняли, пришлось на дерево лезть.

– Тогда иди место занимай. Концерт начнется через сорок минут.

– Ага, ясно. А кто девушек встречать будет?

– Каких еще девушек?

– У нас тут рядом медсанбат расположился, так их комиссар Тарасов пригласил, познакомиться, да и музыку послушать, неужто не слышали?

– Не слышал. Как-то не до того было. Хм, пойду к парням, начну подготавливаться.

У меня уже была своя группа. Трое умеющих играть на музыкальных инструментах. Мы быстро разучили простые мелодии, так что теперь у меня было музыкальное сопровождение из гитары, баяна и трех барабанов, что сумел сохранить один из бойцов музыкального взвода. Не фонтан, конечно, но мне хватало.

Когда почти полностью стемнело, мы, подхватив свои инструменты, направились к большой поляне в глубине леса, которую выбрали несколько дней назад для концертов. И от аэродрома два километра, и свет можно зажигать, правда специально назначенные бойцы сразу глушат светильники при любом подозрительном шуме.

Сперва мы услышали гам собравшихся людей и только потом вышли на открытое место, где стояла сколоченная бойцами из досок сцена. По самым смелым прикидкам, народу собралось тут не меньше чем четыреста человек. И если учитывать, что я никогда не собирал больше трехсот, значит, было много пришлых. В первых рядах на лавках сидело начальство с важными гостями, я там заметил пару незнакомых майоров и наших перегонщиков. Девушки в основном кучковались у больших, незнамо откуда привезенных громкоговорителей рядом с несколькими фонарями, освещающими танцевальную площадку. Пока парни проверяли инструменты, я, подхватив подаренную мне три дня назад гитару, подошел к микрофону и, постучав по нему, просто сказал:

– Добрый вечер, товарищи. Начинаем наш концерт…