Вертикаль власти - Недоруб Сергей - Страница 36

— Это и был твой бизнес?

— Да. Я передавал людям письма из дома и проносил кое-что внутрь. Иногда — запрещенные предметы. Еду, спиртягу, порошок. Были свои каналы среди вертухаев. Взамен я следил за порядком. Меня слушались. Мое слово было крепче стен и решеток. Люди быстро это поняли. Но было еще кое-что. Страховка на будущее.

— Страховка?

— Я вел журнал, в который записывал все, что делали охранники по моим просьбам. Сам по себе, он, конечно, не улика и в суде не проканает. Но все равно это был дичайший компромат, который быстро охватил почти весь учтивый персонал. Думаю, большинство из них работают там и сейчас.

— И чем тебе помогла это страховка? — спросил Борланд.

— Это были гарантии, что меня не прирежут, как свинью, по беспредельному навету.

— Нужно было еще знать, что эта страховка у тебя есть в принципе.

— Они знали, — беспечно ответил Камаз. — Охрана всегда знала про журнал. Я их сразу поставил в известность.

— Зачем?

— Затем, что у меня появилось средство против них. Из меня четыре раза пытались выбить сведения о том, где этот журнал хранился. Первые два раза прошли терпимо. На третий мне отбили почки. После четвертого я провалялся в медицинском блоке пару недель, кое-кто даже получил взыскание. После этого от меня отстали.

Борланд промолчал.

— Когда я выходил на волю, то имел беседу с начальником, — продолжал Камаз. — Я сразу дал ему понять, что не скажу, где журнал. Он знал, что записи остались где-то в тюрьме. Конечно, после моего ухода они там все перерыли. Но я также знаю, что ничего не нашли и не найдут.

— Ты хочешь, чтобы я принес журнал тебе? — спросил Борланд.

— Нет. Я хочу, чтобы ты нашел журнал и уничтожил его.

— Уничтожил?

— Такое обещание я дал начальнику. Сперва я хотел просто сказать ему, где спрятан журнал, чтобы он сам его нашел, но затем понял, что нельзя давать такой компромат в руки человека, который способен использовать его, чтобы еще больше прессовать своих сотрудников.

— Я понял, — сказал Борланд.

— Надеюсь на это. Потому что ты можешь помочь мне исполнить обещание, чтобы мое слово оставалось твердым. У старика в тюрьме больше ничего нет и быть не может, кроме его слова. Все эти подарки от новичков — всего лишь тлен.

— Почему ты сам не поднимешься наверх, чтобы найти журнал?

— Путь по «Вертикали» — не фунт изюму, — ответил Камаз. — Для этого надо быть молодым.

— Намек понятен.

— Журнал находится за широкой табличкой на дверях камеры 19. Эта каюта служила мне домом в течение всего срока.

— Ты несколько месяцев прятал опасные вещи в таком месте? — озадаченно спросил Борланд. — И никто его не нашел?

— Если хочешь что-то спрятать, клади на самое видное место, — ответил старик невозмутимо. — Для клетки самый лучший схрон — в ней же, но снаружи. Потому что искали только внутри.

— Как я докажу, что уничтожил журнал?

— Сожги его и принеси мне пепел.

— И ты поймешь, что это именно тот самый пепел?

— Я пойму. Когда ты будешь готов выходить?

— Я готов сейчас.

Камаз придвинулся к нему ближе, протягивая руку. Борланд пожал ее и почувствовал холодную сталь в ладони.

— В камере доктора есть особый кирпич, — сказал старик. — Третий слева и восьмой сверху. Он легко вытаскивается. За ним ты найдешь замочную скважину. Дальше действуй по обстоятельствам.

— Что значит «по обстоятельствам»? — спросил Борланд. — Что там, после поворота ключа?

— Слишком много вопросов. Ты найдешь дорогу. У тебя время до следующей переклички.

— И как я ее найду?

— Думай головой, сталкер. — Камаз постучал по своему лбу. — Здесь у нас нет ни часов, ни компаса, чтобы разобраться во времени и пространстве. Но одного у нас не отнять. Мы всегда знаем, где верх, а где низ.

