Диптаун. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 87

– Поездка займет три минуты. – Водитель отвечает с легким акцентом, напоминающим прибалтийский.

Машина трогается, и в этот миг у меня пищит пейджер. Нажимая кнопку приема, уже догадываясь, кто отозвался.

– Хай… – глухо говорит Маньяк. – Я буду, жди.

Лаконично.

Показалось мне или нет, что в его голосе акцент не меньше, чем у водителя? Наверное, показалось. Всего-то год прошел.

Маньяк уехал в Штаты как-то очень вдруг. Многие ребята уехали… но обычно об их намерениях знаешь задолго. А Шурка оказался самым выдержанным – сказал, лишь когда у него был на руках билет в Сиэтл. Наверное, в советские времена так уезжали в Израиль евреи – скрывая до последнего.

А самое смешное, что я мог бы еще год этого и не знать. Как раз тогда мы с Викой переехали в Москву, и видеться мы все равно смогли бы лишь в глубине.

Впрочем, нет, не смогли бы. Ночью, когда я гуляю по виртуальности, у них день, и Маньяк работает. Виртуальность убирает расстояние, но никак не время.

Машина скользит по каким-то унылым переулкам, разок мелькают вдали башни «Микрософта», потом мы выскакиваем на проспект и через несколько секунд притормаживаем возле ресторанчика.

Расплачиваюсь, выхожу. Стою секунду, глядя на здание. Вокруг многое изменилось – часть зданий снесли, другие перестроили. А ресторан остался неизменным. Эклектичное строение – на треть из камня, на треть из дерева, а треть – просто циновки.

Я понимаю, что самым умным был поросенок, строивший свой дом из камня. Я готов ему поаплодировать. Вот только самым хитрым, пожалуй, оказался младший, который обошелся соломенными циновками. К зиме-то он все равно перебрался под крепкую черепичную крышу, зато и лето провел в свое удовольствие.

Ухмыляясь, иду к двери в соломенной части ресторана.

Интересно лишь, что было после того, как мудрый старший поросенок приютил разгильдяев-братцев? Хозяйство у него было справное… пара батраков за кров и харчи никак не помешали бы…

Только у двери, уже протягивая руку, чтобы раздвинуть бамбуковую занавесь, я осознаю, что происходит.

Протей улыбается.

Я – улыбаюсь.

С этой улыбкой на лице, ехидной, но все-таки улыбкой, я и вхожу в азиатский зал ресторана.

Шумно.

Я не был в «Поросятах» год. За это время, оставшись таким же снаружи, ресторан стал значительно больше внутри. В восточном зале появился бассейн, из крошечного каменистого островка в его центре тянется к потолку цветущая сакура. Столики вокруг частью старые, но добавились и новые. Официантов куда больше, и готов поклясться, что все они – живые люди, а не сервисные программы.

Попроситься, может быть, на работу? Хозяин наверняка возьмет, по старой памяти. Все не рояли таскать. Хорошая работа, с людьми опять же…

Подскакивает улыбающийся паренек в белом костюме. Лицо у него скорее корейского типа, чем японского или китайского, но проработано великолепно.

– Я один, буду ждать друга, – сообщаю я.

– Прошу вас…

Официант провожает меня к крутящемуся столику в углу, ловко убирает куда-то два лишних стула, ждет, пока я сяду, выкладывает на стол меню.

– Рисовый салат, темпура, саке, – не заглядывая в меню, говорю я. Сегодня не четверг, но будем считать, что у меня – личный рыбный день…

На лице официанта – сомнение.

– Если вы предпочитаете японскую кухню, я бы предложил вам пересесть…

Понятно, сам столик неправильный, скорее подходящий для китайского ресторана.

– Не беда, – отмахиваюсь я. – Мой друг скорее всего выберет китайские блюда. И пожалуйста, не перегрейте саке, я люблю чуть-чуть теплое.

Вежливый поклон, и официант убегает.

Какими гурманами мы становимся в глубине!

В реальном мире уминаем разваренные макароны и подгорелые котлеты из полуфабрикатов. А в виртуальности – то саке слишком горячее, то бифштекс пережарен…

Ну как здесь не получить дип-психоза…

Маньяка пока нет, уверен. Появится – сразу найдет меня, Протей – тело его работы, и наверняка имеет известные лишь ему метки.

