Кодекс - Престон Дуглас - Страница 52

— Сегодня я пойду рыбачить, — пробормотал Том.

— Ты никуда не пойдешь, — ответила она, наклонилась, потрогала его лоб и не сумела скрыть страх. — Сейчас принесу тебе чаю.

Сэлли вернулась с кружкой, из которой шел пар. Том выпил горячую жидкость.

— А теперь спи.

Он заснул. А когда проснулся, стало светлее. Несмотря на удушающую духоту под деревом, его знобило. Рядом свернулась Сэлли. Она увидела, что Том открыл глаза, и улыбнулась.

— Как Филипп? — едва выговорил он.

— Все так же.

— А Вернон?

— Заболел.

— Черт! — Том с тревогой посмотрел на Сэлли. — А ты? Не заболела?

Ее лицо горело.

— Похоже на то. — Она приложила ладонь к его щеке.

— А мне лучше. Я позабочусь о тебе. Мы обязательно выберемся из этой передряги.

Сэлли покачала головой:

— Нет, Том, не получится.

Простое признание непреложного факта прочистило его страдающую от боли голову. Вот, значит, как? Им суждено умереть на дожде под гниющим стволом, и дикие звери разорвут на части их тела. Никто даже не узнает, что с ними приключилось. Том попытался убедить себя, что это нашептывает ему его лихорадка, а на самом деле все обстоит не так плохо. Но в глубине души понимал, что это неправда. Голова кружилась. Да, им придется умереть. Он открыл глаза.

Сэлли была по-прежнему рядом и держала ладонь у его щеки. Она пристально посмотрела на него. Ее лицо было в грязи, исцарапано и искусано; волосы спутались и потускнели, глаза ввалились. Не осталось никакого сходства с той девчонкой, которая сломя голову скакала за ним в Юте. Только насыщенно-бирюзовый цвет глаз и то, как она слегка выставляла нижнюю губу.

— У нас осталось немного времени, — заговорила Сэлли и, помолчав, добавила: — Мне надо тебе кое-что сказать, Том.

— Слушаю.

— Мне кажется, я в тебя влюбилась. — Действительность в один миг вернулась к нему.

— Ну вот, я и сказала.

— А как же…

— Джулиан? Он мужчина розовой мечты. Красивый, блестящий, правильно обо всем судит. Родители каждой девушки хотят, чтобы их дочь вышла за такого замуж. Он — моя Сара. Но то, что я испытывала к нему, совсем не то, что я испытываю к тебе. При всем твоем… ну, что ли, несовершенстве. — Сэлли улыбнулась.

После этих слов все стало ясно и просто. Том попытался ответить и наконец прохрипел:

— Я тебя тоже люблю.

— Я знаю. — Ее лицо озарилось прежним светом. — И очень рада. Извини, что цапалась с тобой. Это от моей строптивости.

Они помолчали.

— Наверное, я люблю тебя с того самого дня, когда ты украла мою лошадь и гналась за мной в Юте. Но понял это окончательно, когда ты не захотела убивать ягуара. Никогда этого не забуду.

— А я поняла, что люблю тебя, когда ты позвал меня посмотреть на светящийся лес.

— Но ничего не сказала.

— Сама не хотела верить. Ты же видишь, какая я упрямая. Не желаю признавать, даже если совсем не права.

Том почувствовал в горле ком. Закружилась голова.

— Имей в виду, я самый обыкновенный человек. В шестнадцать лет в Стэнфордский университет не поступал.

— Это ты-то обыкновенный? Ты, кто с голыми руками сражается с ягуарами и анакондами? И смело, с чувством юмора ведет отряд в самое сердце тьмы?

— Я все это делал, потому что меня вынуждали обстоятельства.

— Это тоже твоя положительная черта — ты скромен. Рядом с тобой я поняла, что за тип Джулиан. Он не захотел ехать со мной, потому что это было ему неудобно. Пришлось бы прервать работу. А на самом деле, я подозреваю, он просто испугался. Я поняла, что он из тех людей, кто ни за что не возьмется за дело, если не будет абсолютно уверен в успехе. А ты, наоборот, готов испытать невозможное.

Голова у Тома снова поплыла. Ему нравилось, что он слышат, и он попытался унять головокружение. Сэлли печально улыбнулась и опустила голову ему на грудь.

