Леди-послушница - Вилар Симона - Страница 74

Милдрэд была очарована. Отправившись спать, она улеглась на услужливо постеленный для нее в фургончике войлок, но долго не могла уснуть, сама не зная, что ее больше тревожит: дивный рассказ, взгляд, каким смотрел на нее Артур во время повествования, или те странные чувства, какие возникали в ней в это время. Ее сердце сладко замирало, щеки горели, а все тело было наполнено невыразимым томлением. И долго еще девушка ворочалась, то скидывая, то вновь набрасывая на себя плед. Ее смущали собственные ощущения: странно ныл низ живота, руки холодели, скольжение собственных волос по плечам волновало до дрожи. А груди стали столь чувствительными, будто открыли доступ к самому сердцу, словно душе стало тесно в теле. А еще Милдрэд тихо рассмеялась, вспомнив, как Артур сегодня приревновал ее к Рису. Смешной! Ведь в Рисе и впрямь было что-то по-девичьи нежное. Да и всего-то он… Недоразумение Господне.

Однако, что Рис еще и мужчина, Милдрэд поняла на следующее утро, когда, сладко выспавшись в фургончике, вышла и увидела тушу громадного волка, уже застывшую и закоченевшую.

– Рис убил его на рассвете, – поведал ей Артур. – И как убил! На звук, в темноте, едва серый спугнул овец у ближайшего выпаса. Эх, какой лучник получился из бывшего изгоя Долгого Леса! Ныне такому удальцу любой лорд заплатил бы по полновесному пенни за выстрел.

На вопрос девушки, почему Рис не прекратит скитания и не станет наемником, Артур переглянулся с точившим нож Метью, и оба весело расхохотались. Их смех показался Милдрэд презрительным и наглым. И, высокомерно вздернув свой точеный носик, она почти вызывающе сказала, что ей даже немного жаль этого волка. Он таскал добычу своим детям, а теперь его подруге с выводком будет непросто.

– А ягнят вам не жалко? – довольно грубо потеснил ее от туши волка Метью.

– Но это была его честная добыча, – заметила девушка. – А теперь маленькие волчата обречены на гибель.

Метью посмотрел на нее как-то странно. Однако Милдрэд с удивлением заметила, что он улыбается. Чуть погодя, уже сдирая с огромного волка шкуру, монах поведал девушке, что с волчатами осталась мать. Летом она вполне сможет добывать им пропитание и без своего кормильца: в эту пору они ловят мышей и кроликов, которых тут тьма, не брезгуют и лягушками, и ужами, даже ухитряются хватать птиц.

Артур старался не докучать Милдрэд, но все равно то и дело норовил ее чем-то развлечь: то принесет пойманного крольчонка, то возьмется учить играть на виоле, то показывал, какие штуки умеет выделывать обученный всяким премудростям Гро. И постепенно девушка перестала дичиться. Они спорили, шутили, вместе ходили смотреть, насколько от жары обмелела речка Врнви.

«Я о нем все знаю, но он про это не ведает, – успокаивала себя Милдрэд, понимая, что хочет общаться с Артуром, поскольку ей с ним интересно. – Однако я всегда должна помнить, что он погубитель женщин. И я буду начеку».

Она твердила это себе, как заклинание, когда вечером у костра Артур пел для нее:

«Так же он пел и другим…» – словно через силу убеждала себя Милдрэд. Но музыка заполоняла ее душу, от темных глаз Артура было трудно отвести взор… и сердце так предательски стучало…

Он повторял припев:

«Так не будет!» Она вставала и уходила. И опять ворочалась под тентом фургончика, не понимая, что с ней. Ей хотелось, чтобы Артур пришел к ней… Нет, нет, она этого ни в коем разе не желала! Но помечтать-то можно…

А на другой день юноша опять был самим собой: сумасшедшим, горячим, забавным, он поддразнивал ее и откликался на ее шутки. Милдрэд казалось, что еще никогда в жизни ей не было так весело и хорошо. Поэтому-то она так огорчилась, когда вдруг увидела сестру Урсулу, приближавшуюся верхом на ослике, которого вел под уздцы изуродованный подсыхавшими шрамами Ифор.

