Кей Дач. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 14

— Не сказал бы, что это удачная идея, — беря свою порцию, заметил Артур.

— А лучшей нет. — Кей придирчиво осматривал колеса. — Скорость до сорока пяти километров в час — и это в рабочем режиме. Энергозапас почти полон. Как выспался?

— Как дома.

— А я замерз. Климатизатор барахлил, наверное.

Они покончили с завтраком и забросили сумку с остатками консервов в кабину. Кей вручил Артуру лазерную винтовку — никелированный агрегат с громоздким боковым магазином, велел:

— Лезь в кабину.

Из стеклянного пузыря Артур наблюдал, как Кей открыл дверь, постоял немного и громко произнес:

— Красота-то какая! Дождь кончился, роса улеглась… Как бы жнивье не взопрело, сынок!

— Кей, я просил тебя не называть меня «сынок»!

— Хорошо, сынку, — карабкаясь в кабину, сказал Кей. — Молотить пора, верно? Подвинься.

Глаза его возбужденно поблескивали. Артур растерянно вылез из кресла, уселся на пол кабины. Кей положил руки на рычаги.

— Учись, в жизни все пригодится…

Комбайн взревел и, разбрызгивая лужи, выкатился из ангара. Кей засмеялся. Колючие злаки тянулись до горизонта.

— Застоялись хлеба, не находишь?

— Это не пшеница, Кей.

— Я знаю, Артур. — На мгновение лицо Кея утратило дурашливое выражение. — Озноб, эйфория… дальше пойдут галлюцинации. Это дум-вирус. Поехали!

Фреза взвыла, опускаясь к земле, и, протаранив изгородь, комбайн покатил через поле. Сзади зачавкал паковщик, ритмично выкидывая пластиковые мешки с прессованной травой.

— Сколько у тебя времени? — тихо спросил Артур.

— Часа три. Потом период немотивированной агрессии и паралич сердца. Я попытаюсь довезти тебя, малыш.

Почти час они ехали молча. Артур смотрел в окно, держа на коленях винтовку, Кей напевал фривольные песенки, потом спросил:

— Чего они хотели?

— Кто?

— Эти люди… на лошадях… в шапках с синими звездами…

— Я никого не видел, — пряча глаза, ответил Артур.

— А-а… Если я назову тебя Лешкой, стреляй. Хорошо?

— Обещаю.

Два раза Артур видел в отдалении столбы дыма. Временами Кей рулил, объезжая что-то или преследуя кого-то невидимого. Артур молчал.

Потом их попытались остановить. Небольшая толпа вооруженных мужчин — быть может, тех самых, что встретили их у выхода, — открыла по комбайну огонь.

— Град, — сухо заметил Кей. Артур так и не понял, острит он или искаженное сознание уже не воспринимает реальность. Комбайн описал вираж и направился на толпу. Приоткрыв дверь, Артур начал стрелять из винтовки — у нее была отличная скорострельность и объемистый магазин.

— Никакая непогода не помешает мне собрать свой последний урожай, — заявил Кей, когда пули защелкали о кабину. Стекло притворялось броневым, покрываясь трещинами, но не капитулируя. И Кей довел жатву до конца, после чего лег на прежний курс. Пластиковые мешки в контейнере давно кончились, и перемешанная с травой плоть хлестала из комбайна чудовищным людоедским фаршем.

— Очень показательно, что тебя даже не тошнит, — заметил Кей, поглядывая на Артура. — Стоило бы убить твоего папашу, но это невозможно.

Артур не понял.

Они пронеслись по окраине Китежа мимо пылающей деревянной церкви, мимо размолотых артиллерией домов и заботливо укрытых чехлами памятников. Памятников было много.

— Народ, не помнящий прошлого, обречен, — прокомментировал этот факт Кей. — Наш народ — бессмертен.

Когда впереди показались башни космодрома, Кей глухо спросил:

— Перемахнем через реку, как считаешь?

— Перемахнем, — глядя на приближающуюся ленту шоссе, согласился Артур. Они форсировали преграду и покатили на радужный барьер силового поля. Две машины Имперской пехоты лениво выкатились из ворот и развернули башенки излучателей в их сторону.

— Вместе погибнем, Лешка, — прищурившись, сказал Кей. — Не лучший вариант, верно?

Артур достал станнер и аккуратно выпалил Кею в висок. Потом стащил одеревеневшее тело с кресла и остановил комбайн. Сложнее было найти управление фрезой — пока Артур ее не остановил, пехота приближаться не спешила.

