Линия грез. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 33

– Кей Дач, Вторая планета Шедара, – поклонившись, сказал Кей. – Не имею к тебе зла.

Силикоид с карикатурной грацией изогнул тело. Пропел:

– Мизаар, тридцать девятая Основы. Не имею к тебе зла.

Артур Кертис посмотрел на своего телохранителя. Он знал, что произойдет сейчас с Кеем и что затем ждет их обоих. Драться с силикоидом без оружия – глупее, чем пойти с ножом на танк. Но Дач-Альтос уже принимал боевую стойку.

Мальчик прижал ладони к голове – словно это могло защитить от силикоидских хирургов, готовящихся сейчас к трепанации двух черепов, – и закрыл глаза.

Мизаар тяжело двинулся на Кея. Отскочив, тот издал протяжный крик, больше всего напоминающий вопль кота весенней ночью.

Артур Ван Кертис, который умел узнавать смерть в любом обличье, на этот раз ошибся. Он решил, что Кей Дач мертв.

Силикоид был, в общем, того же мнения. Основание каменного столба описало дугу – и невидимая стена ударила Кея. Он упал, чувствуя, как перехватывает дыхание. Силикоид приближался – бесстрастный и смертоносный, как горный обвал.

Вскочив, Кей Дач нанес удар по каменному телу. Отбитая и обожженная рука взорвалась болью.

Мизаар, не издав ни звука, рухнул на пол. Колонна его тела была почти круглой. Медленно, громыхая, он покатился к Седмину. Но к этому движению его разум уже не имел никакого отношения.

Лишенный возможности генерировать силовое поле, силикоид превратился просто в мыслящий камень.

– Это. Очень. Впечатляет, – четко произнес Седмин. Мизаар остановился, схваченный его полем.

Кей, не слушая, подошел к Артуру. Взял за кисти, отводя побелевшие от напряжения руки.

Кертис-младший, часто моргая, смотрел на своего телохранителя.

– Что ты решил, Кей? – спросил Седмин. Где-то за гранью человеческого восприятия сейчас кипела буря. Информация циркулировала по огромному кораблю: люди научились фокусу булрати. Люди способны убить силикоида голыми руками.

Кей Дач-Альтос смотрел на Артура. За мальчишкой стояла неведомая «Линия Грез», которая сделает человечество мирным, безопасным, не нарушающим равновесия сил. Таким, каким его хотят видеть чужие.

– Решай, Кей.

За Седмином стояло расчленение тела и упрятанный «в банку» мозг. Возможно, что сохранятся еще и глаза.

– А ну его, это человечество, – сказал Кей и взъерошил Артуру волосы. – Седмин, отпусти нас. Пожалуйста, отпусти.

8

Когда-то экспресс-капсулы использовались очень широко. Их сбрасывали с идущих в гиперпространстве кораблей, рассчитав курс так, чтобы капсула вышла в реальный космос у самой планеты. Разовый двигатель позволял снизить скорость, парашютная система обеспечивала посадку. В карго-отсек можно было поместить около тонны груза – или пять-шесть человек, страдающих излишним оптимизмом.

Капсулы не обеспечивали лишь надежности. В приплюснутом керамическом шаре не было места для дублирующего двигателя – и капсулы сгорали в атмосфере. Не было места для запасных парашютов – и они разбивались при посадке. Не было места для резервной навигационной системы – и капсулы проносились мимо планеты, уходя в бесконечный дрейф.

– Если что, вернемся на Терру, – устраиваясь в кресле, сказал Кей. Артуру его тон не понравился. Он предпочел спросить о другом:

– Ты был на Таури?

– Приходилось.

– И как?

– Хорошая планета. Тебе понравится.

– Угу, – с сомнением буркнул Артур.

Крошечный, не дающий даже объемности экран переговорника засветился. Они увидели силикоида.

– Кей Альтос, Основа приняла решение.

– О боги… Ну, говори.

– Основа Силикоидов не может сделать окончательный выбор. Она предоставляет вашу судьбу стабильности мироздания. Ни один силикоид не предпримет действий, помогающих или препятствующих вам, – за исключением данного момента. Достижение Кертисом «Линии Грез» будет воспринято благожелательно. Недостижение – тоже. Мы вверяем вас судьбе.

Капсулу тряхнуло, удар перегрузки выбил из горла сдавленный хрип.

– Зачем так грубо… судьбе-то вверять… – прошептал Кей.

