Кей Дач. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 119

В трех шагах от них молоденький офицер поднес ко рту ствол пистолета и нажал на спуск. Взрыв — черепная коробка не удержала вскипевший мозг. В лицо адмирала плеснуло уже запекшейся кровью.

— Я принимаю командование кораблем, капитан, — сказал Лемак. — Уходите аТаном.

— Мой аТан просрочен. Я купил дом на Таури.

Лемак вытер лицо:

— Тяга к красивой жизни, капитан?

Еще выстрел. И еще. Слишком мало по отношению к числу, имевших аТан.

Трудно убить себя.

— Выход.

Легкая дрожь перехода. Муть на экранах сменилась привычной чернотой. Вот только каждая секунда их полета равна годам для Галактики.

И чей-то запоздалый выстрел, как салют человеческой нерешительности. Идиот, есть ли еще здесь компания «аТан» и человеческая Империя?

— Ремонтную группу в рубку, — приказал Лемак. — Обеспечьте же торможение, дьявол вас побери!

Что они услышат, включив приемники на имперской волне? Голоса людей или тишину — реквием исчезнувшей расе?

Кому будут нужны солдаты из позапрошлых веков на древнем корабле?

Почему-то Лемак подумал, что это зависит от Кея, от убийцы, ушедшего с эсминца в ничто.

— Будь проклят мир, где грешники делают работу святых, — прошептал Лемак.

Каким бы ни был этот мир — его мир, но он стремительно уходил в историю. Как и сам Лемак, превращаясь в легенду, в несколько строчек в энциклопедии…

Адмирал плакал, не замечая своих слез.

2

Звезды были повсюду. Мерцающая пыль ядра Галактики, мутные саваны туманностей, узоры созвездий, никогда и никем не названных, ибо никого и никогда не было в этой точке Вселенной.

Томми и Кей по-прежнему держались за руки — нелишняя предосторожность, учитывая, что «Серафимы» не комплектовались реактивными двигателями.

— На что он надеялся, Томми?

— Откуда я знаю?

— Ваше мышление сходно, ты неплохо угадывал его поступки.

— Раньше, Кей. Я же не видел Бога.

Кислородных ресурсов брони должно было хватить на пять часов. Томми, вероятно, чуть дольше. Но гораздо сильнее Кея беспокоил перегрев — вряд ли броня могла эффективно охлаждаться в вакууме.

— Кей, наши передатчики работают на гиперволне?

— Ну не на радиоволнах же.

— Если включить их на полную мощность?

Кей с минуту обдумывал вопрос.

— Хорошая аппаратура уловит сигнал за полтора-два световых года.

— Что говорить?

— Томми, если даже какой-то идиот решит нас спасать, ему потребуется время на взятие пеленга, подготовку корабля, а потом пара суток на полет. Но я сомневаюсь, что в двух световых от нас могут быть люди.

— Но Артур на что-то надеялся.

— Каждый может ошибиться.

— Дач, мы невредимыми вышли из гипера.

Кей сдался:

— Выведи панель управления на лицевой щиток. Потом переключись на работу с передатчиком.

Томми медленно поднял руку, осторожно касаясь снаружи лицевого щитка. В тяжелой броне так до сих пор и не удалось добиться простоты управления.

— Сделал.

— Там должен быть символ просьбы о помощи — протянутая вверх кисть. Активируй его, вот и все.

— Но я ничего не слышу!

— Сигнал идет на другой частоте. Если кто-то есть поблизости, он уже тебя услышал.

Сейкер, наверное, могла бы сразу назвать шансы на спасение — исчезающе малые шансы. Кей не хотел считать. Последние часы его жизни оказались не самыми плохими. Без боли и позора и даже не в одиночестве. А Томми останется жив, у него аТан. Наверное, он уже не нуждается в его опеке. Если повезет, то парень сумеет затеряться среди жителей той планеты, где оживет.

— Кей, если так получится, что нас не спасут…

— Говори.

— Я постараюсь все сделать за тебя.

Спорить было бесполезно.

— Ладно. Только попытайся найти Артура.

— Я найду.

Он плыл среди звезд — телохранитель категории «С», несостоявшийся лингвист, лейтенант, который был «Корью».

Жизнь уходила — с каждым вздохом, с каждой калорией тепла, которую не удавалось отвести броне. Он задохнется воздухом, удушливым от жара собственного тела. В отделениях «аТана» сотрут матрицу его сознания. И сто килограммов плоти в ста килограммах брони станут пылью меж сияющих звезд.