Зайдя в уже знакомую камеру доктора, Борланд почувствовал, как челюсть снова начала болеть. Выругавшись на свою психосоматику, он принялся считать кирпичи на стене. Интересно, что подумает здешний костоправ, если сейчас случайно зайдет сюда? Оставалось рассчитывать на то, что доктор — тоже человек Камаза. С другой стороны, вряд ли много народу здесь посвящено в секреты смотрящего. Впрочем, если бы доктор понятия не имел о том, что его стена куда-то ведет, то не жил бы здесь. Кроме того, если удастся добраться до вершины «Вертикали» и вернуться назад, то возвращаться в общий блок придется тем же путем.

Найдя нужный кирпич, Борланд надавил на него. Ничего не случилось. Он вспомнил, что это не кнопка, и принялся выковыривать кирпич в свою сторону, расшатывая известку ключом. Ему подумалось, что сам ключ для того и предназначен. Мысль вовсе не была смешной, учитывая, сколько способов применения металлических предметов насчитывается в любой тюрьме.

Борланд чуть не ободрал пальцы, пока доставал кирпич, но все же через пару минут он его вытащил. За ним действительно оказалась замочная скважина. Сталкер сунул в нее ключ и плавно повернул в сторону, стараюсь не скрипеть. Любой необычный скрежет мигом привлек бы внимание. Звук взаимодействия металла с металлом прозвучал бы здесь ярче любых стереосистем.

Как Борланд и предполагал, вся стена оказалась одной большой дверью, которая повернулась на невидимых петлях. Из темного проема мигом повеяло сыростью и запахами канализации. Борланд быстро сунул кирпич на место, замаскировав следы своей деятельности, и протиснулся на ту сторону.

Первое время он в растерянности стоял в кромешной тьме. Классическим сталкерам помимо вестибулярного аппарата, подсказывающего верх и низ, явно не хватало лампочки во лбу. Борланд снова потянул дверь на себя, но она не поддавалась. Судя по строению замка, с задней стороны должна была располагаться другая его часть, в которую можно было бы вставить ключ, но в потемках нащупать его было невозможно, а свет с той стороны не пробивался.

Борланд подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Через некоторое время он различил рядом с собой очертания крупного прямоугольного предмета и направился к нему, стараясь не споткнуться.

Это оказался старый деревянный шкаф.

Самый обычный шкаф, не считая того, что он был слишком ветхим, чтобы оказаться хоть немного полезным. Тем не менее, открыв его, Борланд обнаружил внутри сразу несколько вещей. Прежде всего, на обратной стороне двери красовался побитый пылью и паутиной светодиод, включившийся от поворота петель — достаточно яркий, чтобы осветить пространство в шкафу. Непонятно, как система продолжала работать в таком диком запустении. Хотя еще неизвестно было, что за пространство располагалось под Орловским централом.

В шкафу были сложены заплесневелые одеяла, резиновые перчатки, различные инструменты. Прежде всего Борланда заинтересовал налобный фонарь, который он с нетерпением включил. Тут же осмотревшись с его помощью, Борланд понял, что задворки «Вертикали» представляли собой весьма гнилостные сооружения. Он оказался в непонятных катакомбах, слишком больших, чтобы служить веткой канализационной сети. До потолка было не менее четырех метров. В некоторых местах тьма над головой оказалась такой густой, что фонарь не мог пробиться сквозь нее. Вероятно, здесь должно было располагаться очередное крыло для расширения комплекса, но, как всегда, не хватило финансирования, или же строители попросту не рассчитали геодезические особенности места. Посветив фонариком под ноги, Борланд обнаружил тонкие струйки воды, бежавшие вдаль. Если Клинч и его команда занимались техническим обслуживанием колонии ради привилегий, то им наверняка приходилось периодически откачивать воду, чтобы избежать затопления. Не исключено, что они еще и подпорки ставили.

Борланд продолжил изучать шкаф. К его радости, на дне находился рабочий резиновый костюм, который он тут же натянул на себя. Костюм был на несколько размеров больше, как их, собственно, и проектируют чаще всего. Также в нем нашлось несколько рваных дыр, но Борланд это исправил при помощи нашедшейся здесь же синей изоленты.