Капсула вибрировала, как машина на проселочной дороге. Изображение на экране исчезло – в гиперпространстве связи между кораблями не существовало.

– Если нас затянет в кильватерный след, то мы вынырнем в паре парсеков от звезды, – сообщил Кей.

– А то я не знаю…

Тряска прекратилась. На экране замелькали цифры – навигационная система ориентировала капсулу. Кей щурился, вглядываясь в мелкие строчки.

– Ну?

– Дерьмо им на головы!

Пальцы Кея забегали по пульту управления. На мгновение пропала гравитация. Потом капсулу развернуло, и тонкий свист наполнил отсек.

– Что такое? – закричал Артур.

– Если двигатель не развалится на форсаже, – Кей убрал руки с пульта, – если гравикомпенсатор сможет сглотнуть все перегрузки, то через семь минут мы будем на поверхности.

Операторы «горячего следа» засекли сброс капсулы в системе Таури. Это было достаточно странно, но стандартная инструкция рекомендовала преследование основной группировки. Выбор между тридцатью двумя тысячами кораблей и крошечной капсулой казался несложным – они не знали, кого, собственно, выслеживают.

Три земных корабля продолжили путь.

Экспресс-капсула не имела внешних камер, равно как и иллюминаторов. Тишина обозначила конец торможения, мгновения невесомости – сброс гравикомпенсатора, рывок – открытие парашюта. Потом их только раскачивало в воздушных потоках.

– А ведь приземлимся, – удивленно сказал Кей. – Арти, если тебе хотелось чуда, то оно произошло.

– Мне ничего не хочется…

– Плохой признак. Арти, ты не желаешь рассказать мне о «Линии Грез»?

– Нет, не желаю.

– Придется, – пообещал Кей.

Капсулу тряхнуло еще один раз.

– С прибытием, – отстегивая ремни, сказал Альтос. Капсула стояла криво, так что к люку пришлось карабкаться под потолок. Впрочем, это было предусмотрено, и несколько скоб облегчали задачу. – Знаешь, что в Смутной Войне такие капсулы использовали в десанте?

– Не верю, – выпутываясь из ремней, сказал Артур. Глянул на дисплей и подозрительно спросил: – Ты уверен, что эта планета мне понравится?

– А в чем дело? – Кей снял последнюю блокировку и откинул люк. В отсек ворвались тяжелые снежные хлопья и ледяной ветер.

– Минус двадцать три, – застегивая курточку, сообщил Артур.

Кей, оцепенев, смотрел в провал люка. За ним была темнота, наполненная вьюгой.

– Это невозможно, – тихо сказал он. – Таури – планета-сад.

Подтянувшись, Кей сел на обрез люка, поморгал, привыкая к темноте. Вокруг был нетронутый глубокий снег, кольцом подтаявший вокруг капсулы. Сквозь густые облака не проглядывало ни одной звезды.

– Ты не спутал Таури с какой-нибудь другой планетой? – спросил Артур, выбираясь за ним. Холод дружелюбно обнял мальчишку, и он поежился.

– Я прожил здесь два года… после каторги. На Таури нет зимы, планета климатизирована по классу «Эдем»…

Артур впервые увидел Кея растерянным, даже напуганным. Его телохранитель не боялся реальной опасности – Альтоса пугала неизвестность.

– Что это за свет, Кей?

Сквозь падающий снег пробивалось неяркое фиолетовое свечение. Далекая стена света, поднимающаяся к небу…

– О дьявол! – Кей захохотал. – Нас угораздило сесть в компенсаторе, Арти! – Оптимизм вернулся к нему удивительно быстро. Он подхватил Артура за пояс и спрыгнул в снег.

– Ты что?

– Догадайся с трех раз.

Из-под капсулы донеслось потрескивание. Обгорелый шар дрогнул.

– Понял, – отбегая, сказал Артур. Они стали метрах в десяти, наблюдая, как экспресс-капсула проваливается под лед. Плеснула черная вода, мгновенно застывая. Снег принялся заметать свежий ледок.

– Сможешь пройти пять километров? – спросил Кей.

– Пошли, – пряча озябшие руки в карманы, ответил Артур. Он не нуждался в объяснениях – компенсационные зоны планетарных климатизаторов имели десятикилометровый диаметр. Вечное лето, царившее, по словам Кея, на Таури, обеспечивалось сотней-другой зон вечной зимы.