Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Защитник монстров - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 40


40
Изменить размер шрифта:

Рудый? Что ж, звучит красиво. Пусть так и будет.

— Ну и чего смотрим, — обратился я по большому счету к одному лишь хороху, — чем будем кормить зверушку?

Пока хорох подготавливал поросенка для первого кормления Рудого, я привычным усилием усыпил малыша и начал одеваться. Мне до сих пор было непривычно шлепать босыми ногами по каменному полу, совершенно не страдая от холода. И это в середине-то зимы…

Я несколько месяцев прожил в поселке гномов, но не переставал удивляться знаниям этого народа. Для них не существовало мелочей, и быт был точно так же продуман, как и кузнечное дело или строительство подземных жилищ. Возможно, это потому, что при такой жизни даже мелкая ошибка приводит к катастрофе. Гурдаг конечно же ответил на мои вопросы о материалах, из которых пошита одежда гномов, по ошибке опознанных мною как шерсть и кожа. Все это был мох, который выращивали на стенах пещер рядом с грибницами. В необработанном виде он выглядел как обыкновенный мох, но после вымачивания и обработки различными реагентами из него получалось волокно для вязания и спрессованный материал, по плотности не уступающий дубленой коже. Мало того — эту псевдокожу с трудом прожигали даже капли расплавленного металла.

На вопрос о том, откуда в поселении появились эти материалы, Гурдаг с легкой улыбкой еще раз шокировал меня. Оказывается, в обществе гномов существуют лишь три главных специализации: кузнецы, рудокопы и рунные мастера. Причем эта градация распространялась и на женщин. А вот обработка мха, вплоть до вязания, выращивание грибов и резьба по камню являлись побочными профессиями. Ими владели абсолютно все и делали это, так сказать, в качестве общественной нагрузки.

В нишах для вещей меня дожидалась одежда, причем полностью из гномьего мха. Зимние брюки из двойного вязано-прессованного материала дополнила тонкая рубаха из спрессованного полотна. Наряд довершили толстый вязаный свитер и прессованная ветровка.

Неожиданная мысль вызвала у меня улыбку — я представил, как Гурдаг сосредоточенно работает спицами, чтобы связать для меня свитер.

Из всей моей одежды только прессованные сапожки были обшиты кожей — мох не очень любил долгое воздействие водой. Мне, в отличие от гномов, приходилось часто выходить на снег. И куртка и брюки имели впрессованные в материал серебряные и золотые нити, образующие узоры на растительные мотивы, — хоть в этом гномы отступили от своего кубизма. На груди поблескивала ажурная бляха с моим гербом — профилем черной оскалившейся морды сагара на алом фоне.

Я перевел взгляд со знака на свернувшегося клубком малыша и улыбнулся — легенда оживает, и это хорошо.

Рудый так и не проснулся, даже когда я вновь взял его на руки.

Воздух в небольшом тамбуре, куда выходили все три комнаты моих покоев, был прохладнее, чем в спальне. Дальше будет еще прохладнее, но до самого выхода из скального комплекса мороза я так и не почувствую. Это были блага, дарованные еще одним изобретением гномов. Магия подгорного народа, как и их жизнь, была неторопливой и основательной. Они не любили крайностей и не обладали мощью, но отсутствие мощи компенсировалось солидным размахом. Так и с отоплением. По большому счету слишком тепло в помещениях не было, зато отапливался весь комплекс. Тепло отводилось от кузен и плавилен, и делалось это по энергетической системе рун, которыми были густо покрыты стены моих комнат.

Элбан и большая часть людей за стенами скального поселения не очень одобрительно относились к моей тяге ко всему гномьему, но как бы мне ни хотелось соблюсти баланс в отношении к подданным, отказать себе в маленьких радостях основательного уюта было выше моих сил.

Единственное, чего не хватало в гномьем быте, так это по-настоящему горячей воды. Распылителем в душевой стенной нише служил весь потолок, что давало очень приятное ощущение нахождения под дождем. Не нравилось только одно — вода там была всегда чуть теплой, так что время от времени я парился в бане возле дома Элбана. Во время таких посещений мой управляющий ревниво забрасывал меня примерами достоинства человеческой культуры, словно я в первый раз за всю жизнь вылез из-под земли.

