Искатели неба. Дилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 59

– Какая информация?

– Хотя бы та, что принц Маркус, если явится с повинной, будет прощен. Слегка наказан… может быть, выслан в провинцию, но прощен. Да и вора не казнят, а просто на рудник отправят, поскольку ничего он не знает…

По спине пробежали мурашки.

– Очень занимательно, Хелен. Только каторжнику это…

– А фразу актера о том, что доставь он Маркуса Страже – получил бы прощение, ты пропустил? Ильмар… эта пьеска с двойным дном. Во-первых, она высмеивает всю охоту, затеянную Домом. Мол, не волнуйтесь, благородные господа, все это пустое, никакой беды нет. Мелкие интриги, Владетель в курсе ситуации… Это первое. А во-вторых, в пьесе есть намек для самого Маркуса. И для тебя. Только тебя переоценили, ты не заметил…

– Хелен!

– Извини. Извини, я увлеклась. Но я уверена, по всем крупным городам сейчас играют эту пьесу. И народ успокаивают, а то каких только слухов не ползет, и Маркусу дают понять – «вернешься – будешь прощен».

– Может быть, ты и права, Хелен, – признал я. – Очень даже возможно. Ну, что будем делать дальше?

– Я лично буду спать, граф. У меня уже глаза слипаются.

Я кивнул:

– Согласен, Хелен.

Осушив бокал, я уж было собрался встать из-за столика. И тут увидел мальчишку, игравшего в пьеске Маркуса. Уже в обычной, простой одежде, без грима, утратив сходство с принцем начисто, он бродил между столиками, высматривая кого-то.

– У меня было ощущение, что разговор еще не окончен, – пробормотал я. И поднял руку. Мальчик повернулся, быстро подошел к столику.

– Ну? – спросил я.

Юный актер мялся, поглядывая на Хелен.

– Давай говори.

– Ваша светлость, простите мою дерзость… – Здесь, среди аристократов, мальчик держался очень подобострастно. – Но не скажете ли вы, где ваши владения?

Наверное, мы с Хелен одновременно почувствовали азарт. Что-то происходило.

– В море, мальчик. Я граф Печальных Островов, – тихо сказал я.

Актер просиял:

– Граф, у меня есть для вас послание!

– Давай.

– На словах.

– Говори!

– Граф, мне сказали, что вы заплатите стальную марку, если я вас встречу…

Я бросил на стол две монеты. Накрыл ладонью:

– Получишь обе. Но только если не врешь.

Парнишка был достаточно смышленый, чтобы не спорить:

– Слово графа крепче железа… Ваша светлость, меня просили передать вам следующее: «Смоленый канат кинжалом не разрезать»…

– Так. – Я поймал его за руку, заставил сесть рядом. – И все?

Мальчишка явно испугался:

– Нет… если для вас эти слова не пустые…

– Давай заканчивай.

– «Жди».

– Что?

– «Жди». Одно слово.

– Прекрасно, а теперь вспомни, кто тебе это сказал?

– Я ее не знаю. Женщина, такая… высокая, средних лет, лицо скучное, постное, темноволосая, одета небогато… Обычный человек, ничего особенного. Наверное, не высокородная.

Женщина? Почему-то я этого не ожидал.

– А как и когда ты ее встретил?

– Неделю назад, когда в пьесу сцену про Маркуса вставили, и я первый день играл, она тоже подошла в актерскую, вроде как вы. И сказала, что если однажды меня примет за принца граф Печальных Островов, то я должен передать эти слова. Она сказала, вы будете довольны…

Доволен ли я?

Нет, конечно…

– Ты ее видел потом?

– Нет. Я ее не знаю, слово чести!

В устах маленького комедианта клятва впечатление не произвела. Но все же мне показалось, что он говорит искренне.

– Если ты вспомнишь еще что-нибудь важное, то заплачу вдвое. – Я убрал ладонь с денег. Монетки мигом перекочевали в карман парнишки.

– Нет, – с сожалением сказал он. – Больше ничего не знаю. Я поначалу внимания не обратил, я радовался очень, что сыграл хорошо… Я ведь хорошо играю?

– Да, замечательно, – похвалил я. – И все же… вспомнишь еще что-то – подойди.

– А куда?

– Гостиница. «Золотой ритон». Знаешь?

– Конечно, мы тут каждый год играем… А кого спросить?

– Графиню Хелен, – переглянувшись с летуньей, сказал я. – Сам я путешествую инкогнито.