Есть ли что-то там, за темнотой, в которую он так часто нырял, чтобы проснуться на холодном столе репликатора? Кей надеялся, что нет. Он был виновен по всем законам — и придуманным Империей, и установленным им для самого себя.

Боги не смеются над людьми — они просто их не замечают. Можно спорить с судьбой, отвергать законы, презирать мироздание. Но рано или поздно все кончится так — бесконечной пустотой, холодной постелью, лучом в спину. Он шел к Богу, чтобы задать единственный вопрос — зачем? Зачем творился мир, где добро неотделимо от зла, где нельзя прожить день, не причинив новой боли? Зачем дана «Линия Грез», которая породит миллиарды еще более страшных миров? И в чем тогда справедливость, если каждый сумеет встать на вершину пирамиды, стать вечным Императором собственных снов — безжалостным и неуязвимым, подобным Грею, который когда-то был простым офицером эндорианского эсминца.

Можно не страшиться гнева Бога. Но нельзя не испугаться тишины.

Кей прошептал то ли себе самому, то ли Томми, то ли бесконечному молчанию вокруг:

— Если я не стою ответа, то и ты не стоишь вопросов. В чем может быть вина, если все дозволено…

Мир вращался вокруг, не снисходящий до объяснений и обвинений. Порожденный мечтой Шегала, который очень любил приключения.

— Но если все-таки что-то будет… там… я еще спрошу, — одними губами произнес Кей.

Всполох. Совсем рядом — в сотне метров от них. Переливы света, рожденного рвущимся пространством. Отблеск серого ничто, сквозь которое вываливался в космос корабль.

Оцепенев, Дач смотрел, как маленькая яхта разворачивается в их сторону.

3

Двигаться было трудно — сервомоторы уже не могли помогать мускулам.

Томми первым коснулся борта. Минут пять они добирались до открытого люка, в котором никто не спешил появляться. Потом юноша втянул Кея в шлюз, в гравитационное поле корабля.

Шлюз был пуст. Шипел сжатый воздух, стремительно наполняя крошечное помещение.

— Помоги снять, — стоя на коленях, сказал Кей. Сто килограммов бесполезной защиты пригибали к полу. Томми, чья броня истратила еще не все свои ресурсы, стал отстегивать керамические пластины.

С легкой опаской Кей сделал первый вдох. Нормально. Прохладный, чистый воздух. Он скинул остатки скорлупы, до конца послужившей ему. Поднялся, озираясь. Обычный шлюз маленькой яхты. Прозрачный шкаф с нормальным пустотным скафандром, с пристегнутым бластером. Кей подавил желание достать оружие. Либо оно не заряжено, либо не нужно.

— Не раздевайся пока, — бросил он Томми. Подошел к внутренней двери шлюза. Надавил рукоять замка.

Дверь открылась.

— Быстрей! Ну быстрей же! — донеслось до них.

Кей вышел из шлюза.

Эта яхта была куда меньше его старого катера. Шлюз открывался прямо в рубку, рядом, за открытым люком, виднелся грузовой отсек.

В кресле пилота, спиной к Кею, сидел сухощавый мужчина в трикотажном костюме.

— Ну быстрей! Чего вы возитесь!

Дач подошел ближе. Мужчина повернулся.

Абсолютно незнакомое лицо. Либо молод, либо после аТана. Улыбка, словно приклеившаяся к полуоткрытому рту.

— Нет, вы смотрите! Свидетельствуйте! — Пилот ткнул рукой в навигационный дисплей. Кей медленно перевел взгляд.

Идеальный курс.

Время достижения — ноль. Износ двигателя — ноль.

Яхта прошла два световых года мгновенно.

— Надо написать протокол, — быстро сказал пилот. — Обязательно. Такого ведь не бывает, правда?

— Не бывает.

— Подождите, я сейчас. — Пилот вскочил, заметался по тесному пространству рубки, временами поглядывая на дисплей, словно боялся, что цифры изменятся. Открыл шкафчик над откидным столиком — там внавалку валялись электронные платы, несколько книжек, банки с пивом, бумаги. Достал несколько листков, ручку. Снова бросился к Кею, недоуменно смерив взглядом вошедшего Томми, — тот по-прежнему был в броне. Присел на корточки у пульта, положив листок на отключенную панель планетарных двигателей.