На перепутье двух миров - Прийма Алексей К. - Страница 86

Так все-таки что же это такое – ясновидение, или прямое знание, инсайт? Атавизм, наследие далеких предков? "Привет из седого прошлого", дающий о себе знать чаще всего в сознании людей, у которых мозги с собственным приветом, чуточку набекрень? Или же оно – принципиально новое качество человеческой психики, идущее к нам, подобно пророчествам Эдгара Кейси, из будущего?

Ну а те же самые "измененные состояния сознания"? Краткие всплески озарений, предчувствий и вещих снов у самых что ни на есть обычных, рядовых людей, а не у психопатов, невротиков и калек? Не являются ли и они тоже тем мостиком, который соединяет человека с его далекими предками или с его не менее далекими потомками?

Ответов на все эти вопросы пока не знает никто.

Самым известным типом ясновидения являются вещие, или пророческие, предсказательные, сны. В контексте моей книги разговор о ясновидческих сновидениях имеет в высшей степени принципиальный характер, ибо Эдгара Кейси называли "спящим пророком" за его ясновидческие прозрения и футурологические откровения, сделанные ясновидцем во сне, и только во сне.

Поговорим о вещих снах.

Нет, наверное, в мире ни одного человека, которому хотя бы один раз в жизни не приснился вещий сон. Явление провидческих сновидений носит в человеческом обществе столь распространенный характер, что давным-давно стало чем-то вроде "общего места", психического "трюизма" в его повседневном житье-бытье. Мелькающие изредка в газетах и журналах сообщения о сбывшихся вещих снах никого особенно не удивляют. Оно и понятно почему. Такие сны – одна из норм нашей жизни.

Еще в 1864 году французский исследователь А. Дэбэ в своей "Книге чудес, или Физиологии незримого мира" отмечал: "Если даже не верить безрассудно в исполнение снов вообще и не почитать их предостережением, исходящим от какой-то скрытой силы, то нет оснований, однако же, и отвергать исключительное существование некоторых снов, исполняющихся в их малейших подробностях и потому названных пророческими снами. Множество наблюдений в этом отношении не позволяют приписывать случаю поразительные соответствия событий, катастроф и тех снов, которые предвозвещали их. Невзирая на все скептические отрицания и неприятия разума, пророческий сон является фактом, часто повторяющимся в рассказах самых разных людей. Его можно счесть чрезвычайной работой мозга, проходящей во время сна под влиянием причин, постигнуть которые пока что очень и очень сложно".

Чрезвычайная работа мозга Что это, как не ясновидение?

Вещий сон – лишь одно из проявлений ясновидения, самое среди прочих "дежурное", "общеупотребительное". Между простенькими предсказательными снами, которые видят так называемые обычные люди, и сложнейшими сновидческими откровениями Эдгара Кейси громадная дистанция. Вернее, даже не дистанция, в самом названии которой скрывается намек на возможность преодолеть ее. Нет, не дистанция, а бездонная пропасть! И не простирается, а зияет! Для обычных людей она непреодолима.

Тем не менее в предсказательных сновидениях обычных людей проявляется, образно выражаясь, слабое, едва слышимое эхо той величественной запредельной мелодии, которая в полную свою силу звучит в откровениях "спящего пророка" Эдгара Кейси. И у вещих снов, и у откровений "спящего пророка" – единые, вне всяких сомнений, паранормальные корни. Их генетическое родство не вызывает никаких сомнений.

Осмелюсь сказать: все мы с вами, смотрящие изредка вещие сны, в некотором смысле Эдгары Кейси. Пусть на уровне "самую малость", "чуть-чуть", а все-таки и мы тоже – и мы! – иногда, хотя и, увы, крайне редко, становимся самыми натуральными ясновидцами.

Приведу в качестве иллюстраций к сделанному утверждению несколько примеров вещих снов. В книге "Из области таинственного" Г. Дьяченко, изданной в 1900 году в Москве, они охарактеризованы как своего рода типичные предсказательные сновидения.