– Благодарю, ваша светлость.

Мальчик встал, старательно поклонился Хелен и торопливо зашагал прочь. Я посмотрел на летунью:

– Ну? Ты хоть что-то понимаешь?

– Что значили слова о смоленом тросе?

– Я говорил это Маркусу. Когда мы бежали.

– Ясно.

– Хелен, если ты поняла, за что я заплатил пару стальных, то скажи.

– Дорогой граф, мы только что узнали две вещи. Во-первых, то, что Маркус в Миракулюсе.

Хелен сияла не меньше маленького актера, заработавшего две монеты.

– Похоже на истину.

– А второе – нам дали понять, что искать его бесполезно. У него есть здесь покровитель… точнее, покровительница.

– Значит – ждать?

– Да. Кстати, ты был прав, этот мальчуган хороший актер.

– Почему? Такой же бездарь, как вся их труппа. Но не огорчать же парнишку…

Хелен вздохнула:

– Ильмар, замки ты открываешь ловко, а вот с интригами разбираешься скверно. Ты даже не обратил внимания, как изящно и непринужденно этот ребенок выманил наш адрес.

– Побойся Сестры, Хелен! Я сам его назвал, чтобы он…

– Вот именно.

Лицо летуньи становилось все жестче и жестче. Усталость уходила из глаз.

– Пошли. – Она резко поднялась. – Я не знаю, сколько придется ждать и чем кончится ожидание. Но нам лучше быть в гостинице.

Наверное, она была права.

Среди гуляющих в Стране Чудес мы, по-видимому, были редкой парой, возвращающейся в гостиницу так рано. Портье вручил нам тяжелый медный ключ, и мы поднялись на четвертый этаж. На лифте – не хотелось упускать оплаченного удовольствия.

– Паровой? – спросил я паренька-лифтера в темно-синей форме. Тот гордо кивнул, будто его работа состояла не в том, чтобы сигналить машинисту, а в присмотре за котлом. Лифт полз медленно, но уверенно.

– Скажи, дружок. – Хелен достала из сумочки монетку. – Если бы ты искал на острове женщину средних лет с невыразительным скучным лицом… куда бы двинулся?

Паренек скривился:

– Я бы помоложе искал. И веселую.

Летунья улыбнулась:

– Понимаю. Но такой ответ тебе денег не прибавит.

Лифтер старательно соображал. Неуверенно пожал плечами:

– У нас тут скучающих мало… Может, среди монашек?

– Где?

– В монастыре Исцеляющих Слез. Они там все скучные, им положено.

– Это женский монастырь? Там нет приюта?

– Не…

– Ладно, держи…

Паренек распахнул решетчатую дверь, и мы вышли из лифта. Хелен задумчиво постукивала пальцами по гипсу.

– Нет, отпадает, – с сожалением признала она. – Будь там приют для бездомных детей, то лучшего места для Маркуса не найти. А так… им даже младенцев мужского пола запрещено в стены монастыря вносить…

– Откуда ты только все знаешь? – полюбопытствовал я.

– А… по молодой дури собиралась в монастырь уйти. – Хелен усмехнулась. – Потом поняла, что это не по мне. Нет, приют точно отпадает. Я думаю, что все приюты, и при монастырях, и при городских советах, в первую очередь проверили в поисках Маркуса…

У двери я полез за ключом. Летунья усмехнулась:

– Зачем ты вообще им пользуешься?

– Я же не на работе…

Мы были в напряжении. И вели себя как-то нарочито весело, пытаясь занять время. Зажгли газовый рожок, выкрутив пламя до отказа. Позвонили слуге – тот явился, не успел еще колокольчик затихнуть. Заказали шампанского и икры, уселись у окна, наблюдая за островом.

Миракулюс будто ждал ночи, чтобы предстать во всем великолепии. То с одного, то с другого конца острова били в небо фейерверки, затейливые, не хуже китайских. Прошла карнавальная процессия, направляясь куда-то к сверкающим стенам Хрустального Дворца. Завязалась было под окнами пьяная ссора, но откуда-то прибежали крепкие, хорошие одетые парни и вежливо растащили подгулявших гостей.

– Бдят, – вздохнула Хелен. – Нет, я не представляю, как Маркус мог здесь хоть сутки продержаться. Как вообще мог попасть в Миракулюс! Ясное дело, в Стражу только тупые идут, но не слепцы ведь…