Комнаты за главным залом по-прежнему пустовали. Как я и предполагал, командиры корпуса вместе с рядовыми поводырями предпочли жить в поселке снаружи, который постепенно превращался в небольшой городок и грозил скоро заполнить половину долины. Там уже появились кабаки и даже небольшой бордель. Маман Эльза, которая привезла из столицы провинции стайку разбитных девочек, вечно старалась поймать меня на улице и затащить в свое заведение. Мне же, дабы соблюсти субординацию, приходилось постоянно отбиваться. Хватало коротких интрижек с одинокими поселянками и служанками.

Если честно, в скальном поселении было немного пустовато: люди находились снаружи, гномы — на пару уровней ниже, а посредине — только я да вот теперь Рудый. Еще в этом пространстве обитали хорохи, причем немалой толпой в полсотни мужских и женских особей, но они не отходили далеко от логовища и мне на глаза попадались очень редко.

Компания, ломившаяся в спальню, теперь ожидала меня возле загона для кормления в самом начале пещеры, которую переоборудовали из грибной плантации в логовище они. Обширное пространство было разделено каменными перегородками в несколько этажей. В нижних размещались хах-коваи со своими симбионтами и хидои, а верхние занимали верховые коваи. Всего здесь проживали сто пять магических зверей: семнадцать симбиотических троек, двадцать пять хидоев и двадцать девять верховых коваев. Причем почти треть из всего состава являлись молодняком.

Даже не знаю, как бы мне удалось прокормить эту ораву, но и здесь помогли гномы — их грибные плантации стали для нас настоящим спасением. Хах-коваи питали своих симбионтов кровью, сами же поедали смесь грибов и зерна, а для остальных той же смесью откармливались небольшие свинки.

Именно для поедания этих свинок и предназначался загон для кормления. Он представлял собой своеобразный амфитеатр — глубокую и круглую яму с отвесными стенами и с перекрываемыми решетками выходами. Обычно хидоев и верховых коваев чистили и кормили рядовые служители, а звери во время кормления бывали неадекватными; отсюда такие предосторожности и специальный загон для приема пищи.

Кормление наших питомцем — не самое аппетитное зрелище, но пока Рудый нуждался в заботе. В загон я вошел через один из проходов. На каменном полу уже лежал крупный поросенок из местного помета, а не из тех, что были закуплены для раскормки в начале осени.

Я разбудил сагара и опустил его на пол. В огромной скальной каверне, где при кормлении бесновались мощные хидои, маленький комочек плоти смотрелся жалко. Впечатление усиливали выбоины от ударов скорпионоподобных хвостов хидоев.

Рудый начал принюхиваться к поросенку, затихшему под ментальным контролем верховного хороха, но пока его инстинкт молчал. Мне пришлось наклоняться и делать надрез на шее жертвенного животного. Рудый встрепенулся и с шумом втянул в себя воздух. На выдохе прозвучал кровожадный рокот.

Дальнейшее выглядело не очень приятно. Во мне даже шевельнулось отвращение, которое я тут же погасил усилием воли. Нельзя, чтобы Рудый это почувствовал. Через минуту на каменном полу валялись две тушки — сильно погрызенный и обескровленный трупик поросенка и осоловевший от обжорства сагар. Живот мальца был похож на баскетбольный мяч.

— Ну что, наелся? — спросил я, склоняясь над Рудым. — Тогда пошли спать.

Обожравшийся сагар стал в два раза тяжелее, и нести его пришлось уже с натугой. Благо было недалеко. Второе от загона для кормления логово было свободно, как и два следующих. Туда же через пару дней отправятся собратья Рудого. В качестве яиц они появились раньше — именно поэтому были непригодны для инициации, — но после манипуляций хороха Рудый появился на свет прежде них. Прутья логова для моего нового питомца находились слишком далеко друг от друга, и сагарчик при желании мог пролезть сквозь них. Но, во-первых, он скоро станет намного больше, а во-вторых, в мое отсутствие малыш будет крепко спать. Сон сформировавшегося они отличается от сна детенышей. У взрослых в таком состоянии обмен веществ сильно замедляется, а вот у малышей все было наоборот — во сне они набирали вес.