Леди-послушница - Вилар Симона - Страница 99

А потом Роджер вызвал сенешаля и велел готовиться к отъезду: они отправятся завтра на рассвете. Леди Сибилла была так поражена этим сообщением, что выронила клубок и кинулась к сыну, зацепившись за нитку и окончательно погубив все их с Милдрэд труды.

– Ты не можешь сейчас уехать, Роджер!

Граф поглядел на нее с высоты своего роста, и Сибилла, сама не маленькая, отступила под его холодным властным взглядом.

– Мадам, вы забываетесь!

– Но, милорд, – стушевалась графиня. – Вы еще так слабы…

– Я в полном порядке. К тому же я получил известие, что Генриху с несколькими спутниками удалось вырваться из окружения Ковентри и сейчас они пробираются к Вустеру. Мой долг выступить ему навстречу, пока его не настигли ищейки Юстаса!

И, развернувшись, пошел прочь, сопровождаемый свитой.

Еще затемно Милдрэд разбудил звук трубы, голоса и шум во дворе. Накинув широкий бархатный балахон, она спустилась в зал и увидела Херефорда уже в полном воинском облачении. Он отдавал последние указания, был решителен и тверд. Даже графиня не смела перечить ему, а просто стояла в стороне и смотрела.

В какой-то миг Роджер подошел к Милдрэд и взял ее руку в свои – только чуть звякнули кольчужные перчатки, свисавшие у его запястий.

– Вы остаетесь под покровительством моей семьи. Не знаю, насколько затянется поездка, но молитесь за меня, – он слегка улыбнулся. – Жаль, что мы так мало пробыли вместе. Но мысль о вас будет согревать мою душу.

У Милдрэд защемило сердце. Роджер смотрел на нее нежно, но все с тем же налетом легкой грусти. Но сейчас грусть была оправдана предстоящей разлукой. И когда граф на миг склонился к ней, она подставила ему губы для поцелуя, но он только почтительно поцеловал ее в лоб.

Потом все вышли на крыльцо, графиня благословила сына, он попрощался с братьями и сестрами, даже жавшуюся в стороне Донату обнял и похлопал по плечу, словно подбадривая. И пожалуй, Доната рыдала горше всех, когда граф выезжал под аркой ворот во главе своих конных ратников.

А вот леди Сибилла почти обожгла Милдрэд взглядом своих карих глаз.

– Вы могли бы уговорить его остаться. Вы же его невеста!

– Разве позволительно женщине вмешиваться в дела мужчин? – так же едко ответила Милдрэд.

Графиня ничего не сказала, но у Милдрэд создалось впечатление, что без покровительства Роджера ей придется тяжелее среди его семейства. Однако было и нечто, что улучшило ей настроение: на опоясывавшей двор деревянной галерее она увидела Артура. Он смотрел на нее, но едва встретив ее взгляд, повернулся и быстро ушел.

В тот день в Херефорд прибыл гонец с письмом из Гронвуд-Кастла. Милдрэд узнала об этом, когда ее вызвали к леди Сибилле, расхаживающей с длинным свитком в руках.

– Ваша матушка, видимо, очень разговорчивая леди, – графиня будто напоказ развернула перед Милдрэд свиток. – Такое длинное письмо. Мне даже пришлось кликнуть капеллана, чтобы прочел.

– Могли бы и меня позвать, – ответила девушка, жадно вглядываясь в письмо матери и ожидая, когда ей позволят его прочесть.

Ничуть не бывало. Графиня рассказывала своими словами: Гита Гронвудская дала понять, что пока ее супруг за морем, она не вправе разрешить помолвку Милдрэд с лордом Роджером и предлагает дочери либо, согласно обычаю, остаться пожить в доме будущего мужа, либо, если ее содержание будет в тягость, отправиться домой. Последнее Сибилла восприняла как попытку леди Гиты забрать дочь, пока не уладятся дела графа Херефорда и не прояснится его положение. Но нет, они не отправят невесту ее дорогого Роджера в Норфолкшир. И Сибилла решительно бросила послание в огонь камина.

– О, что вы наделали! – ахнула девушка. Ей так хотелось прочитать это письмо, она надеялась узнать вести из дома, хоть почерк матери увидеть! А так ей оставалось только смотреть, как свиток корчится и темнеет в огне, и на ее глаза набежали слезы.

– Я делаю то, что считаю нужным. А теперь отправляйтесь-ка работать над гобеленом.