— Жаль, что у нас осталось мало времени. — Он провел ладонью по ее волосам.

— Нашли место, где влюбляться.

— Не говори!..

— Может быть, в другой жизни мы получим еще один шанс… где-нибудь, когда-нибудь… — Сознание стало меркнуть. Что он пытался сказать? Надеясь унять головокружение, Том закрыл глаза. Но от этого сделалось только хуже. Он разлепил веки, однако ничего не увидел, кроме зеленых и коричневых вихрей. Даже начал сомневаться: неужели это был только сон? Болезнь отца, путешествие в джунгли, Сэлли и умирающий брат. Да, конечно, всего лишь сон. Долгий, удивительный, но только сон. Вот сейчас он, маленький мальчик, проснется в своей постели и услышит, как кричит наверху отец: «С добрым утром! С добрым утром! Просыпайтесь! Начинается новый чудесный день!»

И, подумав об этом, Том испытал приносящее забвение счастье.

46

Марк Хаузер сидел на раскладном стуле в дверях разрушенного храма и впитывал утро. На соседнем дереве прыгал, пронзительно кричал и размахивал огромным клювом тукан. Занимался чудесный день. Небо отливало прозрачной голубизной, зеленые джунгли притихли. В горах было прохладнее и суше, чем на равнине, и воздух казался свежее. Вокруг плавал аромат незнакомого цветка. К Хаузеру вернулось ощущение покоя. Ночь выдалась долгой, и он чувствовал себя измотанным и разочарованным.

По опавшей листве прошелестели шаги — солдат принес ему завтрак: кофе, яйца, бекон, жареные бананы на эмалированной тарелке, к которой, словно зеленый узор, пристала веточка. Хаузер поставил тарелку на колени. Украшение на тарелке его раздражало, и, прежде чем взяться за вилку и начать есть, он щелчком пальца сбил веточку на землю. Мысли вернулись к событиям минувшей ночи. Настало время дожать вождя или остаться ни с чем. Уже через десять минут Хаузер понял, что индеец не расколется, но продолжал с ним возиться. Это было все равно что смотреть порнофильм — невозможно оторваться, а потом жаль потраченных усилий и времени. Он испытал все. Превзошел самого себя. Но теперь приходилось искать иное решение проблемы.

У входа показались двое солдат, которые тащили за собой бездыханное тело.

— Что с этим делать, начальник?

Хаузер показал вилкой в сторону и прошамкан набитым яйцами ртом:

— Спихните в ущелье.

Солдаты исчезли, и он закончил завтрак.

Белый город представлял собой обширное заросшее пространство. Макс мог похоронить себя где угодно. Беда заключалась в том, что они настолько разворошили деревню, что лишились шансов захватить нового заложника и выжать из него местоположение гробницы. С другой стороны, ему вовсе не светило две недели самому обшаривать эти обжитые крысами руины.

Макс порылся в кармане и извлек алюминиевый цилиндрик. Через минуту ритуал был закончен, и он раскурил сигару. Глубоко затянулся и почувствовал, как успокаивающий никотин проникает в легкие и во все тело. Любую проблему можно представить в виде выбора и подвыбора. В данном случае у него имелись две возможности: отыскать гробницу самому либо предоставить это дело кому-нибудь другому. Но если гробницу будет искать для него другой человек — кто этот человек?

— Teniente!

Ожидавший утренних распоряжений лейтенант появился перед ним и отдал честь.

— Si, senior?

— Пошлите человека назад по тропе. Пусть узнает, как там дела у братьев Бродбентов.

— Слушаюсь, сэр.

— Не применяйте насилия, оставайтесь незаметными. Выясните, в каком они состоянии. Все ли еще идут сюда или повернули обратно? В общем, все, что возможно.

— Слушаюсь, сэр.

— Утром начнем с этой пирамиды. С ближнего конца проделаем проход динамитом. Войдем внутрь, а там будет видно. Подготовьте взрывчатку и людей. Начало операции через час. — Хаузер поставил тарелку на землю, поднялся и закинул автомат за плечо. Вышел на солнце и окинул взглядом пирамиду, прикидывая, куда заложить заряды. Найдет он в ней Макса или нет, операция займет солдат. И позабавит. Люди любят громкие взрывы.

Солнце. Он не видел его две недели. Приятно для разнообразия поработать на солнце.