Леди-послушница - Вилар Симона - Страница 62

Он кивнул и вышел, как привык, – в окно. Но уже дойдя до конца кровли галереи, обернулся и посмотрел туда, где темнел ряд окошек дортуара. Там сейчас почивала Милдрэд. А может, и не спала, думала о нем? Ведь между ними и впрямь что-то возникло.

И вдруг ему стало хорошо. Рядом в ветвях груши сладостно пел дрозд, сверху светила луна. Артур подмигнул ей, как союзнице.

– Оберегай ее для меня, ладно? – попросил он ночное светило.

Ведь, каким бы невероятным ни было все, что предложила ему Бенедикта, он помнил, что назавтра пообещал аббату Роберту отправиться за его родней. Но потом… Ему вдруг захотелось смеяться.

Легко перепрыгнув на каменную ограду, Артур немного побалансировал на ней и соскочил вниз. Но не успел сделать и пары шагов, как его окликнули из темноты:

– Артур!

Он повернулся с недоумением, но без признаков беспокойства – чего ему опасаться в этом городе? От стены монастыря отделилась высокая женская фигура. Длинное темное покрывало плыло за ней, как ночное облако.

– Ты по-прежнему лазишь по стенам, когда навещаешь свою покровительницу?

– Миледи Кристина? Что вы делаете тут в такой час? И где ваша свита?

Она приблизилась, откинула легкую вуаль, и при ясном свете месяца он увидел знакомое лицо с крупными, но не лишенными приятности чертами, чувственный бледный рот, светлые широко расставленные глаза под едва различимой полоской бровей. Это была вдова убитого им шерифа Пайна Фиц Джона.

– Я отослала их всех. Мне надо было переговорить с тобой. И долго же мне пришлось тебя ожидать, мой милый. Что, настоятельница Бенедикта задержала, или ты нашел место, где укрыться с этой доверчивой малюткой? Той, которая смотрела на тебя, как на невиданное чудо?

Ее полные губы скривились в насмешливой улыбке. Слегка поблескивал тонкий серебряный обруч, удерживавший надо лбом ее длинную вуаль – вдова шерифа все еще носила траур по мужу.

– Давайте я провожу вас, миледи, – предложил Артур. – Где вы остановились?

– Ты не рад мне? – спросила она вместо ответа.

Он огляделся, словно опасаясь, что их кто-нибудь может заметить.

– Так где вы остановились, миледи? Я думал, вы в вашем поместье в Эттингеме.

– Я там и была. Пока соседи не сообщили, что ты заходил к ним сегодня. И я сразу же поспешила к тебе, любовь моя. Ну а тут я встретила Риса Недоразумение Господне…

– Он не любит, когда его так называют.

– Я встретила Риса, – невозмутимо продолжала Кристина, – и он подсказал, что если хочу увидеть тебя, то стоит поспешить к монастырю, коим управляет преподобная Бенедикта.

Говоря это, она быстро обняла и пылко поцеловала его.

– О, как холодны твои губы! Раньше одно мое прикосновение разогревало тебя. Ладно, я позволю тебе проводить меня до церкви Святого Чеда. Знаешь, я сняла там весьма одинокое жилище.

Она с охотой оперлась о его руку, сообщив, что после смерти мужа, шерифа Шропширского, – она сделала ударение на слово «смерти», – ей досталось немалое состояние и она сейчас весьма завидная невеста. Многие увиваются вкруг нее, но она рада, что положение и богатство позволяют ей самой выбрать себе мужа.

– Думаю, ты не прогадаешь, Кристина, – произнес Артур. – Ты всегда была весьма предприимчива. Фиц Джон был для тебя неподходящим мужем, и теперь ты вольна поступать по своему усмотрению.

– Поэтому и приехала. Ты ведь как течение в Северне, мой милый, за тобой не уследишь. Но пока ты здесь, я хочу сообщить, что намереваюсь стать твоей женой.

Артур остановился. Ого, сразу две невесты за один вечер!

– Знаешь, Кристина, я вот тоже решил жениться.

– Прекрасно! Думаю, мы не станем ждать до первой брачной ночи. А мое тело… Ведь до тебя я и не знала, что оно может так пылать.

Она жарко прильнула к нему, обняла, но Артур разнял обвившие его руки.

– Послушай, твоя родня не захочет, чтобы Артур Подкидыш стал твоим мужем.

