Школьная любовь (сборник) - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 4

В понедельник утром я с самым независимым видом проследовала к своей парте.

– Что не здороваешься? – окликнула меня Ольга.

– Ой, извини, – спокойно сказала я. – Привет. Как выходные? Хорошо повеселились?

– А что, собственно, такого? – возмущенно начала она. – Ну, подумаешь, сходили на дискотеку. Что мы, везде вместе должны таскаться? Мы с Тамарой ходим парой?

– Парами за ручки, – фыркнула Светка.

– Очень была нужна ваша дебильная дискотека!

Я с размаху бросила сумку на парту и с грохотом отодвинула стул. Ирка, уткнувшаяся в учебник, даже не подняла головы.3 Старый друг из-за границы

Потихоньку мы в учебный год втянулись. И к своему «старшеклассному» положению привыкли. Правда, нам от него доставались не только бонусы, но и неудобства. Например, мытье коридора. Наша школа здорово экономила на уборщицах, эксплуатируя рабский труд учеников!

План Риммы был грандиозен и всеобъемлющ – коридор полагалось намывать три раза в день: перед первым уроком, перед четвертым на большой перемене, ну и после уроков, это уж само собой. То есть это только в теории, конечно, перед уроком. Попробуй помой пол на перемене! Уж точно придется звонка дожидаться, когда все по кабинетам расползутся.

Нашему классу, видимо, в честь перехода в старшую параллель, достался самый ответственный участок – здоровенный вестибюль на первом этаже у раздевалки. Это сейчас, пока осень сухая, там относительно чисто. А вот что будет потом, когда начнется всякий дождь и снег… Самое противное, что следить за всем этим безобразием назначили меня!

Татьяна Дормидонтовна устроила классный час, чтобы, значит, получше с нами познакомиться. Но мы-то уже ученые, знаем, что это все отговорочки, а на самом деле задумано для того, чтобы на нас всяких дурацких работ и мероприятий навешать.

– Честно признаюсь, это у меня первый опыт классного руководства, – начала она. – И вообще, я по образованию не педагог, а программист.

Ох, зря она это сказала! Нет, все понятно – хотела, наверно, наше доверие вызвать, контакт наладить… Только не с нашими мальчиками! Хоть и остались к десятому классу наиболее приличные представители сильной, так сказать, половины, а все равно – тут же заржали, телефонами защелкали…

– Так что, – продолжала она доверительную беседу, – я вас попрошу мне помочь. И первым делом надо выбрать ответственного за дежурство.

Она раскрыла журнал и, недолго думая, прочитала:

– Антипова.

– А почему сразу я?! – возмутилась я, послав Светочке с Олечкой ненавидящий взгляд. Так я и знала, быть первой по списку – удовольствие ниже среднего!

И тут, конечно, все заорали:

– Да, давайте Антипову! Она у нас самая ответственная!

Я уже хотела решительно выступить против, предложить жребий, что ли, кинуть, но увидела, как растерянно смотрит на меня Татьяна Дормидонтовна, и осеклась.

– Настя, ты согласна? – переспросила она.

Ненавижу эти игры в демократию!

– Да, давайте, – уверенно заявила я. – У меня никто от дежурства отлынивать не будет!

И с удовлетворением отметила, что смешки смолкли. Вот так!

Сзади послышался какой-то подозрительный шум, а затем оглушительный грохот. Мы обернулись и увидели страшное – один из мониторов валялся на полу. Вокруг него с растерянными лицами стояли Крохин, Пименов и Смирнов. Тормозили парни недолго – засуетились, подняли монитор и поставили на прежнее место. Дормидонтовна взирала на все это с мрачным спокойствием.

– Давайте включим, проверим, – смущенно предложил Крохин.

– Нет уж, – отрезала она. – Ничего включать мы не будем!

Так мы и покинули кабинет информатики в полнейшей неизвестности.