Выпрыгнув из комбайна, Кертис-младший побежал к охранникам. Ему было только двенадцать лет, и те не стали стрелять.

— Помогите моему папе! — крикнул Артур. — Помогите, у него дум-горячка, но я его обездвижил! Помогите, мы заплатим! Мы с Эндории, мы с родины Императора! Помогите!

Он плакал слишком натурально, а у лейтенанта Имперских войск тоже были дети. Лейтенант кивнул солдатам, и двое, опустив щитки шлемов, направились к искореженному, заляпанному кровью и пробитому пулями комбайну.

7

Приходя в себя — в те редкие минуты, когда инъекция вирофага снижала уровень токсина в крови, — Кей размышлял в стерильной чистоте пустой палаты. Бред прекратился, сознание было ясным, хотя и вялым. Теперь он мог только выздороветь — или умереть, если вводимый огромными дозами вирофаг мутирует и примет его плоть за вирус. Мягкие лапы манипуляторов умывали его, меняли постель, кололи лекарства и мутную питательную жидкость.

Когда в палату вошла женщина, одетая в зеленый врачебный костюм, но с отключенным шлемом, Кей понял, что выжил.

— Меня зовут Изабелла, — усаживаясь на край постели, сказала она.

— Прекрасное имя, — с трудом ворочая непослушным языком, сообщил Кей. — Вы — белокурый ангел…

— Как звать вашу жену?

— Карина.

— Тоже мило. — Женщина кивнула. — Я ваш врач. Вы не ощущаете провалов в памяти?

В голубых глазах женщины был холод. Долгая жизнь и долгая работа на Императора. В какой-то мере она и была врачом — хирургом, отсекающим ненужные клетки социального организма.

— Нет… кажется… я могу потерять память, мисс?

— Проверим.

И они проверили. Кей рассказал ей о своем детстве, о дяде Рауле, оставившем небольшое наследство, о климате Эндории, о том, как уклонялся порой от уплаты налогов, о знакомстве с Кариной и рождении Артура.

— Он в общем-то хороший мальчик. Не бросил отца. С ним все в порядке, мисс?

— Император не оставляет в беде своих подданных, — с достоинством сообщила Изабелла. — Как погиб ваш корабль?

— Мы стартовали с Эндории вечером тринадцатого, в шестую декаду восточных ветров…

— Интерфазники обычно не капризничают, но, видать…

— Артура на кусочки разорвало, не приведи Бог такое увидеть…

Лицо Изабеллы оставалось бесстрастным. Она повидала куда большее, чем разорванный на кусочки маленький мальчик.

— …аТан-то сработал — вот уж никогда до конца не верил… Вышли мы к этому сараю, а там мертвый старик и трактора всякие…

Изабелла положила ладонь на горло Кея. И без всяких эмоций сказала:

— Нехорошо обманывать слуг Императора. Нам нужна истинная правда, полная правда, Кей. Ваша жизнь еще так хрупка… а вы врете.

— Мисс, — Кей захрипел, — он стрелял в нас, что я мог поделать? Боже, они все здесь сошли с ума…

Изабелла вытерла руку о простыни и улыбнулась.

— Теперь лучше. Императора не беспокоит смерть мятежников и бандитов, но он любит искренность.

Кей торопливо закивал.

— Вы ловко выкрутились из неприятностей, Кей Овальд. Этот комбайн в крови от шин до кабины, словно побывал на бойне.

— Мисс, я плохо соображал, когда вел машину. Нас пытались остановить… я не ранил людей Императора, мисс?!

— На ваше счастье, нет, — холодно отозвалась Изабелла. — Вы очень удачливый человек. Простой торговец — и такая прыть. Меня всегда смущали люди, выходящие за рамки своей профессии. Ваше дело торговля, а не воинские подвиги.

— Мы, Овальды, всегда честно служили Императору Грею! — возвышая голос, сказал Кей. — Мой дед, Артур, в чью честь я назвал сына, на Смутной Войне…

— Оставьте, Кей. О подвигах вашего деда я уже достаточно наслышана от мальчишки. К вам они отношения не имеют. Отдыхайте.

Уже в дверях Изабелла добавила:

— Мы сообщим на Эндорию о вашем чудесном спасении. Что передать жене?

— Что я люблю ее… и прошу не волноваться.