Вертикаль власти - Недоруб Сергей - Страница 26

Борланд внимательно прочитал статью про взрыв. О жертвах ничего не сообщалось.

— Кто тебе приносит газеты? — спросил он.

— Военные сталкеры имеют право их читать.

— А простые бродяги — нет?

— Нет. Это часть глобальной концепции «Вертикали». Я и мои товарищи — тоже заключенные, но с привилегиями. Мы можем получать газеты. Единственное, чего мы не можем, — это передавать что-либо наружу. Обойти это правило не способен даже я, а Левин тем более не заинтересован в обратной связи. Мы с тобой здесь сидим на общих основаниях. Разница лишь в том, как распределяются наши ресурсы между нами.

— Как ты оказался тут?

— Я всего лишь жертва репрессий.

— А если серьезно?

— Я серьезен.

Борланд понял, что разговор зашел в тупик.

— Что было после нашего ухода? — спросил он.

— Ничего. Я возглавил Зону. Так, как и хотел Марк Северин.

— И тебя приняли на этом посту?

— Левин был вынужден меня принять. Больше никто не мог справиться с этой должностью. Меня там слушались. В период военного конфликта уважение к человеку значит намного больше, чем его связи с верхами.

— Но долго ты не протянул.

— Не протянул. Признаться, мое правление было не из лучших. Я туго закручивал гайки.

— И Левин тебя отправил сюда.

— Я позволил себя схватить.

— Ну да, ну да, — сказал Борланд с сомнением. — Честь офицера и все такое.

— Напрасно смеешься. Начав войну с Глоком, я не стал другом Левина.

— Или же ты слушался кого-то другого.

Клинч задумался.

— В этом смысл любой вертикали власти, — сказал он. — Всегда есть кто-то выше. Бывает, ты думаешь, что руководишь ситуацией, а на самом деле работаешь на кого-то другого. Думаю, тебе это знакомо, учитывая, что ты в друзьях с Марком. Ты должен понимать, каково это, когда тебя используют с красивыми речами.

— И кто сейчас правит в старой Зоне?

— Не знаю, и мне не интересно. Она загибается. Каналы связи ЦАЯ со старой Зоной практически прерваны. Они там сейчас сами себя обеспечивают.

— А когда начнется Московская Зона, то прежняя уже не будет нужна. Так?

— Так. Еще один мотив создать Московскую.

— Россия возвращает себе активы?

— Российский бизнес должен крутиться в России. Ты знаешь.

— Полагаю, нет смысла спрашивать, кому выгодна Зона в Москве.

— Она выгодна всем. Эта идея вынашивалась достаточно долго, чтобы наконец родиться. Спроси сталкеров — все в глубине души хотят Зону у себя дома. Дух приключений. Вызов. Опостылевшая рутина.

— И природная глупость.

— И глупость тоже.

Клинч взял один из желтых стульев и сел напротив Борланда.

— Нет смысла спрашивать, кому нужна Московская Зона, — сказал он. — Главное то, что сейчас ею занимается Левин. Его надо остановить. После него придет другой, но надо остановить и его тоже. И так далее, пока все не устанут финансировать эту затею. Или пока гонка вооружений не выйдет на качественно новый виток, после которого Зонам не будет места.

— Ты уже пытался остановить Левина.

Клинч кивнул.

— Взрыв в ЦАЯ — точно твоих рук дело?

— Да. Точнее, это сделали мои люди.

— У тебя везде свои люди?

— Везде, где нужно.

— Почему же они у тебя есть? Верность офицеру?

— Будь более прозаичен. Мои люди верны деньгам. И человеку.

Борланд не нашел, что сказать на это. За Клинчем шли люди — этот факт трудно было оспаривать. Совсем недавно, до того, как отправить его самого в тюрьму, Левин спросил Борланда, почему за ним идут другие люди. Воспоминания об этом вопросе причинили Борланду неожиданную боль.

— Твои друзья, которые сидят здесь, тебе верны? — спросил он Клинча.

— До единого, — заявил майор с уверенностью.

— Почему вы тут, а не в общем блоке?

— Договорились с Левиным. Точнее, его пришлось упрашивать. Мы все же не простые бродяги. Так что нам предоставлено чуть больше свободы в комплексе. Взамен мы не мутим воду, не провоцируем зэков, не выдаем секретов. Берем на себя техническое обслуживание этой части комплекса, а охрана нас не прессует и позволяет жить в технических помещениях.