Да, Милдрэд почувствовала, что значит оказаться на попечении ненавидящей саксов графини. Теперь та без стеснения вела об этом разговоры, постоянно упоминая каких-то знакомых саксов, какие живут среди своих коз и свиней и никогда не познают, что такое благородное поведение и истинное достоинство.

Милдрэд утешала только Бертиль.

– Это пройдет, когда вы станете женой Роджера. А так матушка просто недовольна, что Роджер поспешил выдать вам корону леди Херефорда.

Но в Милдрэд словно бес вселился: она надевала сапфировый обруч всякий раз, когда спускалась в большой зал, всем давая понять этим, что равна Фиц Милям. И гнев, с которым на нее смотрела леди Сибилла, даже доставлял ей удовольствие. К тому же Милдрэд во всеуслышание заявила, что пора бы матери Роджера обучать будущую графиню Херефордскую, как управлять делами. Сибилла сначала просто онемела, а потом сухо процедила сквозь зубы, что если саксы и привыкли жить всем скопом, как свиньи, то в благородных нормандских родах среди женщин обязанности распределяются согласно старшинству, и пусть леди Милдрэд помнит, что пока она тут на правах приживалки, даже непризнанная невеста, так что ей надлежит молчать и ждать своего часа.

Присутствовавшая при этом разговоре Доната едва не упала в обморок от смелости Милдрэд. Позже она разыскала ту на крепостной стене, где девушка любила гулять в одиночестве.

– Вам лучше бежать отсюда, – прошептала Доната, испуганно озираясь. – Уезжайте, а то… Они забьют вас.

И она быстренько исчезла.

Зато Бертиль успокоила Милдрэд:

– Матушке просто трудно представить, что однажды тут всем будете заправлять именно вы, а ее время пройдет. Поэтому будьте снисходительны, дайте ей повластвовать, пока это возможно. Матушка уже поняла, что вы по сердцу Роджеру и однажды он возвысит вас, а ей, столько лет привыкшей чувствовать себя в Херефордшире первой леди… и первой красавицей, – добавила Бертиль лукаво, – придется уступить и свое положение, и графский титул.

Да, это обнадеживало. Но не улучшало настроение. И Милдрэд все чаще стала одиноко гулять по стене, выискивая взглядом Артура. Порой она украдкой рассматривала его из-за зубца парапета и пришла к выводу, что юноша больше не выглядит таким бесшабашным и веселым, как ранее. И когда она видела, как он уныло сидит на ступеньках крыльца или наблюдает за упражнениями воинов, не принимая в них участия, девушка надеялась, что он грустит о их былых отношениях, так же, как и она.

Вскоре уехала вместе с супругом и Бертиль. С другой сестрой графа, Маргаритой, Милдрэд не настолько сблизилась. К тому же у нее возникло подозрение, что та всячески старается свести ее с Вальтером. Маргарита и Вальтер были очень дружны и постоянно о чем-то шептались по углам. А потом Маргарита то вызывала Милдрэд погулять в садик, куда неожиданно приходил Вальтер, а его сестра под каким-либо предлогом убегала, то юные леди вместе отправлялись в город, но и там встречали Вальтера. Он невообразимо донимал Милдрэд, и она даже избегала ходить одна, всегда стараясь обзавестись сопровождающими в лице пары-тройки солидных матрон, при которых Вальтер не решался вести себя развязно.

По ее наблюдениям, второй из братьев в отсутствие графа с удовольствием занял место во главе стола, принимал посланцев, отдавал указания, вершил суд. Леди Сибилле это очень нравилось, она смотрела на него с таким обожанием, как никогда не взирала на Роджера. Милдрэд же бахвальство Вальтера раздражало. Как же он любил покрасоваться в золотом обруче на голове и пышных, украшенных гербами одеяниях! Однако Милдрэд не могла не отметить, что Вальтер с неизменным вниманием следил за всеми передвижениями старшего брата, спешил узнать новости и делился ими с семьей. Так они выяснили, что войско графа Херефордского встретилось с силами принца Юстаса под Вустером. Никто не знает, чем кончится это противостояние, но известно, что и Херефорд, и Юстас с ног сбиваются в надежде найти пропавшего Плантагенета. Были и другие новости. Стало известно, что Черный Волк все же сдал Хорсе замок Кос, однако весьма своеобразно. Сумев отвлечь осаждавших вылазкой союзных валлийцев, он вывел войска из замка, так что когда Хорса вернулся, ему достались пустые стены, откуда было вывезено все и где не осталось ни души.