Оказалось, монахиня решила, что сделала достаточно и им следует возвращаться в Шрусбери. Милдрэд и слова не могла вымолвить в первый миг. Вернуться? И опять мать Бенедикта будет подстраивать их встречи с Артуром, а весь город станет наблюдать за ними и судачить, когда же всеобщий любимчик Артур совратит Невесту с Болот? Тут Милдрэд была хотя бы предоставлена самой себе, сама отвечала за свои поступки.

– Я не поеду! – вскинула она подбородок.

Сестра Урсула укоризненно посмотрела на нее.

– Тогда я уеду одна. Но учти, если ты останешься на выпасах среди мужчин, о твоей чести многое начнут говорить. И не всегда в достойных выражениях.

– Но тогда останьтесь и вы! – умоляюще сложила руки девушка. – Может, раны Ифора еще откроются, да и вам же должно быть приятно задержаться среди своих. Вы ведь валлийка. А мне говорили, что родственные связи валлийцев весьма запутаны, и вы можете найти кого-то из близких.

– Все мои близкие в Гуиннеде, а не в кантерефе[79] Поуис, – сказала монахиня, с решительным видом направляясь к своему ослику.

Однако Милдрэд загородила ей дорогу: опять стала упрашивать, говорила, что они еще не сходили с Артуром к Бервинскому кряжу, а ведь Артур ей обещал!..

Сам юноша стоял в стороне и еле сдерживал улыбку. Мольбы Милдрэд, ее настойчивость, по сути, означали его победу. Он все же приручил эту гордячку! И он молчал, даже когда сестра Урсула сказала, что и слышать не желает о поездке Милдрэд в такую даль, как Бервинский кряж. Зато неожиданно вмешался Рис. До этого рыжий валлиец о чем-то переговаривался с Ифором и с указывавшим на отару Родри, потом поспешил к монахине и, удержав ее ослика, быстро заговорил. Милдрэд взволнованно наблюдала со стороны, ничего не понимая в их валлийской речи. Однако Артур пояснил: пастухов волнует, что некоторые ягнята кашляют без видимой причины. Они подозревают, что те наглотались какой-то гадости вместе с травой, и их следует подлечить. Не откажется ли сведущая во врачевании сестра Урсула приготовить целебную смесь, а то, если ягнята начнут болеть и умирать, это нанесет монастырю немалый урон.

В итоге всем вместе им удалось уговорить монахиню. Артур негромко шепнул Милдрэд, что у него хорошие друзья и на них всегда можно положиться. И так же тихо девушка спросила: а можно ли положиться на него самого?

– Тебе? Можно, клянусь венцом терновым!

Он улыбался своей чарующей, обезоруживающей улыбкой, но она продолжала испытующе смотреть, и тогда он сказал, что хоть и не отведет ее, как хотел, к далекому Бервинскому кряжу, а вот кое-что показать может. И, как всегда, ей стало интересно.

Они направились к дальнему предгорью долины Кинллайт, куда вела извилистая тропка, миновали измельчавший по жаре ручей и двинулись вдоль поросшего лесом склона. Милдрэд несколько сомневалась, не напрасно ли позволила увлечь себя так далеко, однако их путь пролегал не по пустынным местам. Они проходили вдоль хуторов, где играли дети, а хозяйка расщепляла на лучины полено. Артур поведал, что тут хорошая пахотная земля, но она давно лишилась хозяев. Некогда этим краем владели господа из нормандского рода де Шампер. Но сейчас, когда лорд объявлен вне закона, а владения столько раз переходили из рук в руки, тут только недавно вновь стали селиться люди.