— Кто вообще состоит в этой охране?

— Шваль из ГРУ.

— Шваль? — переспросил Борланд.

— В ГРУ в своем большинстве состоят отличные ребята, но везде есть перегибы. Порою кто-то срывается. Их отсылают сюда на перевоспитание.

— То есть служить в охране тюрьмы под Орловским централом.

— Вот именно.

— Чудесно. Нам только присмотра ГРУ не хватало.

— В Украине было проще, да?

— Намного.

— Имеем, что имеем, — развел руками Клинч.

— Хорошо, с этим понятно. Покушение не удалось. Каков следующий шаг?

Клинч помрачнел. Видимо, с дальнейшей частью не все было в порядке.

— Раз ты меня об этом спрашиваешь, то можешь считать себя соучастником, — уведомил он. — Ну да ладно. Мы лишим Левина нужного оборудования, без которого невозможно создать Зону.

— Оборудования?

— Ну не молитвами же Зона делается.

— А как?

— Через достижения науки и техники.

— Просто вот так, усилиями научных голов?

— Научные головы сами по себе — мусор. Они сильно зависят от денег. Но в данном случае — еще и от ресурсов, которые люди не делали.

— Это которые?

— Кристаллы, создающие аномалии. С их помощью можно сделать новую Зону.

Борланд поднялся. Это было невозможно. Просто невозможно. Клинч никак не мог узнать, что он и Марк вынесли из зоны два кристалла.

Майор угадал его мысли.

— Да знаю я, — ответил он. — Я же сам собрал разрушенный тобою камень. Знаю, сколько не хватало для его объема.

— Только и всего? Прикинул на глаз?

— И сопоставил с вашими параноидальными убеждениями.

— Марк утверждал, что нельзя сделать Зону с помощью кристаллов. Это точно. Он имеет неоспоримые знания о природе Зоны.

— Правда? Ну, так я тоже их имею.

Борланд не поверил.

— Быть не может, — сказал он с убежденностью. — Единственный, кто знал о Зоне все, — это Сенатор. Он передал свои знания Марку ментальным путем, перед тем как умереть самому.

Клинч не стал возражать.

— Все объясняется очень просто, — произнес он. — И ты мог бы сам догадаться. Когда я собрал камень, то получил в награду знания от него.

— И ты так просто об этом говоришь?

— О чем?

— Да это уже… — Борланд схватился за голову. — Знания о Зоне! Ты прикоснулся к великому! И говоришь об этом так, словно просто прочитал инструкцию.

— Твое великое — это простые технологии, — поморщился Клинч. — Незачем так демонизировать неизвестные тебе технологии. Последний раз чудо случилось на планете, когда обезьяна взяла в руки палку, и все остальные тут же начали работать. Все, что было потом, — уже детали.

— Ладно, — не стал спорить Борланд. — Тогда почему Левин знает, как создавать Зоны?

— Я ему сказал. Уже потом понял, что напрасно я это сделал. К некоторым технологиям люди еще не готовы.

Борланд рывком поднялся со стула, опрокинув его.

— Погоди, — сказал он. — Не так быстро. Мне надо все обдумать.

— Думай сколько хочешь. Можешь вообще тут остаться. Тебя никто не хватится в общем блоке. Мы выделим тебе матрас и керосинку. На ужин у нас отличные армейские сухпайки.

— Я что, больше не вернусь в свою камеру?

— Зависит от твоего желания. Но лучше бы ты вернулся.

— Почему?

— Ты мне нужен там, — ответил майор.

— Для чего нужен?

— Я расскажу. А пока другое. Ты слышал про «треугольник в круге»?

— Да. Участок безопасности в центре Московской Зоны.

— Нет, — возразил Клинч. — Это как раз самый опасный участок. Когда я представлял схему создания Зоны Левину, я изменил одну деталь. Это не кольцо с безопасным центром. Это и есть сплошная Зона, в которой, возможно, не выживет никто в момент ее создания.

До штаб-квартиры Центра Виктор и Орех добрались без приключений. Большую часть пути они проехали на метро, изредка обмениваясь односложными репликами. Виктор особо не торопился, словно взвешивая по пути свое решение вернуться на рабочее место. О причинах, побудивших Ореха пойти с ним, детектив уже не размышлял. Парень взрослый, сам решит, как ему быть. В конце концов, Орех в этом плане ничем особо не отличался от любого из пятисот других работников Центра, задействованных в самых разных сферах.