Редактор московской газеты "Вестник" Ф. А. Гиляров опубликовал в 1885 году в своей газете рассказ об одном таком сне.

Предсказательное сновидение привиделось его близкой родственнице, девице, примерно за полтора года до того, как она умерла в конце декабря 1884 года.

Снится ей: является к ней ее родной дядя, скончавшийся очень давно, в ту пору, когда девица была еще ребенком. За давностью лет, прошедших с момента его смерти, она почти позабыла о нем, вспоминала о покойнике крайне редко.

– Люба! Тебе пора к нам, – говорит пришедший во сне покойник, а сам при этом выглядит веселым, моложавым и нарядно одетым.

– Неужели вы "оттуда"? – спрашивает его изумленная девица, ибо даже во сне помнит, что он давно умер.

– Да. "Оттуда", – отвечает пришедший. – Пора к нам и тебе.

– Мне бы очень не хотелось, – возражает девушка. – Неужели нельзя погодить?

– Да немного-то, пожалуй, можно, – говорит после короткой задумчивой паузы пришедший. – И то если ты не будешь предпринимать далекого путешествия.

Этот странный сон произвел на родственницу Ф. А. Гилярова весьма сильное впечатление. Она, едва проснувшись, тут же рассказала о нем матери, затем брату и сестре.

Именно они и вспомнили во всех деталях ее рассказ про жутковатый сон спустя примерно полтора года – то есть уже после внезапной смерти Любы. Они-то и пересказали его редактору газеты "Вестник", их родственнику.

Мать Любы, на которую рассказ ее дочери о странном сне произвел тягостное впечатление, нередко предостерегала дочь при ее выездах из дома. Напоминала ей про страшный сон.

Через полтора года сон сбывается при обстоятельствах, резко подчеркивающих его значение.

Люба внезапно умирает от той самой болезни, от которой скончался и явившийся ей покойный дядя, – от разрыва сосуда в мозгу, как показало вскрытие. При этом кончина последовала не в доме, где Люба жила вместе с матерью, братом и сестрой, а в доме двоюродного брата Любы, доктора, к которому та пришла за медицинским советом. Двоюродный же брат покойной – сын явившегося ей во сне дяди!

"Скажут: случайность, – пишет Ф. А. Гиляров. – Но при других обстоятельствах сон этот мог бы и забыться. Внезапность же кончины Любы вне дома, и притом при столь кратковременной отлучке покойной, не могла не напомнить ей вещий сон".

В декабре 1895 года исполнилось 40 лет служения в священническом сане всероссийски известного в ту пору отца Иоанна. В тот день после поздней литургии юбиляр в своем слове, обращенном к собравшимся в Кронштадтском соборе, рассказал между прочим о своем вещем сне, виденном за 15 лет до назначения в Кронштадт, куда он был определен в 1855 году.

"Велико было мое удивление, – сказал отец Иоанн, – когда я увидел сияющую внутренность обновленного к тому времени храма здесь, в Кронштадте, давно уже знакомую мне по сновидению в отрочестве. Да, лет за 15 перед тем я видел дивный сон. В нем мне была показана эта самая внутренность храма, с этими вновь сделанными иконостасами. Сон запечатлелся в душе моей навсегда, оставив во мне радость неземную. Это было мне знамение от Бога, что я буду священствовать в этом храме, ибо тогда уже я видел во сне себя входящим и исходящим из его северных и южных врат – так, как если бы я был здесь свой человек".

В Житомире в конце прошлого века жило семейство военного доктора Ш., который в это время находился при госпитале в Бухаресте.

Автор сообщения о странном происшествии в жизни жены доктора вспоминает: "Провел я однажды вечер в семействе Ш. А на другой день случайно встретил госпожу Ш. на улице. Она куда-то спешила. На мой вопрос, куда она торопится, госпожа Ш. ответила, что идет хлопотать о заграничном паспорте, хочет ехать к мужу.

Я удивился, что вчера она ничего мне об этом не говорила. И на мои новые расспросы получил ответ, что вчера она и сама не думала об этом. А вот сегодня утром решилась ехать в Бухарест сразу и непременно уедет.