Проигравший платит дважды (СИ) - Смирнова Наталья - Страница 21

- Открой глаза. – Руся смотрит на двух обнажённых мужчин. Оба красивы своей красотой. У брюнета потрясающее накаченное тело, смуглая кожа и невероятный запах, что сводит с ума. Блондин же хрупкий и изящный, нежный и утончённый, от его взгляда уплываешь в облака и не хочешь возвращаться на землю.

- Вы меня не убьёте?

- Вот дурачок, - Ромео смеётся и снова целует. Долго, вытесняя ненужные мысли и испуг.

Страх возвращается, когда жёсткие скользкие пальцы кружат вокруг сокровенного, касаются краёв и надавливают на складку кожи, поверхностно толкаясь и легко поглаживая.

- Не бойся. – Мужчины меняются местами. Теперь целуют властные губы, язык терзает рот, заставляет распаляться и вздрагивать всем телом.

- Раздвинь ноги шире. – Ромео устраивается между бёдер. Чем таким гладким и приятным он водит между ягодиц? Трётся, вызывая возбуждение и желание, чтобы уже в него проникло это твёрдое. Руслан уже раскинул ноги и приподнял бёдра, полностью открываясь. Он слышит звук рвущейся обвёртки, шёпот – «не зажимайся», прохладные капли стекают по коже, он чуть поёжился – «сейчас согреется» - и головка плавно погружается внутрь, раздвигая стенки. Воздух в лёгких резко заканчивается. Почему они не сказали, что будет больно?

- Тише, малыш.

Кажется, он закричал. Посторонняя твёрдая плоть бесконечно долго прокладывает себе дорогу, оглушая и переполняя. Хочется избавиться от чужеродного и глубоко проникшего.

- Всё, уже всё.

Его ласкают, пытаясь отвлечь. Кажется, отпустило. Странное чувство заполненности. Рома подался вперёд, чуть назад. Это трение внутри вроде не мешает. К нему привыкаешь и даже не больно, лишь неприятное онемение.

- Ты такой тесный, - вскрикивает Ромео. – Майн херц, поцелуй меня.

Руслан зачарованно смотрит, как целуются двое, отдаваясь выбранному ритму. Он даже неосознанно подмахивает, чтобы их танец не сбился. Рома вздрагивает, вжимается в него до упора и через минуту легко выскальзывает, освобождая. Чего-то не хватает. Его быстро переворачивают и ставят на колени.

Уже не так больно принимать второго. Он крупнее. Входит сразу целиком, втискиваясь внутрь до отказа. Двигается быстрее, жёстче, не жалеет, но и в то же время не переходит грань дозволенного. Становится жарко, так жарко, что ломит суставы. Лёгкий шлепок по заду разгоняет кровь, заставляет выгнуться, как кошка, приподнять попу выше. Ещё удар, посильнее, и ещё. Крик срывается с губ. Руся не слышит его.

- Да!

Крепкое тело наваливается, так приятна его тяжесть, яйца ломит, что в глазах звёзды вспыхивают от боли и желания. Вот бы ещё немного, уже нет сил терпеть. Рука тянется к стоящей колом плоти и перехватывается сильными пальцами, останавливая на полпути.

- Нет, малыш, ещё рано.

Сволочи! Суки! Руслан всхлипывает, едва сдерживая слёзы.

- Сейчас, сладкий.

Он снова на спине. Хватило несколько движений горячего рта – Ромео? - и темнота сомкнулась над головой. Тело рассыпалось на молекулы. Кажется, его всё-таки убили…

- Руслан!

Где он? Нет ни малейшего желания даже слабой попыткой шевеления создать видимость живого субъекта. Разве только незаметно потянуться сладко-сладко и крепче закрыть глаза. Еле слышно хрустнули позвонки. Пятая точка горит там так, будто её драли сутки. Странно. А говорят, что усопшие не чувствуют боли.

 - Я живой?

- Ты в этом сомневаешься? – Чёрт, этот баритон снова издевается над ним.

- Сейчас подумаю. – Руся повернулся на бок. В животе голодно заурчало и требовало отнюдь не амброзию, а что-нибудь значительно существеннее. – Есть хочу.

- Ребёнок кушать хочет, - съязвил завуческий голос. - Пойду, что-нибудь приготовлю. Рома, стаскай его в душ.

Судя по звукам шлёпающих ног, Михал Михалыч прошествовал на кухню.

- Пошли. Встать можешь? – Ромео с сочувствием заглянул в лицо.

- Наверное. – Руся поднялся и охнул. Интересно, а сидеть он сможет?

- Больно? – забеспокоился Рома. – У меня мазь есть. Но вообще-то он тебя не порвал.

Руслан хмыкнул. И на том спасибо. Трахнули, а теперь сострадают. А вообще, было кайфово, только последствия отдаются в заднице.

Ромео внимательно смотрел на парня. Вроде, не убивается по потерянной девственности. Истерики нет. Правда, может и потом случится, когда один останется.

- Пойдём, - он взял полотенце и отвёл Руслана в ванную. Они вместе поплескались под душем. Ромео ничего не говорил, и Руся был ему за это благодарен.

На кухне он появился в выделенном ему халате. Осторожно пристроился на стуле и молниеносно смёл всё с тарелки. Яичницы с беконом показалось мало.

- Ещё хочу, - потребовал он, наплевав на этикет и вылизав тарелку.

Михал Михалыч поставил перед ним творожный пудинг. Руслан, уже не торопясь, съел всё подчистую. На месте съеденного блюда возник бокал с тёмно-бордовой жидкостью.

- Это что?

- Вино, - улыбнулся завуч. Улыбка у него была замечательной. – С днём рождения.

Оригинальное поздравление до сих пор отзывалось в задней части тела.

Бокалы зазвенели, извещая о совершеннолетии.

- Руслан. – Надо же! Михал Михалыч знает его имя. – Мы делаем тебе предложение - встречаться с нами. Занятия остаются в силе.

- Мне можно подумать?

- Пять минут.

Русланчик посмотрел на Ромео, перевёл взгляд на его дядю. Свободные нравы, однако, нынче в современном обществе царят. И нужно себе признаться, что эти двое ему нравятся.

- Хорошо.

- Твоё решение осознанное? Чтобы потом не было никаких истерик, - предупредил Михаил.

- Осознанное. Сколько время? Меня, наверное, уже дома ждут.

- Официально у тебя ещё десять минут моего занятия. Можешь ещё спокойно посидеть. Я тебя отвезу домой.

Руся кивнул, соглашаясь. Правильно, пусть теперь возят на личном транспорте. У него травма производственная и психика подорванная.

- А освобождение от физкультуры дадите?

- Дам. – Михал Михалыч рассмеялся. Блин, у него и смех приятный. – Но слишком не наглей.

Через полчаса Руслан был уже дома. Чествовала его вся семья. Мама подарила МР-3 плеер, бабуля – наушники к компьютеру, отчим сунул тыщу, а Оксанка пену для бритья. Вот на фига, спрашивается? Всё равно он ещё не бреется.