Дома я взяла чистую тетрадку, расчертила ее и расписала, кто когда дежурит. Все оказалось просто: один день парта – то есть не сама парта, конечно, а те, кто за ней сидит, – класс моет, другой день – коридор. Соседняя парта – наоборот. Потом меняются. И далее по списку, по партам то есть. Так как все расселись кто с кем хотел, проблем с совместимостью быть не должно. Это раньше приходилось искать, с кем бы поменяться, или, если никто не соглашался, дежурить в компании какого-нибудь Пучкова. Дудинов, помнится, вообще предложил дежурить по отдельности – один день он, другой – я. Какой все-таки дурак…

Впрочем, нет, рано я обрадовалась, были проблемы: Димка Клюшкин и Ленка Папина. Оба малость не от мира сего. То есть Клюшкин-то вполне нормальный парень, просто роста мелкого и учится хорошо. А вот Папина – та точно со странностями. Она с нами в младших классах училась, потом исчезла, а в десятом снова появилась. Я относилась к ней с некоторым подозрением после одной давнишней истории.

Пригласила она меня в первом классе на день рождения. Я нарядилась, подарок взяла и отправилась в гости. С бабушкой: она сказала, что по адресу, данному Папиной, находится домоуправление. Так и оказалось! Никакой Папиной с ее днем рождения я тогда так и не нашла, вернулась домой, как дура, нарядная, с подарком…

Клюшкин с Папиной сидели по одному строго полярно – он на последней парте, она на первой, – и, конечно, сама собой напрашивалась идея объединить их в благих целях уборки. Но они, естественно, не согласились, так и убирались по одному, типа нас с Дудиновым.

Так что все нормальные люди на английский пошли, а мы с Иркой, как граждане второго сорта, коридор мыть.

– Ирка, давай быстрее, – сразу предупредила я. – Не хочу английский пропускать. Надеюсь, он мне больше в жизни пригодится, чем поломойство!

Тут хлопнула входная дверь, и кто-то громко сказал:

– Ой, блин!

Видать, шел себе товарищ в школу, ногу за ногу цеплял, а тут часы увидел, машинально отметила я, не поднимая головы. Я сосредоточенно развозила по полу грязную воду, как вдруг увидела – по свежевымытому участку топают ботинки, оставляя грязнущие следы. И где столько грязи в такую сушь нашлось, прямо какая-то классическая свинья из поговорки! Теперь перемывать, английский еще дальше откладывается, успела подумать я, прежде чем заорать:

– Ты куда? Не видишь, пол чистый?

Ботинки остановились, я наконец подняла голову и наткнулась на насмешливый взгляд парня с короткими вьющимися волосами. Где-то я его недавно видела… Ах да, во дворе в компании Рогожкина! И вчера я в каком-то затрапезном виде ему на глаза попалась, а сегодня и того чище, грязь после его ботинок убираю… Эти мысли отнюдь не привели меня в радужное настроение, и я буркнула:

– Ну, чего встал? Проходи давай. Только ноги вытри, – и шлепнула рядом с его ногами распластанную тряпку.

– Насть, не узнаешь? – вдруг услышала я, снова подняла голову, присмотрелась и недоверчиво спросила:

– Ромка?

– Ну наконец-то! – засмеялся он. – А то уж думаю, все, старость не радость, жизнь наложила свой отпечаток…

Пока я слушала весь этот веселый бред, в памяти всплывали картинки. Вот мы строим снежную крепость, Пименов с Крохиным нападают – надо же, неужели я с ними во втором классе играла во дворе? – а мы с Ромкой ее защищаем. Снежок попадает мне за воротник, и Орещенко – Ромкина фамилия вспомнилась сама собой – помогает вытряхнуть из-за шиворота холодное мокрое месиво…

А вот оттепель, дорожка вдоль дома превратилась в безразмерную лужу. Мы закладываем ее кусками шершавого льда, отколотыми от крыши лестницы в подвал. Ледяная вода обжигает руки, но стоит вытащить их из лужи, становится тепло без всяких варежек. По дорожке идет старушка, говорит: «Спасибо, ребятки…»

– Ты откуда? – глупо спросила я.

– Да родаки уезжали работать. Ну и меня, ясное дело, с собой увезли. А теперь вот вернулись, так что я снова к нам, – весело подытожил он и заглянул в какую-то бумажку: – В десятый «Б».

– Точно к нам, – обрадовалась я.

– Ладно, пошел я, – вдруг озаботился Ромка, взглянув на часы. – Опаздываю. – И посмотрел на меня с внезапной жалостью: – А ты что, тут подрабатываешь?

Я задохнулась от возмущения:– Сам ты… Твои предки, наверное, на Северном полюсе работали, и ты там вконец одичал в компании пингвинов!