– О, вот ты о чем? Не волнуйся. Тебе покровительствуют первые люди Церкви в Шропшире, они вступятся за тебя. Но что же ты молчишь? Ты ведь не думаешь, что я выдам тебя властям, когда единственный, кого я хочу видеть подле себя у алтаря, – это ты?

Она шла рядом, Артур слышал ее дыхание, бурное и тяжелое. Пару раз она пыталась остановиться, но он увлекал ее за собой. В кабачке, мимо которого они проходили, раздавался шум подвыпившей компании, где-то залаяла собака, но все же улицы были пустынны, только где-то в стороне слышался выкрик городских стражей.

Когда они подошли к указанному ею дому, Артур резко отстранился.

– Послушай-ка, милая, я не хочу, чтобы решали за меня, и не позволю тащить себя к алтарю, как овцу на заклание. Я сам должен все решить.

– Вот и решай! Ты сказал, что надумал жениться? Но учти, если твоей невестой окажусь не я, то новому шерифу будет небезынтересно узнать, кто пробрался в Форгейт в ту ночь, когда исчез его предшественник Фиц Джон. Ведь я ждала тебя тогда, помнишь, милый?

Бледный свет луны освещал ее глаза, сверкавшие, как клинки кинжала. Артур не ожидал от нее подобного. Несчастная, запуганная мужем Кристина! Некогда он жалел ее, сейчас же вдруг подумал: может, резкое обращение Пайна Фиц Джона с женой не всегда было просто грубостью, а только так он и мог укрощать норов супруги?

– Ты не опорочишь свое доброе имя, милая, – в тон ей отозвался Артур. – Зачем тебе бесчестить себя связью с простолюдином, когда вокруг увиваются сквайры и рыцари всего Шропшира? Среди них найдется немало желающих утешить пылкую богатую вдовушку. Но это сердце – он ткнул себя пальцем в грудь, – ты наглухо захлопнула своей настойчивостью. Твои земли и титул для меня ничто, так и знай, а к тебе я больше не прикоснусь. Бесспорно, ты можешь обвинить меня теперь, когда прошло столько времени, но мои друзья подтвердят, что я был с ними в ту ночь. Вот тогда и поглядим, кому эта давнишняя история принесет больше вреда.

– Ты лжец и чудовище! – задохнулась от возмущения вдова.

– Пусть! Но у тебя-то еще осталось твое доброе имя. Береги же его хотя бы ради своего сына. И когда я узнаю, что молодая вдова недолго мерзла в своей одинокой постели, – аминь скажу я от чистого сердца.

Он повернулся и, негромко насвистывая, пошел прочь. Кристина смотрела ему вслед, сжимая и разжимая кулаки.

– Погоди у меня! – прошипела она сквозь сцепленные зубы. – Я найду, как поквитаться с тобой!

Глава 13

При расставании Артур сказал Милдрэд, что уедет на неделю, но постарается вернуться ко дню Святого Иоанна Крестителя[73]. Постарается… А ей хотелось, чтобы его слова были как клятва! Но в Артуре чувствовалась независимость, и Милдрэд не осмелилась настаивать – просто ждала его. И чем бы она ни занималась – молилась ли в часовне, пела канты во время службы, работала над рукописью, – ее не отпускало странное состояние: не то лихорадочное нетерпение, не то опустошающая печаль.

Многие обратили внимание на отстраненное поведение обычно общительной и веселой леди Мареско. А еще все заметили, что настоятельница неожиданно стала куда приветливее со своей родственницей. Ранее преподобная Бенедикта едва замечала девушку, а тут то и дело заходила проверить, как у той идет работа в скриптории, расспрашивала о ее землях и замках, а порой приглашала прогуляться в саду монастыря, и пока иные воспитанницы беспечно бегали и играли в отведенное для отдыха время, настоятельница беседовала с Милдрэд, причем разговоры их непременно сводились к Артуру. Аббатиса сама заговаривала о нем, но Милдрэд внимала каждому слову и жадно слушала, каким сорванцом он был в детстве, какими способностями отличался, выделяясь среди других воспитанников монастыря, как смело отправился в мир, но всегда возвращался в Шрусбери, ибо здесь его ждала не только покровительница Бенедикта: почти все тут знали, любили и радовались его приезду.

Однажды аббатиса спросила у девушки, как долго та намерена пребывать в монастыре Девы Марии.