Самое время посидеть и подумать.

Что я имею? Помимо пары устаревших дайверских тел, нескольких боевых программ, которые с натяжкой можно назвать эффективными, и растерянных контактов?

Нет… стоп. Не стоит перебирать арсенал, вначале надо понять, хочу ли я взять в руки ружье.

Что я имею? Рассказ Ежика, который меня чем-то неожиданно зацепил, и незнакомца, атаковавшего меня, едва я полез за всяким дайверским хламом…

Опять не то.

Зачем мне все это нужно – вот ведь в чем вопрос.

Пропустить мимо ушей услышанное в «Царь-рыбе» и принять к сведению предупреждение незнакомца. Вот и все. И никаких проблем.

Давно пора бросить никчемную работу в «HLD», заняться чем-нибудь полезным и выгодным. Ведь есть же какие-то навыки, умения. Дизайнеры и художники в глубине нужны, особенно сейчас, когда она растет так стремительно, уже совершенно не реагируя на кризисы и беды реального мира.

Вот только…

Таскать нарисованные тяжести – это ответная насмешка над судьбой. Пользоваться ненужными более нигде дайверскими способностями таким образом… все равно как безработному музыканту играть на гитаре в переходе. Напоказ, демонстративно. Словно дожидаясь чего-то… удачи, признания, освещенной сцены над темным провалом зрительного зала… Как там пел гитарист? «Он делал то, чего не мог не делать, Раб и Бог цветного мела»…

А вот если музыкант достанет из шкафа пожелтевший диплом кулинарного техникума, наймется на работу в столовую по соседству с домом – он проиграл. Раз и навсегда. Он будет уважаемым человеком, а не никчемным нищим. Он будет сыт и более или менее обеспечен.

Вот только гитару в руки брать перестанет. Совсем. Даже по вечерам, когда придут друзья… уже не нищие музыканты, а нормальные, обычные люди.

Не хочу.

Я ждал этого мига два года. Ну… полтора. С тех пор как дайверы стали не нужны. С тех пор как я осознал, что становлюсь человеком без профессии. Я не знал, что станет приметой возвращения. Лишь одно понимал

– не дай Бог ее пропустить.

Первым звоночком, тихим-тихим, был рассказ Ежика.

Я ведь его едва услышал. А раньше знал бы о случившемся с хакером Падлой одним из первых…

Но я услышал. Я прошел двадцать шагов по коридору, в давным-давно запрещенном себе направлении.

И был вознагражден – выстрелом в упор.

Известный исследователь глубины Андрей Недосилов может сколько угодно считать дайверов мифом.

Но кто-то другой так не считает – вот ведь в чем дело!

Если тебя еще считают опасным – ты живой. Трупы врагов пинают ногами, скидывают в овраги, оставляют на съедение шакалам. Но в мертвых не стреляют.

Я снова улыбаюсь, глядя на спешащего с подносом официанта. Я – дайвер. А дайверы не бывают бывшими. Я – живой.

…В двух метрах от столика паренек оглядывается в сторону кухни, запинается – и падает. Поднос взлетает вверх.

Глубина-глубина…

Нет, я не первый раз в японской части ресторана. И знаю, что никаких неприятностей не предвидится. Просто… просто мне так хочется.

…я не твой…

Картинка потеряла реальность. Я услышал чей-то испуганный вскрик, увидел, как паренек падает лицом вниз, быстро переворачивается, поднимает руки. Сейчас он подхватит два блюда руками, поднос подкинет ногой, вскочит, поставит на падающий поднос блюда, остановит поднос у самой земли, превратив движение в сконфуженный поклон. Раскланяется посетителям, держа поднос в левой руке, а правую прижимая к груди.

Маленькое шоу на потеху обедающим.

Вот только я смешиваю ему карты.

Прыжок – это ведь так просто. Не игра, в которой приходится уворачиваться от выстрелов и падающих стен. Перелетев через официанта, я подхватил блюда в воздухе, а поднос локтем закрутил в воздухе. Обернулся и выполнил трюк официанта самостоятельно – по полной программе. Даже раскланяться не забыл.

Паренек лежал на полу, выставив руки. Сейчас выражения лица не понять.

Deep.

Ввод.